Глава 9
Ему уже не в первый раз доставалось от своего отца. Это не было чем то из рамок вон выходящим. Это было нормой, нормой той реальности, в которой он жил всю свою сознательную жизнь. Он почти что не знал иной жизни. Весь его опыт познания окружающего мира, заключался в тех фильмах и телепередачах, которые ему изредка поводилось смотреть по телевизору. Зато разного рода наказания были ему очень хорошо знакомы. Помимо физических наказаний в виде порки или нескольких тумаков и затрещин, было еще и психологическое воздействие и если побои случались не чаще двух раз в месяц, то моральное давление имело место практически постоянно. Иногда оно ему казало нормой, неотъемлемой частью всей его жизни. Если конечно это существование вообще можно было назвать жизнью с позиции объективности и здравого и адекватного рассуждения. Он ни одного дня в своей жизни, не ходил в школу, так как и его отец и его бабушка никогда не считали это занятие чем то важным и нужным. Его мать так не считала, но ее уже давно не было в живых, она умерла. Когда мать Мартина была жива, его жизнь не казалась ему такой серой и постной, какой он ощущал ее сегодня. В той прошлой жизни он не чувствовал одиночества, которое теперь всегда было рядом с ним. С ней он мог поговорить о чем то, поделиться своими мыслями или просто помолчать вдвоем. Ведь двум близким людям всегда есть не только о чем сказать друг другу, но и о чем помолчать. Так он считал. Он научился читать и считать немного самостоятельно. Писать он тоже умел, но каждый раз, при написании чего либо допускал неимоверное количество ошибок и каждый раз говорил себе, что это дело времени. Книги были его единственными настоящими друзьями после смерти матери. Через книги он познавал окружающий его мир. Они были для него неким коридором в другую, лучшую жизнь. Жизнь, которую он никогда не видел во очи и о которой так страстно мечтал изо дня в день. К его любви к чтению, бабушка относилась равнодушно а отец скорее негативно, чем наоборот. По его мнению это было таким же самым излишеством, как и обучение в школе. Зато например любовь к охоте он всячески пытался привить Мартину, периодически брал с собой в лес на охоту. По мнению отца, любой мужчина должен был являться хорошим охотником, так как это было присуще ему с рождения. Только нужно было как можно больше практикиговорил отец. Мартин не разделял этих убеждений, за что и страдал периодически. Как зимой прошлого года, когда отец взял его поохотиться вместе на дикого кабана. Мартин хорошо помнил тот день, будто это было еще вчера. Помнил, как просидев около двадцати минут в так называемой засаде, наконец увидел животное, показавшееся из за деревьев. Помнил взгляд маленьких желтых глаз, злобно устремившихся на него. Их глаза встретились а какой то момент и мальчик успел прочитать во взгляде животного не только ненависть, но еще и страх. Тогда он впервые открыл для себя, что сильное и опасное животное тоже может испытывать страх. Что и ему оно не чуждо. Ненависть же была, как он считал вполне естественной. Они вторглись в его владения. Пришли в его дом. Они были нежданными гостями и руководствовались одной лишь коварной целью. Так наверное думало животное, когда увидело его, притаившегося средь срубленных и успевших пожелтеть, разлапистых хвойных веток. Для кабана, думал он потом, было невдомек, что он здесь не по своей воле и совсем совсем не желал тому ничего плохого. Тогда, он в какой то момент понял, что если позволит убить животное ничего не предприняв, то потом долгие годы будет жалеть о случившемся. Долгие годы, а может быть и всю свою жизнь он, будет помнить взгляд тех желтых глаз, в которых успел разобрать то, чего порой не встретить в глазах людей. Опрометью выбежав из своего укрытия он начал кричать, что есть мочи, жестикулируя при этом руками, пытаясь тем самым предупредить животное о приближающейся опасности. Он не думал в тот момент, что рискует собственной жизнью. Ведь кабану ничего не стоило броситься и задрать наглеца, вторгшегося в его владения. Он не подумал в тот момент об этом. А может, просто не хотел думать. Может, он сам точно не знал. Даже теперь, по прошествии восьми месяцев с того самого дня.
***
Стюарт так и не затянувшись, затушил сигарету о дно плоской глиняной пепельницы, которую ему протянули. Табачный дым, успевший подняться вверх, тут же смешался в воздухе с ароматом орехового полироля для мебели, которым был наполнен кабинет. В какой то момент Стюарту стало даже неловко из за своей пагубной привычки, но он тут же устыдился этой мысли, посчитав ее ребяческой и не достойной человека его возраста. Скорее всего это было просто отголоском воспитания, вспыхнувшем где то в глубине его внутреннего я. Поставив пепельницу на столик перед собой он, скрестил на груди руки и откинувшись на спинку кресла, поднял глаза на свою собеседницу, устраивавшуюся по удобней в кресле на против.
Мне сейчас наверное стоит сказатьизвинитепротянул он, подняв глаза.
Нет, не стоитвозразила Элизабетпросто ни я, ни мои коллеги, не выносят табачного дымаэто можно сказать, наше негласное правило, которого придерживаются все наши посетители.
У вас подобрался весьма дружный коллективзаметил он.
Вы не первый, кто это заметил.
Позвольте спросить, зачем тогда у вас в кабинете пепельница?
Вы так же не первый, кто рискнул в этих стенах достать сигарету из пачки.
Да, глупый вопрос наверное, мне стоило догадаться.
Ничего страшногозаверила Элизабетзато вы первый, кто успел прикурить ееулыбнулась она в ответ.
Черное трикотажное платье до колена было дополнено бирюзовым жакетом с длинным рукавом и декорированным узорами в виде роз.
Мне наверное нет смысла объяснять вам причину моего визитапрокашлявшись начал Стюарт.
Нетсогласилась Элизабет.
Снова прокашлявшись в кулак, он начал.
Двое суток назад пропала дочь вашей коллеги и подруги Алисии Тейлор. Кто похитил девочку из их дома, пока ее мать была здесь, на своем рабочем месте. Этот кто то, счел не лишним поиздеваться над ней путем телефонных звонков, во время которых ни сказал ни слова. Она говорила об этом мне лично, когда была в полицейском участке. А вчера вечером она сама подверглась нападению, во время которого погибли двое полицейских и ее отец. Она пропала. Пропала, как и ее дочь. Я работаю в полиции не первый год. начинал патрульным, где уже за первые три месяца службы повидал разного. Но сколько бы я не думал о том, что произошло с ней и ее семьей за какие то 48 часов, я не могу понять логику, которой он или они руководствуются. Мы живем в опасном мире, где практически каждый день кого то убивают и насилуют, где человека могут похитить, вытащив посреди ночи из его же собственной постели, где он еще 5 минут назад, чувствовал себя в полной безопасности. Но все то, что произошло с вашей коллегой, никак не вяжется у меня в голове с похищением. Если ее дочь была похищена с целью выкупа, затем в таком случае им понадобилась сама мисс Тейлор? Конечно есть еще ее мать, но они с мужем вовсе не богачи, а те, кто занимается подобного рода преступлениями, обычно весьма неплохо умеют наводить справки о своих жертвах и тщательно выбирать подходящие им кандидатуры. Так же они очень редко идут на убийство, только в тех случаях, когда что то идет не по плану, выработанному ими же самими, или когда у родственников нет необходимой для выкупа суммы. Но и в таком случае они до последнего момента продолжают использовать психологическое давлению, не прибегая к крайним мерам. Здесь же я вижу изначальную цель убийства полицейских, о присутствии которых этот он или они вряд ли не знали изначально. А если это месть, то почему она и ее дочь не были убиты на сразу, как отец мисс Тейлор? И все же я полагаю, что именно второе ближе к истине, если ею и не является.
Все это время, пока он говорил, Элизабет внимательно слушала его. Она ни разу не отвела глаз от его взгляда, когда их глаза встречались. В кабинете было тихо. Время от времени она нарушалась доносившимися из коридора голосами проходивших мимо людей, да размеренным и привычным шумом городской улицы, вобравшем в себя рокот десятков автомобилей, спешащих куда то по своим неотложным делам. Но его не замечал ни он, ни Элизабет, сидевшая напротив. Казалось ничто не в силах было нарушить этот неспешный и привычный ритм, такой естественный и привычный. Но Стюарт знал, что это заблуждение. Знал, что тишина эта бывает ложной и обманчивой. Знал, что где то там глубоко внутри, в самом сердце всей этой сонной вереницы, состоящей из дней, недель и месяцев человеческой жизни, может таиться то потаённое, о чем большинство и не подозревают. Зло было подобно хитрой крысе, притаившейся подле цыплёнка и выжидающей удобного момента, что бы броситься на свою добычу. Только лицо у этого зла было совсем не крысиным. Оно было человеческим. Ни одно животное по своей сущности, не было способно на то, что совершалось руками людей. Если бог и создал людей по подобию своему, то он не верно преподносился церковными служащими и не верно был описан в библии. Ведь в таком случае он являл собой прародительство всего зла, когда либо имевшего место быть, на нашей планете.