Это он запер меня здесь? наконец она нашла в себе силы и заговорила вновь.
Мартин снова не ответил.
Он привез меня сюда? Что ему нужно? Кто онсрывающимся голосом проговорила Алисия.
Что ему нужно от моей семьиповысила она голос, чувствуя, что теряет контроль над собой.
Мальчик по прежнему молчал, снова опустив глаза. Она сжала его руку и мальчик попытался высвободить ее. Не тут то было, она крепко сдавила его пальцы своими и не отводя глаз, продолжая выжидающе смотреть на него. Спокойно! говорила она себе, ощущая, как с каждой новой секундой теряет самообладание.
Я должна выбраться от сюда, понимаешь? умоляюще посмотрела она, ослабив хватку.
Он снова поднял на нее глазаотец не позволит тебе уйти из домавсе тем же отсутствующим голосом произнес он.
Она почувствовала, что ее рука начала дрожать, затем поняла, что это не она а Мартин. Страх, пребывающий все это время внутри мальчика и отражавшийся в его ясных глазах, начал все более громко заявлять о себе, выбираясь на ружу.
Мне нужно, понимаешь?
Я боюсьпочти шепотом проговорил он, потупив устремленный в пол взгляд.
Я знаюответила Алисия, отпустив наконец его руку и тут же почувствовала сожаление и стыд перед ним, за свой поступок.
Помоги мне, прошуумоляюще произнесла она, снова сжимая его руку в своей, только на этот раз не крепко.
Коридор, в который вела дверь из чулана, был слабо освещен одной лампочкой, горевшей под потолком и был очень узким. По левой стороне от нее, коридор заканчивался, упираясь в стену, на которой из нескольких досок было сооружено некое подобие стеллажа, уставленного пустыми стеклянными банками и картонными коробками, большими и не очень. По правой, коридор заканчивался поворотом на лево, где начиналась узенькая лестница, ведущая куда то наверх. Здесь так же пахло сыростью, воздух был затхлым. Еще в нем Алисия уловила запах толи гниющих досок, толи чего то еще, очень напоминающего запах разлагающейся древесины. Скорее всего источник этого запаха находился у них под ногами.
Продолжая держать мальчика за руку, она повторила свой вопрос, продолжая пристально смотреть на него.
Я боюсьповторил он полушепотомтак будет только хуже хуже, для всех.
Я должна выбраться от сюда во что бы то ни стало и найти свою дочьскорее себе, нежели ему, проговорила Алисия, отпустив его руку. с этими словами она поднялась и шагнула к лестнице.
Нет, не надо, не ходи туда! завопил Мартин истерическим голосом, вцепившись в ее руку. Она почувствовала боль от его ногтей, впившихся в ее ладонь. Мальчик к ее удивлению, был довольно силен для своих лет. Возможно и то, что страх придавал ему физическую силу. Страх и отчаяние, по прежнему стоявшие в его глазах, в которых теперь, вдобавок ко всему, виднелись слезы. Резким рывком на себя, она вывернула его руку и высвободившись, оттолкнула мальчишку к противоположной стене коридора. Шанс на то, что бы выбраться из этого проклятого дома, ровнялся нулю, так как если и был еще минуту назад у неё фактор внезапности, то теперь от него оставались одни воспоминания. Крик Мартина наверняка был услышан на верху. На верху лестница выходила к еще одной двери, довольно крепкой, выполненной Не мог быть не услышан. Черт! про себя выругалась Алисия, направляясь к лестнице, ведущей на верх. Быстрее! Быстрее, из этого чертового подвала! крутилось у нее в голове. За какую то долю секунды она оказалась у основания лестницы и бросив беглый взгляд в сторону мальчика, принялась подниматься, перепрыгивая сразу по две ступеньки. Мартин даже не смотрел в ее сторону, он прислонился спиной к стене и сполз по ней вниз, глядя перед собой. Поднявшись на верх Алисия остановилась, что бы перевести дыхание. Сердце отчаянно стучало в груди, готовое казалось выскочить в любую секунду. На верхней площадке, куда поднялась Алисия, была еще одна, отделявшая подвал дверь, резная, похоже дубовая, с огромной металлической ручкой в форме песочных часов. Схватившись за ручку Алисия потянула на себя, дверь отворилась с противным скрежетом несмазанных петель, словно ворча от недовольства. За ней был хорошо освещенный коридор, стены которого покрывали светло-голубые обои с изображениями каких то полевых цветов. По правой стороне находилось две двери, ни одна из которых не была открыта. Выходил коридор в гостиную. Алисия со своего места видела часть входной двери и большое, не меньше 4 футов высотой окно, портьеры на котором не были задернуты, впуская в гостиную дневной свет. В доме царила полная тишина, не нарушаемая ни единым звуком, кроме биения ее собственного сердца, которое продолжало стучать так гулко, что казалось, было слышно во всем доме. Алисия прислонилась плечом к дверному косяку и прислушалась, пытаясь дышать как можно тише. Тишина, в которую она окунулась, была зловещей, так как таила в себе неизвестность. Люди по своей природе бояться того, что им не ведомо. А после того шума, который поднял Мартин в подвале, она и во все казалась какой то не реальной. Может они сейчас одни с Мартином в этом чертовом доме? подумала она про себя. Ну нет, он наверняка бы знал это, должен был знать. Может ей повезло и никто не слышал его крик? Вряд ли, наверняка слышали. Сколько их? Он упоминал своего отца, которого он похоже до жути боится, но с ними может жить еще кто то. Вполне себе возможно. Закусив нижнюю губу, она быстрым взглядом обвела коридор, в поисках какой ни будь альтернативы холодному оружию. Алисия Тейлор была из тех, кто всегда сохранял самообладание в нестандартных ситуациях, но сейчас ее положение даже с большой натяжкой, вряд ли можно было охарактеризовать как нестандартное. Она впервые в жизни сталкивалась с подобным с подобным ужасов, который подобно урагану ворвался в их с Мартой спокойную и размеренную жизнь. Ей казался странным тот факт, что сейчас она ни думала ни о чем, кроме собственного спасения и спасения Марты. Что сталось с отцом, жив ли онона не знала, не могла знать. Мысли о том, что он вполне вероятно уже мертв острой болью обжигали сознание, хотелось спрятаться от всего этого, от этой реальности, спрятаться, зарыться с головой под одеяло и просто не думать ни о чем. Мысли кладут начало размышлениям, которые приводят к осознанию и тем самым вызывают сильнейшие душевные муки, подчас куда сильнее физических. Убегать от них неимоверно сложно, иногда просто невозможно, так как они являются частью тебя самого, маленькой, крохотной крупицей твоего я, а от себя как известно не убежать, каким бы сильным не было желание. Сейчас эти размышления могли навредить ей, рассредоточить её внимание, а значит были смертельно опасны. Сейчас нужно было действовать, она всегда и во всем полагалась лишь на действо, направленное на выполнение намеченной цели. Так, как учил ее отец. Не думать ни о чем постороннем! Нет ничего сейчас кроме меня и этих проклятых стенпроговорила она про себя, смахнув со лба проступившие капли пота. Она повернулась и посмотрела назад, на лестницу, ведущую вниз в подвал. Мартина видно не было, очевидно он все еще находился в низу, в том узком и затхлом, пропахшем гнильем коридоре. Ее по прежнему окружала зловещая тишина, не нарушаемая ни каким внешним фактором. Тишина, действовавшая на нервы. Сделав пару осторожных медленных шагов она снова остановилась и прислушалась. Ничего. Все вокруг нее будто замерло в предвкушении чего то. Будто само время остановилась по мановению чьей то невидимой руки, остановившей огромный маятник. Еще пара шагов. Вот она достигла гостиной и огляделась. По правой стороне от нее, располагалась кухня, дверь в которую была открыта. Через дверной проем Алисия со своего места увидела мойку и располагавшиеся над ней шкафчики из темного дерева, крепившиеся к стене. Слева от нее была лестница с резными перилами, ведущая на второй этаж. За ней в углу, стояли два больших кресла из светло-коричневого велюра, а рядом с ними небольшой журнальный столик, на котором красовалась керамическая ваза с изображениями китайских крестьян. В дополнение к интерьеру, над ними на стене, висели старинные часы, маятник которых был неподвижен. Стрелки замерли, показывая ровно 3 часа дня. Внезапно разорвавший тишину скрипучий старческий голос донеся до Алисии со второго этажа. Она вздрогнула от неожиданности и нервного напряжения, в котором прибывала, ощутив неприятный холодок, пробежавший по спине.