Он пытался её увидеть. Он тоже рассердился, что ему этого не позволили.
– Я говорила Фредерику, чтоб не ходил туда. – Эула с досадой сжала пухлыми пальцами спину Джо. – Я говорила, что нельзя идти туда к ней в одиночку.
Дилон с сомнением посмотрела на Эулу.
– Вы не хотели, чтобы ваш муж повидался с Джейн. Но почему?
Вид у неё был непонимающий, затем, вероятно, ей что-то пришло в голову, и она едва не расхохоталась.
– Вы не хотели, чтобы ваш муж… – Она сглотнула, затем начала снова. – Ваш муж… Он что, тоже здесь живет?
– Там, в одном из коттеджей, – объяснила Эула. – Там можно держать собственный автомобиль и задирать нос по этому поводу. Потом, если ты заболеваешь, переезжаешь сюда. Фредерик говорит, что он этого не вынесет, что это подавляет. А если тебе станет совсем худо – вроде того удара, что случился у Джейн, – тогда переводят в Заботу, в больничное крыло. Уж и не знаю, чем Фредерик занят целый день в том коттедже. Он говорит, что ездит на автобусе в город, в библиотеку. Не знаю, чем он занимается. И не знаю, что происходит с теми женщинами.
Дилон встала и отвернулась, сдерживая смех. Спустя несколько секунд она повернулась снова и с легкой улыбкой сказала Мэй Роз:
– Должно быть, вы скучаете по своей подруге. У меня тоже однажды была подруга, а потом уехала.
– Её комната была рядом с моей. Угловая комната, которую сейчас используют для посетителей. Когда Джейн… Когда её перевели в Заботу, – в голосе Мэй звучало сомнение, – эту комнату закрыли, а теперь используют для свиданий.
– Которая угловая комната? – спросила Дилон.
– Та что за гостиной, прямо рядом с моей. – Мэй неопределённо показала сквозь стеклянные двери куда-то в дальний конец дворика.
Дилон отошла к стеклу и посмотрела вдаль. Вернувшись, она сказала задумчиво:
– Не понимаю. Вы хотите сказать, что посетители остаются тут на ночь?
– Они… – начала Мэй.
– Нет, – раздражённо сказала Эула. – Никто сюда на ночь не приезжает. Но если ты всё время в кровати – прикован к постели – и у тебя маленькая и невзрачная комнатушка, ты принимаешь своих гостей в просторной комнате, это производит более приятное впечатление. Эти угловые номера – самые большие, в них и ванна есть, и всё такое. Если у тебя убогая каморка или вообще ты находишься в Заботе, тебя привозят в этот номер, чтобы ты смог развлечься с гостями. Приходят родственники, выглядит всё замечательно. Они считают, что ты получаешь вполне достаточно за те деньги, которые они платят. А когда они уходят, ты возвращаешься снова в свою тесную комнатушку, а ту большую закрывают. Это всё только для вида. Всё только для вида.
Эула зевнула и поглубже уселась в кресло, встряхнув Джо. Он привстал и несколько раз повернулся вокруг своей оси, то и дело упираясь в её толстый живот. Тедди их покинул – развернул свою коляску и куда-то укатил. Джо слышал доносившееся с кухни громыхание кастрюль, затем вошла сиделка, катя перед собой скрипучую металлическую тележку, покрытую свисающей почти до пола скатертью.
– Еда для пациентов Заботы, – сказала Эула. – Мало кому из них можно плотно поесть. Их кормят рано, затем дают лекарства и укладывают спать.
Джо передёрнулся.
Дилон смотрела, как сестра в белой униформе укатила тележку в сторону приёмной. Вскинув голову и притворяясь, что чешет руку, она продолжала выглядывать из дверей патио.
Но лишь когда Эула ослабила хватку и начала похрапывать Дилон взяла Джо на руки и направилась к патио. Она последний раз бросила взгляд на Эулу Вимс – та мирно посапывала приоткрыв рот.
Отодвинув стеклянную дверь, Дилон выскользнула в огороженный садик, где солнечные пятна чередовались с рваными заплатками тени. Джо с удовольствием втянул свежий воздух.