То-то я им лет двадцать занимаюсь.
Дома Петров посмотрел на спящую Зину, представил: чтобы добыть из кладовки раскладушку, надо вытащить лыжи, велосипед и еще кучу всяких вещей.
Дудки! заявил он вслух. Я не кусаюсь и истощенных женщин не насилую. Неистощенные сегодня тоже могут не беспокоиться.
Он достал подушку, плед и лег рядом с Зиной.
Не просыпаясь, она вдруг повернулась к нему, положила голову на плечо и обняла за шею. Петров почувствовал, как к нему прижалась плоская забинтованная грудь соседки.
Проклиная себя, он убрал Зинину руку и осторожно встал. Побрел к телефону.
Козлов? Это Петров.
Петров? Это Козлов.
Доктор, проснись, мне надо задать тебе вопрос.
Армянское радио отвечает.
Перестань храпеть в трубку. Тамара Ивановна перевязала грудь.
Зачем? Что у нее с грудью?
Да не у нее. Она Зине перевязала, чтобы молоко перегорело.
Подожди, я сейчас врублюсь. Так. Если у нее пневмония, то надо, чтобы легкие хорошо вентилировались. Поэтому все сдавливанияэто плохо. Что сказала Маша Новикова?
Какая еще Маша?
Терапевт. Она должна была к вам заехать, я просил.
Ни о какой терапевтше не слышал. Так что мне делать? Разбинтовывать?
Нет, не надо. Из двух и более зол это, наверное Оставь все, как есть. Завтра терапевт ее посмотрит. Ты лекарства купил, уколы делаете?
Делаем. Пока.
Он положил трубку, пока проснувшийся Козлов не успел вспомнить о любви Петрова к литературе.
* * *
На следующий день Петров по телефону договорился с Людмилой, женой Потапыча, что после работы подъедет и заберет чемодан с детскими вещами.
Потом позвонила Тамара Ивановна.
Докторша вчера приходила к Зинаиде и не попала в дом. Когда домофоны устанавливали, у Зины ста пятидесяти рублей не было, поэтому ей переговорник не поставили, только ключ дали. К ней если кто приходит, звонит соседке внизу, та открывает. А я откуда знала?
Но сегодня доктор в квартиру попала? Хорошо.
Я этим мастерам позвонила, они теперь триста за установку хотят.
Намек понял. Пусть делают.
Вечером Петров привез детскую одежду.
Богато ребенка содержали, оценила Тамара Ивановна. А платья-то зачем? У нас же мальчики.
Пол уточнить я не сообразил. Как Зина?
Нервничает. Ты бы ее успокоил, что, мол, не обеднеешь от трат.
В квартире Петрова витал непривычный запахлекарств и женщины.
Здравствуй, Зинаида. Как самочувствие?
Здравствуйте. Я понимаю, что это полное безобразиемое присутствие здесь и все ваши хлопоты.
Во-первых, пока ты была в бессознательном состоянии, мы перешли на «ты» и вообще страшно сблизились. Во-вторых, если ты такая понятливая, то убери с лица кислое выражение и не порть мне настроение. О, слезы. По какому вопросу?
Я два дня детей не видела. Тамара Ивановна Зина не договорила и уткнулась в подушку.
Петров пошел разбираться с медсестрой.
Пневмония бывает вирусная, заявила Тамара Ивановна. Три дня карантина положено.
Но ведь она, пока не свалилась, была с детьми. Что, если мы ей издали их покажем? Дайте-ка мне эти платья потаповской внучки.
Зина увидела детей и рассмеялась. Ваня и Саня, наряженные в розовое и белое платья, с кружевными чепчиками на голове, смотрелись на руках у Петрова необыкновенно потешно.
Они же мальчики! хихикала Зина.
Как? изумился Петров. С чего ты взяла? Как определяли? Да те ли это дети?
Те, те, кивнула Зина, только подросли. Дайте мне их, пожалуйста.
Близнецы, увидав протянутые мамины руки, ответили встречным порывом.
Нельзя, братцы, остановил их Петров, у вашей мамы карантин. Пошли купаться, там уже и воду напустили.
Тамара Ивановна от помощи в купании младенцев отказывалась, но Петров уверял ее, что Саня и Ваня имеют тенденцию к потопляемости, поэтому торчал в ванной. Они поиграли в знакомую игру «Съешь крокодильчика», потом Петров отнес вымытых и переодетых детей в комнату.
Ужинал дома с Зиной. Петров накрыл журнальный столик у Зининой тахты, сам сел в кресло перед телевизором. На середине кровавого боевика Зина мирно уснула Ее присутствие не раздражало Петровасловно он завел ласкового котенка, и с его появлением все в доме стало по-другому, но не хуже. Правда, котенок не выселил бы хозяина на раскладушку
Следующим вечером Зина решительно велела перевести ее домой. Тамара Ивановна устроила ей постель на диване в большой комнате, сама переночевала с малышами в детской.
* * *
Зина смогла помогать медсестре только через десять дней.
Тамара Ивановна прожила у Зины три недели.
Петров приходил почти каждый вечер, играл с малышами, развлекал разговорами Зину и Тамару Ивановну. На полчаса-час он окунался в атмосферу семейной жизни и должен был признать, что удушливой она ему не казалась.
Тамара Ивановна тихой сапой подталкивала его на решение материальных проблем соседки. Он не возражал, только посмеивался над простодушным лукавством пожилой женщины.
Вот манежа нет, вздыхала Тамара Ивановна, словно говоря сама с собой. Так было бы хорошопосади туда детей и живи спокойно. Двоим-то в кроватке тесно, а по полу дует, да и уползают они. Но где Зине на манеж денег взять?
На следующий день Петров приносил манеж.
Уже неделю дети на улице не были, сокрушалась Тамара Ивановна. Конечно, разве я могу их в этой коляске возить? Вывалятся они, большие уже. Им нужна другая, с креслицами. Я видела, для близнецов спаренные делают. Дорогие, поди.
Петров покупал коляску.
Когда Зина поняла, кто раскручивает соседа на подарки, она настрого запретила Тамаре Ивановне подстрекать его, даже пригрозила, что вернет все обратно.
Да что ты ломаешься? уговаривала ее Тамара Ивановна. У него же денег куры не клюют. В субботу дружки приходили в карты играть, так деньгами весь стол был завален. А ты нуждаешься.
Это его деньги, и я ни в чем не нуждаюсь. Тамара Ивановна, вы бы на моем месте копейки чужой не взяли. Я же вижу, что вы за человек.
Тамара Ивановна, которая договаривалась только ухаживать за детьми и больной, готовила еду Зине и Петрову, стирала и убирала в двух квартирах. Она была настоящей труженицейне присаживалась ни на минуту, пока была работа, которую она не должна, а могла сделать. У себя в семье она стала главной кормилицей: дочь уволили по сокращению с завода, зять пьянствовал, внуки учились в техникуме.
* * *
С чего ты решила, что я безвозмездные подарки делаю? Петров изобразил не только изумление, но и легкую обиду, когда Зина попросила его не покупать им больше вещи и продукты. Я, Зиночка, бизнесмен. А где ты видела бизнесмена, который швыряет деньги на ветер?
Правда? обрадовалась Зина. Значит, ты как бы нам в долг даешь?
Что значит «как бы»? Ты меня пугаешь. Я начну думать, что ошибся с вложением денег.
Петров слегка выпил, актерствовать под хмельком он любил, и получалось у него неплохо. Но Зина все-таки подозревала, что он дурачится.
Я совершенно серьезно. Она внимательно заглядывала ему в глаза.
Здесь шутки кончаются. Деньги-то немалые, строго сказал Петров. У меня, кстати, все траты зафиксированы.
Петров достал записную книжку, помахал ею в воздухе и быстро убрал, чтобы Зина не вздумала ее посмотреть.
Я не смогу в ближайшее время с тобой рассчитаться, во всяком случае полностью. Приедет Игорь
Минуточку, остановил ее Петров, давай выясним отношения. Я на тебя и твоего мужа совершенно не рассчитываю. Мои должникиэто Ваня и Саня. В старости, когда я буду дряхл, немощен и разорен, они мне принесут денежки на блюдечке из голубой каемочки.
С голубой каемочкой, поправила его Зина и улыбнулась. Очень хорошо. А то я, знаешь, какой-то содержанкой себя чувствовала.
Теперь усмехнулся Петров. Содержанка! Уморила! Знала бы она, во что они обходятся, содержанки! Сегодня он присутствовал при телефонном разговоре молоденькой певички Анфисы, которую раскручивали на телевидении, и Ровенского.
Юрик! верещал голос Анфисы из динамика громкой связи. Я хочу кофточку купить!
Почем нынче кофточки? довольно улыбаясь, спросил Ровенский.
Пришли мне с водителем две тысячи баксов, постараюсь уложиться. А вечером идем лобстеров кушать, я помню, милый.