Я уже собирался ответить, что никогда о такой не слышал и не хочу с ней разговаривать, однако имя показалось каким-то смутно знакомым, отчего у меня в голове зазвучал тревожный набат. Миссис Дуглас Шеррард! Хелен сказала, что на это имя она сняла виллу под Сорренто. Но не Хелен же сейчас на другом конце провода? Не может же она быть настолько беспечной, чтобы звонить мне сюда?
Стараясь не выдать своего внезапного испуга, я протянул руку и взял у Джины трубку. Развернувшись к ней спиной, чтобы она не видела моего лица, я осторожно произнес:
Алло? Кто говорит?
Привет, Эд. Это точно была Хелен. Я знаю, что мне не следовало звонить тебе в редакцию, но я звонила на квартиру, а там уже никто не ответил.
Я хотел сказать, что она сошла с ума, коли звонит мне сюда. Я хотел положить трубку, но понимал, что Джина непременно обратит на это внимание.
В чем дело? спросил я резко.
Там кто-то тебя слышит?
Да.
В довершение ко всему дверь открылась, и в кабинет вихрем ворвался Джек Максвелл.
С ума сойти! Ты все еще здесь? воскликнул он, увидев меня. Я думал, ты уже вовсю катишь в Венецию.
Я замахал на него, чтобы он помолчал, и произнес в трубку:
Могу я чем-то помочь?
Да, пожалуйста. Ты не мог бы привезти мне светофильтр «Раттен» номер восемь для моей камеры? Оказалось, он нужен, а в Сорренто такого не продают.
Конечно, сказал я. Я все сделаю.
Спасибо, дорогой. Мне так не терпится увидеть тебя. Виды здесь просто ошеломительные.
Я боялся, что ее низкий, отчетливый голос достигнет ушей Максвелла. Он явно прислушивался к разговору. И я оборвал ее излияния.
Я все устрою. Всего хорошего. И я повесил трубку.
Максвелл вопросительно поглядел на меня.
Ты всегда разговариваешь с дамами таким тоном? поинтересовался он, пробегая глазами каблограммы на столе. Несколько резковато, тебе не кажется?
Я старался не показать, как сильно перепугался, но понимал, что Джина смотрит на меня с недоумением, а когда я отошел от стола, Максвелл тоже уставился в мою сторону.
Я заскочил узнать, нет ли для меня личных писем, пояснил я Максвеллу и закурил сигарету, стараясь скрыть свое смятение. Похоже, мне уже пора.
Надо тебе научиться расслабляться, посоветовал Максвелл. Не будь ты серьезным репортером с безупречной репутацией, я бы заключил по твоему непроницаемому лицу, что у тебя на уме какое-то безобразие. Это так?
Не говори ерунды! ответил я, не в силах сдержать раздражение в голосе.
Ого! Да ты сегодня как будто встал не с той ноги, а? Я же просто пошутил. Я ничего не ответил, и он продолжил: Ты на своей машине едешь?
Нет. Я еду поездом.
Но хотя бы не один? спросил он, глядя на меня с хитрецой. Надеюсь, ты прихватил какую-нибудь хорошенькую блондинку, которая утешит тебя в дождливую погоду?
Я путешествую один, заверил я, стараясь не выказать, насколько я зол.
Могу себе представить! Уж я не стал бы терять времени даром, отправляясь в отпуск на месяц.
Вероятно, у нас разные предпочтения, проговорил я, подходя к Джине. Приглядывай за этим парнем, сказал я ей. Не позволяй ему совершать слишком много ошибок и сама не перерабатывай. Увидимся двадцать девятого числа.
Желаю тебе хорошо провести время, Эд, отозвалась она негромко. И не улыбнулась. Это меня встревожило. Она чем-то расстроена. О нас не беспокойся. Все у нас будет хорошо.
Уверен, что так и будет. Я развернулся к Максвеллу. До встречи, и удачной охоты.
И тебе удачной охоты, брат, отозвался он, пожимая мне руку.
Я оставил их, спустился в лифте на улицу, подозвал такси и велел водителю ехать в магазин «Барберини». Там я купил нужный Хелен светофильтр, затем снова взял такси и вернулся к себе на квартиру. Побросал в чемодан оставшиеся вещи, убедился, что запер все замки, и отправился на вокзал на очередном такси.
Я сожалел, что остался без машины, однако Хелен взяла свою, а две машины в Сорренто были бы не нужны. Меня не радовало путешествие из Рима до Неаполя на поезде. Расплатившись с таксистом, я отмахнулся от носильщика, который собирался уже схватить мой чемодан, и спешно вошел в просторное здание вокзала.
Купив билет до Неаполя и убедившись, что поезд еще не подан, я подошел к газетному киоску, где разжился стопкой газет и журналов. Все это время я старательно высматривал вокруг знакомые лица.
Я прекрасно сознавал, что у меня в Риме слишком много приятелей, чтобы я мог позволить себе ни о чем не тревожиться. В любой момент мог появиться кто-нибудь из знакомых. Мне не хотелось, чтобы до ушей Максвелла дошло, что я, вместо того чтобы уехать одиннадцатичасовым поездом в Венецию, садился на двенадцатичасовой до Неаполя.
Ждать оставалось еще десять минут, и я присел на одну из скамеек, стоявших в отдалении в углу. Принялся читать газету, скрывшись за развернутыми страницами. Эти десять минут я просидел как на иголках. Когда я наконец пошел на платформу, мне так и не встретился никто из знакомых. С некоторым трудом отыскав для себя место в поезде, я снова спрятался за газетой.
И только когда поезд отъехал от вокзала, я начал успокаиваться.
Пока все идет хорошо, сказал я себе. С этого момента можно считать, что я благополучно отправился в отпуск.
Но я все равно ощущал смущение. Лучше бы Хелен не звонила. Лучше бы Джина не слышала имени миссис Дуглас Шеррард. Лучше бы мне хватило силы воли не увлечься этой притягательной блондинкой. Теперь, когда я немного знал о ее прошлом, я понимал, что она вовсе не девушка моей мечты. Девушка, водившая компанию с таким типом, как Менотти, просто не может быть девушкой моей мечты. Я говорил себе, что это чистая физиология. Я просто похотливый дурак, что увлекся ею.
Все эти рассуждения ни к чему меня не привели. Я сознавал, что больше всего на свете хочу одного: провести месяц в ее обществе.
А коль скоро речь шла о Хеленэто было все равно что сказать, что мне конец.
III
Поезд прибыл на вокзал Сорренто с опозданием на двадцать минут. Он был набит битком, и у меня ушло еще какое-то время, чтобы выйти с платформы на площадь перед вокзалом, где выстроились такси и конные экипажи в ожидании пассажиров.
Я стоял на солнцепеке, высматривая Хелен, но ее нигде не было видно. Я поставил на землю свой чемодан, шуганув услужливого нищего, который хотел проводить меня до такси, и закурил сигарету.
Меня удивило, что Хелен меня не встречает, однако, если учесть, что поезд опоздал, она могла отправиться по магазинам, чтобы скоротать время, решил я. Поэтому я прислонился к вокзальной стене и принялся ждать.
Толпа, выплескивавшаяся из здания вокзала, понемногу рассеялась. Кого-то встретили друзья, кто-то ушел, некоторые нанимали такси и конные экипажи, пока на площади не остался только я один. Прошло, наверное, минут пятнадцать, Хелен по-прежнему не появлялась, и я начал терять терпение.
Может быть, она сидит где-нибудь в кафе на площади? Я подхватил свой чемодан и отнес его в камеру хранения. Затем, освободившись от ноши, прошелся по улице до центра города.
Я прогуливался, высматривая Хелен, но нигде ее не увидел. Я заглянул на парковку, но не заметил машины, которая могла бы принадлежать Хелен. Я зашел в одну из кафешек, сел за столик и заказал эспрессо.
С моего места были видны все подходы к вокзалу, а еще все машины, въезжавшие на площадь.
Время близилось к половине пятого. Я выпил эспрессо, выкурил три сигареты, затем, заскучав от ожидания, спросил у официанта, можно ли от них позвонить. Телефонистка нашла номер виллы не сразу, однако после небольшой задержки все-таки нашла, а после еще одной задержки сказала, что на звонок никто не отвечает.
Какое разочарование.
Возможно, Хелен забыла, в котором часу приходит поезд, только что выехала с виллы и сейчас как раз в пути. Сдержав свое нетерпение, я заказал еще эспрессо и уселся ждать, однако в десять минут шестого я был уже не просто раздражен, но и встревожен.
Что с ней случилось? Я знал, что она успела поселиться на вилле. В таком случае почему же она не встретила меня, как мы договаривались?
Когда она показывала мне карту, я более-менее понял, где расположена вилла. По приблизительным расчетам, милях в пяти от Сорренто, вверх в горы. Я сказал себе, что мне станет легче, если я чем-то займусь, вместо того чтобы сидеть в кафе, поэтому я решил прогуляться до виллы в надежде встретить Хелен по пути, когда она будет ехать вниз.