Ее несколько раз вызывали на Лубянку, оттуда позвонили в районный отдел народного образования. Просто уволить уже не могли, шла перестройка, но директор школы начал историчке выносить выговоры. После двух выговоров можно было увольнять.
Тогда я позвонила Игорю, и мы встретились. Он выслушал мой рассказ и сказал:
Нормальная идиотка.
Она просто нормальная в отличие от всех нас. Мы все так думаем, но молчим.
И правильно делаете, сказал Игорь. У нас тоталитарный строй. Диктатура. Только не пролетариата, а партии. Ни диссиденты, ни террористы никогда не побеждали. Ты думаешь, победили большевики? Они ведь тоже были диссидентами. Надо было проиграть войну с Японией и Германией, довести страну до хаоса, и вот тогда большевики оказались проворнее и захватили власть. Неужели она, как историк, не понимает, что осталось недолго. Два-три года. И все рухнет. Только неизвестно, что будет. У демократов нет лидера, который бы знал, что делать.
Как ни странно, после моего разговора с Игорем историчку оставили в покое. Теперь она заседает в Московской городской думе и отвечает за образование.
Как подъехать к поликлинике? спросила Настя. Я показала.
Игорь уже ждал нас в скверике у поликлиники.
Здравствуй, майор. Настя протянула Игорю руку и спросила:Ты в каком управлении работал?
Игорь внимательно посмотрел на Настю:
В первом, если вам это о чем-то говорит.
Говорит.
Я бы хотел послушать Веру. По сути.
Вера, сказала Настя, ты Аньку пока оставь в поликлинике, а сюда приведи мать. А я пока расскажу майору о ситуации.
Кабинет рентгеноскопии не работал. Мать и Анюта пили чай с медсестрой Ириной, моей одноклассницей, мы три года сидели с ней за одной партой.
Анюта, ты оставайся пока у Ирины, а мы с матерью выйдем на несколько минут.
Ни тебе «здрасте», ни тебе «до свидания», заметила Анюта.
Я обняла худенькое тело девочки, поцеловала ее.
Мама, мне страшно, прошептала она. Но я виду не подаю. Совсем как ты.
Молодец, сказала я и подумала, что кое-чему дочь все-таки научила.
Настя и Игорь сидели на скамейке и курили. Мать, увидев Настю, остановилась.
Ты зачем ее позвала? Я при ней рассказывать не буду.
Еще как будешь, сказала я, и мать тут же замолчала.
Вчетвером на скамейке разместиться не получилось, поэтому мать и Игорь сидели, Игорь задавал вопросы, мать отвечала, а мы с Настей стояли в стороне, но так, чтобы все слышать.
Меня в деревне все знают. Половина деревни моя родня. И когда позавчера в деревне появилась иномарка, мать заглянула в бумажку, «ланчия» и нашу дурочку пригласили покататься, она тут же согласилась. Но эта «ланчия» забуксовала в луже перед сельсоветом. Мне сообщили, я тут же ее вытащила. А парни мне не понравились.
Почему? спросил Игорь.
Стриженные коротко, в кожанках, шароварах спортивных, как наша шпана. Да еще мне и возражать начали. А назавтра они появились на другой машине, мать снова заглянула в бумажку, «лэндровере». Мой свояк вышел с ружьем, они достали пистолеты и сказали, что подожгут его дом. И мы уехали.
Вы так хорошо разбираетесь в моделях иностранных автомобилей? то ли похвалил, то ли усомнился Игорь.
Анюта разбирается. Она помешана на автомобилях, пояснила я.
Может быть, вы и номера машин запомнили? спросил Игорь.
Не запомнили, а записали, поправила мать и протянула Игорю лист из школьной тетради.
Значит, так, сказал Игорь, твою мать и дочь сейчас отправим в Капустино, это по Дмитровке, недалеко от Москвы. Пусть пока поживут там, а мы здесь начнем разбираться. Связь с ними пока по телефону. Все. Забирай Анюту и поехали.
И только тут я заметила джип и парня, который прохаживался рядом.
Вещи с вами? спросил Игорь мать.
Конечно.
Тогда пошли. Я помогу вам их донести.
Мать и Игорь ушли в поликлинику.
Ему можно верить, сказала Настя.
Почему? спросила я.
Мы поговорили. Я знаю его начальника.
«Джип-чероки», обрадовалась Анюта, увидев машину. На такой я еще не ездила.
Игорь погрузил вещи.
Созвонимся, сказал Игорь, садясь в машину.
Может быть, мне все-таки поехать с ними? Я засомневалась.
Пока не надо.
Вы работали с Игорем в одной организации? спросила я Настю, когда мы уже ехали по Ленинградскому шоссе.
Нет, мы не работали вместе. Почему ты об этом подумала?
Вы как-то сразу поняли друг друга.
Умные люди обычно сразу понимают друг друга. А он толковый. За сорок минут он сделал почти невозможное.
Или был готов к этому.
Быть готовымне самое худшее качество. И все-таки, почему ты подумала, что я работала в КГБ?
Первый раз мне это пришло в голову, когда ты профессионально управилась с помповым ружьем. Потом, когда я спросила Будильника, почему он плохо к тебе относится, тот сказал, что не любит людей, которые работали в соответствующих организациях.
Настя включила магнитолу и молчала.
Потом я посмотрела личные дела сотрудников. Я все-таки решила довести этот разговор до какого-нибудь результата. В твоем записано, что ты закончила Институт военных переводчиков, жила с мужем в Лондоне, Амстердаме, Рио-де-Жанейро. А в трудовой книжке только две записи. Секретарь-референт в Министерстве морского флота и секретарь-референт в компании отца. А пятнадцать лет до этого ты нигде не работала?
Глупый вопрос, вздохнула Настя. Миллионы женщин удачно выходят замуж и нигде не работают. Хотя ты сама знаешь: профессия женыэто очень тяжелая профессия. Но ты упорная и все равно все узнаешь. Поэтому лучше я сама тебе расскажу. В институте я вышла замуж за парня с нашего курса. После института он стал работать в ГРУ, Главном разведывательном управлении, а это военная разведка. Вначале я была только женой, потом мы стали работать вместе.
Значит, ты и звание имеешь?
Я все имею, и звание тоже. Но однажды в Амстердаме появился твой отец. Я в него влюбилась, он тоже, как утверждал раньше. Я разошлась с мужем, вернулась в Москву и стала работать с отцом. Потом появилась эта «мисс Россия». Вот и все.
И ты не ушла от отца? спросила я.
С чего бы это? хмыкнула Настя. Я знала, что он все равно вернется ко мне.
И только сейчас я заметила, что Настя уже выехала на кольцевую дорогу.
А мы куда едем? спросила я.
К отцу. Мне сегодня приснился неприятный сон.
Ты веришь в сны? удивилась я.
Я верю в сны, в экстрасенсов, в черную и белую магии, в гороскопы и колдунов.
А что тебе приснилось?
Что в него стреляли.
Ты об этом думала перед сном, тебе это и приснилось. У меня была своя теория снов.
Бог, создавая человека, вложил в него мозг с возможностями, которые в миллион раз больше возможностей любого суперкомпьютера.
Ты веришь, что человека создал Бог?
Конечно. Теория эволюции слишком примитивна и не может объяснить миллионной доли сомнений и загадок. Так вот: мозг перерабатывает такое количество сознательной и подсознательной информации, что может выдать не только логическое решение, он еще может и предвидеть. Есть вещие сны, которые предугадывают будущее. На сутки, на год, на жизнь человека, на сотню лет вперед. Я хотела уехать к отцу сразу после начала совета, потому что в него или стреляли вчера, или выстрелят сегодня или завтра. Завтрапоследний срок.
А ты не ведьма? спросила я, и мне вдруг стало страшно.
Еще нет, ответила Настя. Стану, когда выйду на пенсию.
Когда мы приехали в санаторий, отец спал после массажа.
Будить не буду, предупредила нас медсестра.
Мы подождем, когда он проснется, сказала Настя.
Мы вышли с ней на веранду. Настя осмотрела стену, обшитую дубовыми досками, достала из своей сумки нож с десятком лезвий и начала расковыривать одну из досок. Она расковыряла довольно большую дыру, и ей на ладонь упал сплющенный кусочек металла.
Что это? спросила Настя и подала мне кусочек металла.
Похоже на свинец.
Пять и шесть десятых миллиметра, сказала Настя. Малокалиберная винтовка «маузер». Стреляли с расстояния двести метров.