Нравится? просияла Ма. Взяло много лет.
На полках стояли самые разные статуэтки, некоторые раскрашены золотом, другие похожи на те, что находят на распродажах, но все стояли по группам мама, папа и дети, иногда трое или четверо, иногда с домашним животным, иногда с домиком.
Это мы, указала она на три фигурки, раскрашенные в нежные тона. Это мне дали, когда я родила. Я, Камаль и маленький Хафиз.
Очень мило, сказала я. Теперь надо найти меня.
Нет. Она убрала фигурки на верхнюю полку. Это мое. Ты должна сама. Рассмеявшись, Ма похлопала меня по животу.
Мысль о том, что у нас с Хафизом будут дети, вызывала у меня и опасение, и предвкушение. Желание иметь свою семью всегда жило в тайных уголках моего мозга, и я всегда думала о нем, стараясь заглушить громкие споры и ссоры, доносящиеся из комнаты Мааман и Баба.
Теперь, оглядываясь назад, я очень благодарна Хафизу за то, что Наташа и Заин никогда не видели родительских ссор. Нет. Наши разногласия были другими. Тихими, молчаливыми, из тех, что заметают под кровать или прячут в бельевом шкафу. И мы хорошо, так хорошо научились никогда не заглядывать в эти потайные места.
6. Почти на месте
НАСТОЯЩЕЕ
4 августа 1995 года
Прекрасно, сказал Трой. Беру.
Но ты же не видел остальные. Я стояла возле широких раздвижных стеклянных дверей, готовая показать ему личный бассейн на крыше.
Не нужно. Остановившись за моей спиной, он встретился взглядом с моим отражением в стекле. Мне тут нравится. И, понизив голос, добавил: Очень.
От моего дыхания стекло запотело. Целую жизнь назад, когда мы стояли вот так же, я к нему обернулась.
Думаю, возможно, тогда это и началось.
Зачем ты это делаешь? спросила я.
Он начал играть моим локоном.
Я до смерти хочу поцеловать тебя.
Но он не поцеловал меня. Я выпадала из круга свободных, доступных девиц. Он хотел меня, но ему требовалось, чтобы я сама открыла эту дверь, осознанно, по собственной воле.
Впусти меня.
Я отвернулась.
Так что, я заполняю предложение о покупке?
Пожалуйста, он произнес это с интимной интонацией.
Я представила его рядом, ожидающего касания моих губ, пальцев, языка.
У меня дрожали руки, пока я отыскивала нужный документ в стопке. Это была шестая квартира, которую мы смотрели после отъезда Боба.
Переделанный из столетнего складского здания, с десятиметровыми бревенчатыми потолками, стенами из полированного кирпича, автоматическими жалюзи на окнах, лифтом для спуска в персональный гараж, этот пентхаус-лофт с двумя спальнями, библиотекой и личным гимнастическим залом представляет собой одну из самых больших и самых потрясающих квартир в городе.
Я вспомнила, как прочла это объявление и сразу подумала, что оно подойдет идеально. И, может быть, ну может быть тогда я избавлюсь от Троя. Каждый час, что мы проводили вместе, только усиливал мои опасения. Запах его кожи, форма его ногтей, легкие перемены интонаций в его голосе успешный бизнесмен, очаровательный плохой парень, чувственный любовник. Глядя, как он ест, говорит, улыбается, шутит, я понимала, почему женщины штабелями падали к его ногам. Ненасытная жажда жизни, непоколебимая уверенность, темный, опасный шарм, таящийся под слоем искренней игривости.
Значит, договорились. Я начала выключать везде свет.
Вот и все. Мы нашли ему жилье. Я почти спаслась невредимой.
Мы спустились вниз в частном лифте. Тесное пространство хуже всего. Машины, гостевые ванные, подсобные комнаты, гардеробные. Я везде заходила с Троем, показывая ему то одно, то другое. Но уже скоро смогу вздохнуть свободно.
Через три дня я уезжаю в Нью-Йорк. Если бы мы могли закончить до тех пор, было бы отлично, сказал он, когда двери раскрылись.
Сделка не может быть закрыта раньше двух месяцев. Это в случае, если наше предложение примут.
Примут. Я хочу его. Чего бы это ни стоило. Прежде чем попрощаться, он проводил меня к моей машине.
Сев в машину и закрыв дверцу, я потерла виски. Напряжение от необходимости держать себя в руках, когда Трой рядом, изматывало меня.
От стука в окно я чуть не подпрыгнула.
Он вернулся. Ну что там еще?
Я только что понял, что теперь официально живу в этом городе, сказал он. Полагаю, это стоит отметить.
Трой, я не могу.
Не можешь? Он быстро взглянул на меня. Мне нравится это «не могу». Это гораздо лучше, чем «не буду».
Не могу и не буду. Какая разница?
Он выпрямился, но его улыбка выглядела подозрительно обескураживающей. Увидимся, когда я вернусь, Шейда.
7. Свекольная бабочка
29 сентября 1995 года
Пока, Шейда! Хороших выходных.
И тебе. Я помахала Сьюзен, набрала код охраны и заперла за собой дверь.
Возле меня остановился темный седан. Водитель опустил стекло.
Шейда.
Я заглянула в машину.
Трой? Что ты тут делаешь?
Садись. Он приоткрыл дверцу.
Я иду домой.
Это ненадолго.
Что-то случилось? спросила я. Сделка по продаже лофта прошла без сучка без задоринки.
Нет. Он позвенел передо мной ключами. Только что забрал их у адвоката. Ну ты, наконец, сядешь, прежде чем этот Халк из машины сзади решит разобраться со мной?
Я поглядела на машину, стоящую за ним. Мысль о том, что мускулистое, почти двухметровое тело Троя будут трясти и валять, как в субботнем утреннем мультике, была приятна, хоть и притянута за уши.
Почему мне кажется, что тебе нравится эта идея? сказал он.
Чего ты хочешь? спросила я, садясь в машину.
Я привез тебе кое-что, ответил он, указывая на заднее сиденье.
Я увидела круглую коробку, перевязанную ленточкой.
Что это?
Нечто, требующее немедленного внимания. Он отъехал от тротуара и вырулил на шоссе.
Куда мы едем?
Может, ты закончишь с этой сотней вопросов и успокоишься?
Откинувшись на сиденье, я стала смотреть в окно на проносящийся мимо поток красно-желтых огней. Это было легче, чем любоваться на то, как Трою идет кожаная куртка. Через несколько минут он съехал с шоссе и свернул в тихий парк.
Пойдем. Он схватил коробку и привел меня к большому пруду, в котором отражались яркие кроны растущих по берегу деревьев. Мы поднялись на холм, где с небольшой поляны открывался вид, от которого захватывало дух.
Вау. Я любовалась переливчатым серебром реки Дон, текущей по долине в обрамлении золотых дубов, кленов и берез. Как будто мы вообще не в городе. Как ты нашел это место?
Я бегаю тут по утрам, ответил он. Вот. Он протянул мне коробку. Небольшой сувенир для тебя. Прежде чем откроешь, загадай желание.
Что?
Закрой глаза, загадай желание и потом открывай.
Это глупо, сказала я.
Делай.
Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза. Потом развязала ленточку и заглянула внутрь.
Яркий всплеск красного трепета изнутри.
Господи! я захлопнула крышку. Это Это что, бабочка?
Он улыбнулся моему восторгу.
Ну и что я должна с ней делать?
Ты должна ее выпустить.
Я снова заглянула в коробку. Это монарх! Я в жизни не видела, что они бывают такого цвета. Где ты его нашел?
Я гулял в поле, заросшем дикими цветами, и увидал его. И знаешь что? При мне как раз оказался мой сачок.
Трой.
Ну я сделал несколько звонков.
Но зачем?
Помнишь, как мы встретились в первый раз? На тротуаре возле дома Боба?
Да!
Я наврал. Не было никакой бабочки. Я все выдумал.
И зачем ты это сделал?
Потому что ты собиралась убежать, а я хотел, чтобы ты осталась.
Мое сердце замерло, а потом забилось быстро и сильно, а мысли умчались в то солнечное июньское утро.
* * *
От автобусной остановки до дома Боба было довольно далеко. Я шла с тяжелой пачкой контрактов в руках, которые должны были понадобиться ему сегодня, и услышала, что за мной кто-то бежит. Навстречу мне прошли две девушки сплошные длинные ноги и распущенные волосы. Они улыбались. Я улыбнулась в ответ, но тут же поняла, что их улыбки предназначались не мне, а тому, кто шел позади меня.