От этой новости ему стало ни по себе, и пот холодной росой выступил на лбу. Быть может, старик не более, чем орудие кармы, средство для восстановления нарушенного равновесия? В тревожной тишине у кого-то в машине во дворе сработало противоугонное устройство. Завывания автомобильной сигнализации под окном продолжалось до бесконечности. Павел понемногу к ним притерпелся, и когда хозяин машины почему-то вздумал отключить сирену, Павла это обеспокоило, и он будто проснулся, оставаясь во сне. Сквозь морок отравленного сна ему послышался раздраженный фальцет Поганевича:
Почему вы его не прикончили?!
У него на плече был ангел,откуда-то с окраины сознания до Павла донесся знакомый голос старика.
Павел догадался, что он слышит их разговор по телефону. Чертов старик был везде, а теперь, еще и пролез ему в голову. Неожиданно Павлу в подробностях вспомнилось лицо старика. Ему показалось, что наряду со всем напускным, за всеми его личинами, в лице старика преобладало выражение презрения и отвращения. К кому? К себе.
Ну и что?!истерически завизжал Поганевич.
Пока ангел у него на плече, ему все нипочем!раздраженно пролаял старик и бросил трубку. Частые телефонные гудки зазвучали с нарастающей силой, будто у Павла в голове. Со временем они стали напоминать ему работу бормашины, даже зубы начали ныть.
Постепенно Павел стал приходить в себя. Он долго лежал с открытыми глазами, не думая ни о чем. В голове у него кружился какой-то мусор, сплошная путаница, но осознание своего странного состояния, наконец дошло до его рассудка, заставив задуматься, где он и что произошло? Наступил миг, и обрывки воспоминаний о вчерашнем вечере захлестнули его. То немногое, что он вспомнил, было ужасно. Досада тряхнула его сильней электрического тока. Он был взбешен, ему хотелось разнести все в труху! Каждый получит полной мерой. Так, и только так! Без никаких соплей, гвозди веником не забивают.
Он задал себе вопрос: «Боюсь ли я старика?» И сам себе ответил: «Нет!» Что он мне может сделать? Всего лишь убить. Конечность жизни и понимание окончательной необратимости смерти не пугает меня, ведь у меня останется самый дорогой вид собственности, который никто не сможет отнять. Мои мысли, мой внутренний мир останутся со мной до тех пор, пока я сам не пожелаю с ними расстаться.
Смерть, в конце концов, сугубо личное дело. Хотя похоронная процессия чем-то и напоминает общественное мероприятие, наподобие легендарного субботника. Как известно, Ленин отменил очередной субботник, когда узнал, что сперли его надувное бревно, которым он морочил голову доверчивым гражданам. Но тут Павел лукавил сам с собой, намеренно не вспоминая о другой стороне медали. Тогда как она имела место и состояла в том, что старик мог подчинить себе его волю и распоряжаться им, как куклой, а это будет хуже смерти. Живое воображение увлекло его в такой водоворот горячечных видений, что он ели из них вырвался.
Нет, этого допустить нельзя! Так, to be or not be? Быть или только делать вид, что ты есть таким, каким кажешься? Рискнуть или даже не пытаться? А может, решить проблему тем, что ее не решать?.. Ничего не делать, порой наилучшее из возможных действий. Угроза возможного поражения может остановить кого угодно. Можно накрыться с головой одеялом и провести так остаток своей жизни. Но, что хорошего в жизни, если у тебя нет желания рисковать. Живи опасно и умри молодым, чем ни modus vivendi?
Шутки в сторону! Пришло время бросить вызов смерти, чтобы острее почувствовать жизнь, и себя в ней,победителем. Если уклонюсь от схватки, то до конца жизни буду упрекать себя в трусости. И Павлу отчетливо представились годы и годы невыносимых угрызений. Решено, буду сражаться, и добьюсь победы, хоть это и не просто. Другого выхода нет, как и непреодолимых преград. От ясно сформулированной мотивации стало намного легче, даже дышать.
До этого приключения Павел жил, как в сумерках вечерних, не ведая ни радости, ни горя. Унылое течение серых будней стало привычным и у него не возникало малейшего желания спорить с судьбой. Теперь же он ввязался в борьбу. Почему? Отчасти, потому что ему это нравилось, таким он родился. Но была и более причина, этого старик надо остановить, он главный исполнитель заказов, захвативших власть песиголовцев. Их волкохищные лапы заграбастали все вокруг, за исключением его. Сами по себе они ничего из себя не представляют, не более чем денежные мешки, но их прихвостень способен на многое. Его надо остановить, чтобы доказать, что не все в их власти. Ради этого стоит рискнуть жизнью. В конце концов, в мире есть вещи гораздо важнее, чем жизнь.
Пламень в груди разгорался все ярче, сжигая его изнутри, в нем зрела неведомая доселе решимость. Пора отплатить этим полупсам мерою полной и утрясенной. Но подспудно Павел догадывался, что основная причина в другом,в глубоко скрытом ужасе перед бессмысленностью своего бытия. Как-то, между прочим, он подумал о своем несчастном народе, который уж третий десяток лет находился в кабале у сил Зла. Но для этих людей он не желал ничего делать, считая, что они перестали быть людьми. Зачем же он их лечил, потратив на это столько лет жизни и душевных сил? Знать, не все так просто, и судьба этих людей для меня небезразлична, пришел он к неожиданному выводу.
Даже в мыслях борьба требует затрат сил. Павел же чувствовал себя совершенно разбитым. Он решил принять ванну, чтобы хоть как-то восстановиться и собраться с мыслями. Погрузившись в теплую воду, он долго лежал без движения, а потом шампунем мыл голову, тер и тер себя намыленной губкой под колючей водой душа и никак не мог отмыться от запаха поражения. Заглянув в себя, проверив свои мысли и чувства, Павел решил выйти на тропу войны. Он знал, на что способен. Его охватила пьянящая радость идущего на опасное предприятие. И шел он на него легко. Прожить жизнь без скуки, чем не подарок судьбы? Последние сомнения были отброшены. Что ж, войта, так война,я готов к войне.
Сосредоточиться никак не получалось, мешали посторонние мысли, сбивали с нужной волны. Вдруг пред мысленным взором Павла возникло видение в виде грубо обведенного мелом абриса на асфальте, с разметавшимся человеческим телом внутри. Для Павла это было одно из тех озарений, значение которого для него было так огромно, что в первые минуты только чувствуется, что понять всего невозможно.
Следует принять все, как есть, а смысл и осознание увиденного придет позже. Нечего сказать, «веселые картинки», вздохнул он. Неужели, предстоит вот так встретиться с последствием своих поступков? Неизвестно. Известно одно: нельзя игнорировать предвестников судьбы. Будущее вариативно, но у человека всегда есть выбор, даже если это выбор между плохим и очень плохим развитием событий. Да, но это касается обычных людей, человека с предопределением ведут не обстоятельства, а его звезда.
Так может, не торопиться? Пустить все по течению. Лечь якорем на дно, подождать, пока пыль уляжется. Глядишь, все разрешится само собой. Тщательная подготовка тоже не помешает, она никогда не бывает напрасной. Быть может, следует собрать об этом старике больше информации и, отбросив эмоции, рассчитать шансы на успех? Инстинкт самосохранения советовал ему быть осторожным. Осторожности много не бывает. Но осторожность всегда граничит с трусостью, как и отвага,с глупостью. Еще никто не выиграл поединок, сидя сложа руки. Каждый, кто отсиживается, лишается свободы маневра и поэтому уязвим. Не время копаться в своих чувствах, пора делать выбор, пока другие не сделали его за тебя. Так, да или нет?
Да, надо действовать! Любое действие лучше бездействия. От нерешительности теряешь больше, чем от неверного решения. Если ждать слишком долго, погибнешь раньше, чем дождешься. Погибнешь?.. Его живому воображению явственно представилась сцена своей гибели. Но, почему, погибнешь? Каждый рождается, чтобы когда-нибудь умереть, но если собираешься умереть, то умрешь раньше срока. Наверно, лучше подождать, ведь, если торопить события, они тоже заторопятся и неизвестно, кто от этого выиграет.
Он начал колебаться, а это худшее состояние для таких натур, как Павел. Когда человек колеблется, ему нужна опора. Даже если он привык надеяться только на себя, даже если одиночество для него не наказание, а единственное достояние, которое он ценит превыше всего. Ведь суть одиночества не в фатальном несовершенстве общества, человек сам обрекает себя на одиночество.