Он понимал, что для осмысления того, что произошло, потребуется время. Начало связи между мужчиной и женщиной самое легкое в отношениях меж этими совершенно противоположными духовными и физическими мирами. И если они начинают познавать друг друга сразу через постель, они обделяют себя духовно. Не сразу, а постепенно, можно постичь истинную радость сближения с любимой женщиной. Но, быть может, так не всегда и, не у всех? Павел уже ни в чем не был уверен. Одно он знал твердо, никогда и никому он не даст в обиду эту незнакомую девчонку, спящую на его плече.
Был ли он счастлив в этот день? Он не знал. Все произошло так быстро и неожиданно. А счастьеэто то, чего ждут бесконечно долго, постоянно думая о нем в тихие часы одиночества, устремляясь за ним мечтами в будущее, и когда это долгожданное обретают, мгновенья счастья так мимолетны. Желания и их исполнение. После утоления желаний, как от вина, бывает похмелье. Он боялся похмелья.
Глава 15
Любовь накрыла его с головой.
В их отношениях присутствовала какая-то исполненная наивной чистоты первобытность, как у первых на земле мужчины и женщины. Ночи напролет они неистово предавались любви, словно хотели наверстать упущенное, а потом могли не вставать с постели весь день, совершенно не уставая друг от друга. Опьяненный юношеским восторгом, Павел не мог ею надышаться, словно чистым воздухом.
Занимаясь любовью, он всегда оставлял свое удовольствие на потом, прежде всего заботясь о ней. Она же, изголодавшаяся по простой человеческой ласке, отдавала ему всю себя без остатка, ничего не требуя взамен. До непрошеных слез ее трогала его чуткость и внимание. Счастье переполняло ее, и она буквально светилась счастьем, и от этого избытка счастья Павлу порой думалось, что долго так продолжаться не может, никому не дано так долго и так безмерно быть счастливым. Судьба непременно предъявит ему счет за каждую минуту счастья. Нет, не для того он ее нашел, чтобы испытать боль расставания.
А сколько нового она добавила к его ощущениям. Оля в постели не признавала запретов и любила экспериментировать. Когда по ее желанию, он ложился на спину, а она забиралась на него сверху, он любовался ее лицом, глядел и не мог наглядеться на ее зажмуренные от удовольствия глаза, чувствуя в руках ее налитые груди. Она с восторгом изображала наездницу, а он испытывал величайшее наслаждение и благодарность ей, как необыкновенному чуду, нежданному подарку судьбы.
Должно было случиться так много всего, чтобы мы встретились. А ведь он мог бы ее никогда не увидеть и не узнать, если бы не случайное стечение обстоятельств. Налицо совпадение ряда событий. Быть может, известный швейцарский психолог Карл Густав Юнг, основатель аналитической психологии и назвал это явление «синхронностью»? Под этим термином он подразумевал одновременность событий, связанных меж собой единой, глубинной мотивацией. Вполне возможно, вся жизнь состоит из совпадений.
Павел и не догадывался раньше, каким необычайным источником наслаждения может быть женщина. Она была отважна в любви, ее нежные губы и острый язык не признавали никаких границ, они творили такоечего он не мог вообразить даже в самых смелых своих фантазиях. Павел знал немало женщин, обладавших несравнимо бо́льшим опытом доставления сексуальных удовольствий. Но, то были всего лишь приобретенные опытом механические навыки. В их же постели горела истинная страсть. Его подруга дарила ему, ни с чем не сравнимое наслаждение, ее разбуженная чувственность пламенем рвалась на волю.
После ночи любви Павел смотрел на спящую Олю, на очертания ее тела. Она так крепко спала, что не шевелилась во сне. Сон много может рассказать о человеке, ведь человек полностью раскрывается только во сне. Приподнявшись на локте, он с нежностью рассматривал ее лицо, сохранившее детскую чистоту и невинность. К ее щеке подкрадывается первый луч восходящего солнца, играя в ее золотистых волосах. Он видел в ней то, что не видно было другим. В ней был внутренний свет, и она казалась ему солнечной, он называл ее Эвридикой.
И чем дольше он на нее глядел, тем сильнее его охватывало давно позабытое чувство радости жизни. Она стала для него символом обновления бытия. Он восхищался ее фигурой, со всеми волнующими округлостями, выпуклостями и ложбинками женского тела. Он испытывал непреодолимое желание гладить ее нежные изгибы. Ему никогда еще не приходилось прикасаться к такой шелковистой коже. Спать в одной постели с любимой женщиной, что на свете может быть милее.
Вдруг она рассмеялась во сне, радостно и безмятежно, и он улыбнулся так же беспечно и радостно. Он задавался вопросом: «Как я жил без нее раньше и, жил ли я?» И ему поначалу туманно, а затем во всей своей наглядности стало открываться, что жизнь без привязанностей, лишенная нежности и любви похожа на функционирование машины, может и умной, но бездушной. Раньше он никогда об этом не думал. Так не чувствует здоровый человек того, что здоров. А, был ли он здоров?
Павел был умен, и Ольге с ним было интересно, ему тоже. Недостаток образования восполнялся ее живым любознательным умом. Павел умел заинтересовать и увлечь ее умным разговором, а иногда они целые вечера проводили в молчании, довольствуясь присутствием друг друга. И порой ему казалось, что он обрел рай одиночества вдвоем. Быть может, их любовь была любовью неравных, когда один подчиняется воле другого? Может быть, и так. Она полюбила его всем сердцем, покорно и преданно, и повиновалась ему и владела им, очаровывая его своей кротостью, и равным было их чувство друг к другу, в любви все равны.
У Оли была открытая душа. Она была добра и необыкновенно отзывчива,нежно отзывчива, как робкое лесное эхо. Невероятно чуткая к страданию других, узнавшая равнодушие людей, ее переполняла жалость к обездоленным, готовность помогать каждому, чем только можно. Она любила все живое: делилась последним с бездомными собаками, спасала приговоренных к смерти котят, все, кто в том нуждался, находили у нее защиту и поддержку. Кротко покорная, она становилась решительной, защищая слабых. При всеобщем бездушии, Павел впервые встретил такую душевную щедрость, такое неизбывное чувство братства.
Она по-иному видела наш мир, замечая в нем только хорошее, в этом был секрет ее жизнелюбия. Павел скептически относился к ее наивной вере в то, что люди, в подавляющем своем большинстве, хорошие. Она же безоговорочно верила в это, подобно тому, как дышала, совершенно естественно, не размышляя. На ней лежало святое благословение быть жизнерадостной. Он не переставал любоваться переполняющей ее радостью жизни. Ее улыбка мимо воли заставляла улыбаться и его, даже когда ему этого не хотелось. С ней он заряжался живительной энергией бытия, будто сам Господь Бог создал ее ему на радость.
Вначале Павла смущала ее эротичность, он относил это к акцентуации ее личности. Ее гиперсексуальность, он расценивал, как некое пограничное состояние, полагая, что она слегка больна развратом, где-то на грани нормы и нимфомании. В своем ненасытном стремлении к любовным наслаждениям она напоминала ему расшалившегося ребенка. Ему хотелось деликатно откорректировать и исправить ее органичное распутство, но случилось так, что это она исправила его самого. И он принял ее такой, какова она есть, во всей ее раскрепощенной естественности.
С ней он никогда не испытывал той опустошенности, которая изводила его после близости с другими женщинами. Напротив, его переполняла благодарность за подаренные ею океаны наслаждений. После того как они затихали, насытившись друг другом, Павел убаюкивал ее на своем плече, никто никогда не был с ней так нежен, как он. И его не тяготила слишком тесная каждодневная близость, которая пугала его раньше. Но он так и не смог открыться перед нею полностью, поскольку это едва ли возможно между людьми, да и перед самим собой, тоже. В любом случае, ты всегда остаешься один, в любви илибез. Одиночка.
Оля была энергична и до удали беспечна. У нее была порывистая натура, озорная, как ребенок, она не боялась настоящего, ее не тревожило будущее. Ее беззаботное отношение к жизни восхищало и одновременно озадачивало Павла. «Что же в ней меня так задело?»задавал Павел себе вопрос и не понимал, почему для него так важно знать на него ответ. Порою этот вопрос, в котором прослеживалось нечто похожее на беспристрастный интерес исследователя, занозою саднил его. И он снова возвращался к нему. В любви не решает всего красота. Неповторимые индивидуальные особенностивот то, из-за чего люди любят друг друга и остаются вместе на всю жизнь. Спустя многие часы раздумий, сформулировал он ответ и тут же отбросил его, как жалкий примитив. Ответа на этот вопрос он пока не знал. Загадка без разгадки.