Подошедший мужчина постарел гораздо больше, чем они: волосы поседели, лицо расплылось, под глазами набрякли мешки, а над ремнем нависало заметное брюхо.
Томми Харкинс! воскликнула Энди, обнявшись с этим типом и тактично игнорируя его откровенно оценивающий взгляд на свою по-прежнему стройную и привлекающую внимание фигуру.
Рад видеть тебя, Йен обменялся с Томми рукопожатием, все еще пытаясь связать в памяти это имя с более молодым парнем.
Мне сначала показалось, что ты не узнал меня, сказал тот, подмигнув заплывшим глазом, и, знаешь, ничего удивительного. Большинство людей говорит мне, что я сейчас выгляжу моложе, чем в юности, даже несмотря на то, что теперь все зовут меня Томом.
Конечно Том, помедлив, согласилась Энди.
И вдруг прошлое ожило: в выпускном классе Том встречался с Джорджиной, лучшей подругой Энди. Если память не подводит, то у них что-то не сложилось. Йен приобнял жену за талию, и она в благодарность одарила его нежным взглядом.
Давненько не виделись, заметила Энди. Похоже, с самого выпуска?
Верно, Том покачал головой. В этом году сюда поступила моя дочь. Так странно вновь оказаться в этих стенах
А у меня такое чувство, будто мы никуда и не уезжали. Наша дочь Кэссиди перешла в выпускной класс, а двойняшки Уитни и Оуэн приедут сюда в будущем году. Если, конечно, поступят.
Ха, можно подумать, что Гленлейк посмеет отказать кому-то из Коуплендов после всей «зелени», вложенной вашим родом в это заведение, шутливо бросил Том.
Коуплендыистинные приверженцы образования, Энди скромно улыбнулась, разыграв роль «Мы так богаты, что и думать забыли о деньгах».
Учитывая, что она происходила из еврейской семьи, жившей в Беверли-Хиллз, это прозвучало не слишком естественно. Хотя она быстро схватывалапрактически мгновенно после поступления в Гленлейк восприняв язвительную сдержанность обитателей Среднего Запада, Энди мастерски пользовалась ею задолго до того, как они обосновались в консервативном Сент-Луисе.
Так вы двое всю дорогу вместе? глотнув пива, спросил Том. Или волшебным образом соединились, разбежавшись с первыми половинками?
Наша жизнь не столь затейлива, с усмешкой произнесла Энди, прежде чем приступить к набившему оскомину описанию их краткой семейной биографии. Напомнила, как они вновь сблизились в конце выпускного года. Рассказала, как продолжали встречаться, пока она училась в колледже Смит, а Йенв колледже Амхерста Массачусетского университета.
Их нью-йоркский эксперимент закончился рождением Кэссиди, и тогда-то они и переехали в Сент-Луис, чтобы Йен мог подхватить семейный бизнес по импорту вин, а Эндиначать заниматься издательством, в основном подарочных альбомов по искусству.
Йена всегда поражало, что жизненные истории привязывались не к чувствам, а к годам и местам. Никто, описывая свою жизнь, не говорил: «Наша любовь вспыхнула с первого взгляда, но сейчас мы любим друг друга еще сильнее, чем раньше».
Джеральд Матисон, который во времена их учебы служил заместителем директора, лавировал по залу, как буксир в переполненной гавани. Его лысая голова разрумянилась, а нос, тогда лишь начинавший краснеть, выдавая склонность к пьянству, окончательно приобрел темно-багровый оттенок.
Я помню вас обоих! ликующе произнес он. Вы же наша знаменитая парочка. Вашу ссору в старшем классе обсуждали даже преподаватели.
Рад видеть, что вы по-прежнему в школе, Том протянул руку.
На самом деле несколько лет назад мне дали отставку путешествия, возлияния однако недавно избрали в совет попечителей.
После кончины прежнего директора Линкольна Дэрроу, работа стала тяготить и нервировать Матисона. Отставка определенно устраивала его или, может, сказался расцветший махровым цветом алкоголизм. В любом случае сейчас он выглядел веселым и спокойным.
Йен мельком заметил, как в кафедральную часть зала направляются новый директор, Джошуа Скэнлон, и его заместительница, Шэрон Лизандер. Они собирались призвать самые влиятельные семьи Гленлейка пополнить школьные фонды. Внезапно Йен пожалел, что заявился сюда. В этом году он мог сделать лишь символический вклад.
Какими сплетнями нынче питаются в совете? тем временем лукаво спросила Энди.
О, даже не знаю. Я заступил на должность только в этом триместре. Хотя могу доложить, что все мы крайне заинтригованы нашим заезжим писателем.
Ну, факультативный писательский курс всегда считался лучшим в Гленлейке. И кого же пригласили в этом году?
Его зовут Уэйн Келли. Бывший редактор «Филадельфии инквайрер». Вообще-то он давно занимается журналистскими расследованиями и согласился вести журналистский семинар, надеясь в свободное время поработать над собственной книгой. Но мы рады, что у нас появился признанный журналист, способный дать всем отдохнуть от традиционных романистов, мемуаристов и редких поэтических дарований.
Никто, видимо, ничего не заметил, но Йен увидел, как напряглась Энди при упоминании «поэтических дарований». Ее улыбка осталась идеально вежливой, но взгляд слегка затуманился. Он вдруг осознал, что и его собственная улыбка не менее фальшива. Предваряющий выступление директора звон вилки по бокалу призвал собравшихся к тишине, и Йен, улучив момент, склонился к жене.
Что случилось? постаравшись изобразить самый невинный вид, прошептал он ей на ухо. Ты выглядишь озабоченной.
Ничуть, пустяки, солгала Энди, чмокнув его в щеку.
* * *
Ознакомившись с сокращенной программой занятий Кэссиди, Йен и Энди посетили по очереди все учебные кабинеты и обменялись с дочерью одиннадцатью текстовыми сообщениями, договорившись о встрече в шесть сорок пять вечера.
Покинув акцию по сбору денег, они дожидались ее в разросшемся Коупленд-холле, где Кэссиди слушала лекцию о правилах подачи заявлений в колледжи, а им предстояло познакомиться с новыми преподавателями.
Вбежав в здание, она быстро пересекла вестибюль, обняла ихкрепко, но формальнои плюхнулась рядом на скамью.
Йену показалось, что всего за один месяц дочь повзрослела на целый год. Его мысли устремились к будущим вехам: ее переезду в студенческое общежитие, окончанию колледжа, проводам к алтарю и надеждам на появление внуков
Любимое папино местечко в кампусе, с усмешкой заявила вдруг Кэссиди, возвращая его в реальность. Она выразительно глянула на изваяние Огастеса на постаменте.
Их дочь всегда выражала недовольство статусом, предоставленным ей благодаря щедрости предков. Йен прекрасно помнил, в какое смятение привело шестилетнюю девочку осознание того, что у большинства школьников не имелось зданий, названных в честь их семейств. «Но это же нечестно!» выпалила она тогда, надув губы.
Я привез полироль и чистые тряпки, подхватил Йен, и ты сможешь отполировать пращура, как только мы уедем.
Кэссиди заправила за ухо прядь волнистых каштановых волос, унаследованных, по всей вероятности, от него, а не от Энди.
Большинство наших ребят делают вид, что понятия не имеют о том, что моя фамилия хоть как-то связана с названием этого здания, но ты удивился бы, узнав, как много тех, кто всячески стремится подружиться с отпрысками из таких «именитых семей».
Просто продолжай вести себя с той же царственной сдержанностью, усмехнувшись, посоветовал Йен. Ты уверена, кстати, что не хочешь присоединиться к нам за ужином?
Энди бросила на него говорящий взгляд, призывая не слишком доставать дочь родительской любовью, а Кэссиди озвучила эту мысль, добавив:
Не смогу. Сначала мне надо узнать, как все-таки поступить в колледж моей мечты. Потом я либо засяду за домашку, либо сбегу в город с другими девочками, чтобы поразвлечься с местными парнями.
Мы отнюдь не собираемся стоять на пути твоих успехов, с улыбкой заключила Энди. Увидимся завтра за поздним завтраком.
Ровно в десять тридцать.
Кэссиди уже поднималась со скамейки. Всё в ее образеприческа, рюкзак, школьная форманамеренно выражало легкомысленную небрежность. Йен вдруг задумался: не производит ли она на парней такое же сногсшибательное впечатление, какое в свое время произвела на него Энди?