Симе спроецировали то же содержание, что и Цумуре. Ацуко поняла это, как только увидела, в какой позе сидит директор. Это несколько утешало: заболевание Цумуры не вызывало опасений. Ацуко осмотрела голову Симы, но следов МКД не обнаружила. Сеансы явно были непродолжительнымикак и с Токидой, преступник то надевал, то снимал модуль. Выздоровление практически гарантировано.
И если разрушение личности у Химуро вызвал один, но стремительный импульс, с Симой поступили иначе: заболевание директора должно было выглядеть в глазах сотрудников вполне естественным. Его странная выходка в кабинете сотрудников оказалась злодеям только на рукувсе в это заболевание поверят. Замысел удался как. нельзя лучше.
Оставлять Симу здесь в таком состоянии нельзя. Узнают, что теперь шизофренией заразился сам директор,- вспыхнет скандал, институт увязнет в распрях. Ацуко решила перевезти Симу к себе домой. «Лечение и все остальноепотом, прежде всегоспрятать». Негласная война уже объявлена, предстоит ожесточенная схватка. Тут не до сантиментов. Это схватка, обрекающая на гибель. Нужно уже сейчас предвидеть дальнейшие шаги врагов, но прежде всегообеспечить Симе безопасность.
Ацуко позвонила с прямого телефона в справочную и выяснила телефон «Корковадо». Набирая номер, она молила, чтобы Мацуканэ был еще там. Его позвали к телефону.
Возникла проблема. Необходимо, чтобы никто из института о ней не знал. Можете мне помочь?
Сделаю что угодно,- с достоинством корреспондента крупной газеты и решимостью благородного человека произнес Мацуканэ.
Я хочу вывести директора из его кабинета так, чтобы никто не заметил.
Понятно. Вы звоните с городского номера? Что случилось?
Какой-то он странный.
Вот как?В голосе Мацуканэ слышалось: "Я так и думал«.- Черт, опоздал. И что я должен сделать?
Сесть за руль.
Могу.
В гараже запаркована моя машинатемно-зеленый «маргинал». Помните? Нужно подогнать ее к грузовому входу на заднем дворе института.
Ключи?
Я принесу в гараж. Только вот я не знаю, где ключ от этого кабинета, поэтому не могу запереть его снаружи. А оставлять директора одного надолго опасно.
Приходите через десять минут. Я непременно буду. Кстати, как я попаду внутрь?
Пройдете через боковую дверь. Увидите задний двор. Туда же выходит окно директорского кабинета. Я помашу рукой. Оттуда спустим его вниз.
Понятно. Через десять минут.
После разговора с журналистом Ацуко обшарила все ящики стола Симы, но ключ не нашла. Подняв фрамугу, посмотрела во двор. До боковой двери в воротахсемь-восемь метров, до землиметра два. Подумав о подставке для Мацуканэ, Ацуко сбросила под окно стул.
Прошло десять минут. Ацуко взяла ключ от машины, вышла в коридор и направилась в гараж. В конце коридора была стеклянная дверь в гараж, Ацуко торопилась, рассчитывая увидеть Мацуканэ. Однако его там не оказалось. Почувствовав неладное, Ацуко остановилась перед дверью и сквозь стекло окинула взглядом гараж.
Из своей машины выходил Осанай. "Из-за него-то Мацуканэ и не мог войти",- догадалась Ацуко.
30
Господин Конакава, слышали, что Рюдзи Сибамата наконец-то сознался?улыбаясь, спросил старший суперинтендант Кикумура прямо с порога. Конакаве показалосьон только и ждал, чтобы доложить об этом.
Тот самый Кикумура, который во сне громко ругал Конакаву и которого Конакава затем крепко поколотил, приняв вызов Паприки, оставался в добрых отношениях со своим начальником.
Интуиция меня не подвела,- ухмыльнулся Конакава.- Сознался в убийстве Кумаи, так?
И еще в поджоге и в афере со страховой премией,- кивнув, добавил Кикумура. Круглое смуглое лицо с большими глазами делало его похожим на вдруг повзрослевшего игрока университетской команды.- Сибамата сболтнул о своих намерениях приятелю Рёдзо Кумаи. Какое-то время Кумаи по-дружески поддерживал преступные замыслы Сибаматы, но когда понял, что тот всерьез собирается поджечь свой дом ради подлога со страховкой, пошел на попятную и начал отговаривать приятеля. Типично. Затеют как бы в шутку пойти на дело, а накануне подельник возьми да сбеги. Так и здесь.
И что, Сибамата не поддался на уговоры Кумаи? Видать, изрядно нуждался в деньгах.
Именно.- Кикумура запросто уселся на диван перед столом Конакавы.- Наши выяснили, что тот был в долгах как в шелках, но после пожара очень быстро со всеми расплатился. Привезли в контору и хорошенько допросили. Сибамата даже признался, что Кумаи грозился сообщить в полицию, если он не одумается. Потому Сибамате ничего не оставалосьтолько прикончить Кумаи.
Почему же мы тогда не догадались? Ведь осматривали место убийства, пока там все горело.
Кикумура покачал головой, не соглашаясь с начальником:
В неразберихе между жильцами того особняка сам черт ногу сломит. Это и сбило нас с толку. Причем всех. Зачем себя корить? Начальство и так в восторге от вас за проявленное усердие. Кто бы мог подумать, что вы не отступитесь от этого дела? Суперинтендант Ямадзи и другие не столько радовались заслугам, которые вы им уступили, сколько изумлялись. Еще бысвязать убийство подельника с возникшим поблизости пожаром! Признаться, когда вы в начале расследования приказали проверить Кумаи, я еще не догадывался.
Подсказка пришла мне во сне,- стеснительно улыбнулся Конакава.- Поверишь?
Лицо Кикумуры сразу посерьезнело, и он уверенно закивал:
Да-да, такое бывает. Я в это верю. Но и сон, получается, вы увидели неспроста. Постоянно думали о том делевот и приснилась подсказка.- Кикумура подался вперед. Похоже, он что-то в этом смыслил.- И что же вы видели?
Конакава несколько растерялся. Еще не хватало рассказывать свой сон подчиненному! Еще подумаетначальник разнюнился. Однако Конакава решил рассказать.
Ну, его я видел несколько раз: место убийства рядом с тем особняком в Хатиодзи. И в конце той сцены непременно начинался пожар. В детстве я из шалости устроил небольшой пожар в кладовке нашего дома. Думал, что вижу сон про тот случай, но вдруг вспомнил, что после убийства поблизости сгорел дом.
И это весь сон?воскликнул Кикумура.- Выходит, вы сразу догадались, что сон может дать подсказку для раскрытия преступления?
Да нет, с чего бы? Тогда я даже об этом не думал. Просто кое-что навело на мысль- Конакава неожиданно для себя покраснел, пытаясь замять этот разговор. Но Кикумура не унимался:
Вот бы все начальство занималось раскрытием преступлений так же усердно, как вы.
Кикумура намекал на полицейских чинов, с головой ушедших во внутреннюю политику управления.
Как только старший суперинтендант Кикумура вышел из кабинета, Конакава позвонил Тацуо Носэ. До сих пор он не удосужился сообщить другу о результатах лечения. Поэтому, едва Носэ поднял трубку, Конакава попросил прощения. Носэ тут же ответил:
Рад, что ты поправляешься. Хоть заговорил, как раньше, и то хорошо!
Да, спасибо тебе. Мне действительно стало намного лучше. По ночам опять сплю.
Лечение закончилось?
Как тебе сказать Еще нет.
Чем тебя Паприка лечит?заинтересованно спросил Носэ.
Тацуо Носэ сам недавно вышел на работу. Несколько раз он порывался позвонить Тосими Конакаве, чтобы спросить, как у того дела. Но вечно откладывал. Носэ боялся, что Конакава догадается о его любви к Паприкес примесью ревности.
Да по-всякому.- Казалось, Конакава не знал, что ответить.
«Черт, явно чем-то приятным»,- подумал Носэ и, сдерживая зависть, сказал:
Ну и как тебе лечение? Нравится?
Да, с каждым разом становится легче,- уклончиво ответил Конакава, догадываясь о настроении друга.
Все-таки Паприка прекрасная женщина. Как считаешь?допытывался Носэ.
Считаю, что да.
Воистину загадочная. Интересно, кто она такая?
Как? Ты что, не знал?удивился Конакава.- Ацуко Тиба. Врач из НИИ клинической психиатрии. Они вместе с Косаку Токидой разрабатывали психотерапевтическую установку. За это их выдвигают на Нобелевку. Паприкаона и есть.
Носэ едва не лишился чувств.
Торатаро Сима ничего мне об этом не говорил,- не в силах совладать с собой промолвил Носэ.- Вот кто она, оказывается. Я знал только фамилию. А ты что, спрашивал у нее?
Зачем? Об этом я могу узнать и сам.
Да, ты можешь. Но не слишком ли она молода для знаменитости?
Ты судишь по тому, насколько она выглядит? На самом деле ей двадцать девять. Я навел справки, видел фотографию. Ошибки быть не может. Паприкаэто Ацуко Тиба.
Носэ уже, в общем, не удивлялся. «Интересно,- подумал он,- улетучилась моя сказка? Или нет?» Иллюзия была сильна с самого начала, и в сердце у него по-прежнему оставалось место для Паприкитой, что существовала особняком от некой Ацуко Тибы.
Разбил твою мечту?спросил Конакава. Он переживал за умолкнувшего друга.
Да нет, с чего ты взял?ответил Носэ и тяжко вздохнул.- Представляешь, она даже голос меняла! Звоню, мне отвечает другая женщина постарше. Но я не заметил, чтобы с ней жил еще кто-то. Мне и тогда это показалось странным
А скажи,- перебил его Конакава,- она не говорила о своих проблемах?
С ней что-то случилось? Нет? Знаешь, недавно кто-то поставил ей под глазом синяк. Я подумалможет, кто из пациентов. И ещепорой мне казалось, будто она хотела мне в чем-то признаться, но потом вдруг уходила в себя.
Носэ не на шутку встревожился, пытаясь не мытьем, так катаньем выяснить, к чему клонит Конакава,- и тот рассказал ему один случай:
В одном сне я увидел лицокак потом оказалось, замдиректора их института. Разумеется, я видел его впервые и грешным делом подумал, что Паприке не дают покоя мысли о нем.
Да, странно. Не припоминаю, чтобы при поиске снов той установкой сознание Парики вливалось в мое зримым изображением.
Как-то неестественно тогда получилось.
Согласен.
Мне стало интересно. Тогда я попросил Паприку распечатать для меня этот портрет из сновидения и пробил по своим каналам.- За какую-то неделю Конакава изменился до неузнаваемостион говорил красноречиво и увлеченно.- Директор психоневрологической больницы Инуи. Его больница совсем недалеко от дома Паприки. Так вот, вчера я проезжал потому кварталу на служебной машине и завернул к больнице. Здание солидное, хоть и стоит в переулке. К моему удивлениюточь-в-точь как то, что я видел во сне. Но тогда оно показалось мне посольством. Так вот, могу с полной уверенностью сказать: до вчерашнего дня я ни разу не бывал в том переулке. И вот что еще интересноПаприка, отслеживая мой сон, совсем не заметила, что «посольство» в реальностиэто больница Инуи.
Лишний раз подтверждает, что ее сознание не вливалось в твой сон.
Именно! Сдается мне, в институте неладно. Тебе не кажется, что ее очень сильно что-то беспокоит?
Кажется.
Сегодня мне в одиннадцать на очередной сеанс. Спрошу в лоб.
А стоит ли?возразил Носэ.- Если бы для нее это было так просто, давно бы обратилась за советом к тебе или ко мне. По-моему, так.
С тобой она не откровенничала, верно?
Знаешь, я чувствовалее что-то сдерживало. Ну и по ней было видно, что она пытается что-то скрыть. Вот я и переживал.
Раз уже она не решилась открыться тебе, тем более не расскажет мне, полицейскому. Видимо, дело секретное.
Ладно, раз такслушай! Когда я сказал, чем ты занимаешься, она очень испугалась. Почему? Думаю, догадываешься: использование психотерапевтической установки за пределами института противозаконно.
Ну, это понятно. Известный ученый, соискатель Нобелевской премии. Одни хвалят, другие хулят. Хорошо, если у нее мелкие неприятности, но вполне вероятно, что под нее копают, плетут интриги. Можно, конечно, дать команду пробить институт, выяснить, что у них там нового, однако нельзя, чтобы даже самое пустячное следствие управления как-то сказалось на ее репутации. Поэтому я подумывал прежде расспросить ее саму.
В тот миг, когда Носэ пришел в голову еще один способобратиться к директору Торатаро Симе, на коммутаторе загорелась зеленая лампочка секретарши.
Подожди,- сказал он Конакаве и переключился.- Что там?
Вам пора ехать в фирму «Аояма сэйки».
Это где презентация новинок высокоточного приборостроения? Туда можно и не ехать.
Но вы же обещали
Ах да. Тогда ладно.- Носэ распорядился подать машину, а сам вернулся к разговору с Конакавой.- У тебя сегодня вечером есть работа?
Нельзя сказать, что нет, но ради Паприки работа подождет.
«Ага!подумал Носэ.- Никак тоже влюбился в Паприку? Еще бы сказал: Ради любимой Паприки». А вслух произнес:
Одно бесспорночто-то не дает ей покоя, и хоть чем-то хочется ей помочь. Может, встретимся, обсудим?
Давай.
Тогда после ужина в девять в «Радио-клубе»?
Идет.
Носэ положил трубку. Ему очень захотелось увидеться с Паприкой. «Я не нарочно создаю повод для встречи с ней,- уверял он себя.- Я серьезно за нее переживаю».
Водитель оказался тот же, что и в день, когда с Носэ случился приступ. С тех пор он дважды приезжал по вызову секретарши Носэ, но ни разу не обмолвился о приступедаже не позволил себе поинтересоваться здоровьем пассажира. "Надежный мужик«,- подумал про него Носэ.
Выехав на проспект, попали в небольшую пробку. Миновали перекресток, а дальшени с места. По другую сторону разделительного газона сигнала светофора дожидался темно-зеленый «маргинал». Носэ бросил взгляд на машину и обомлел.
Сзади в машине сидел Торатаро Симано выглядел он очень странно. Носэ показалось, что Сима словно застыл, бессмысленно таращась на лобовое стекло. Его правая рука вытянулась вперед, будто в нацистском приветствии.
Ну-ка, посигналь,- попросил Носэ водителя, открывая окно.
Что, прямо здесь?
Да, нужно, чтобы на нас обратила внимание вон та женщина.
Водитель дал сигнал. Машины разделяли три-четыре метра, однако Торатаро Сима даже не подал виду. Наконец взглянув на женщину за рулем, Носэ невольно вскрикнул:
Паприка? Неужели она?
Нет, не ПаприкаАцуко Тиба. В деловом костюме, без веснушек Паприки и с другой прическойона производила впечатление элегантной женщины, но никак не обычной симпатичной девчонки. Однако интеллигентность, красота, без сомнений, ее. Носэ крикнул громче:
Паприка!
Ацуко не услышалаона слишком глубоко задумалась. Никого и ничего не замечая вокруг, не обратила на Носэ ни малейшего внимания. Тот почувствовал неладное. Не похоже на Паприку, собранную всегда и во всем.
Машины на встречной полосе тронулись. «Маргинал» проехал перекресток, не сворачивая. Тронулась и машина Носэ. Чуть поодаль он увидел разрыв в разделительном газоне, где можно развернуться. Подавшись к водителю, Носэ крикнул:
Пожалуйста, догоните ту машину, что стояла напротив. Вон тот темно-зеленый «маргинал».