Странно, Кейт легко могла представить светлые комнаты своего дома, но когда она пыталась вспомнить лицо Джимми, оно выходило смазанным и нечетким, словно незнакомым.
Ей очень нужен Джимми. Прямо сейчас, сию минуту. Нужен кто-то, кто ей поможет. Она дрожала, чувствуя себя еще более оторванной от мира, чем в те минуты, когда она порой просыпалась на рассвете, испуганная и растерянная, не понимая, где находится, словно была вовсе не в постели, не у себя дома. Но, конечно, ей это только снилось. Проснувшись, она отодвигалась от Джимми, боясь разбудить его, боясь, что он увидит ее такой — на грани помешательства.
Однажды Кейт проснулась перед рассветом и — похолодела от беспричинного страха. Ее напугал вкус крови во рту, такой едкий металлический привкус, словно она съела что-то чудовищно мерзкое. Тогда Кейт едва добежала до ванной — ее вырвало.
Единственным спасением от ночных кошмаров, как и от чувства несвободы, нередко ее посещавшего, были долгие прогулки за городом среди холмов, по крутым, продуваемым ветрами тропинкам. Там, созерцая море, небо и склоны, широкой эспланадой уходящие вниз, она могла немного расслабиться и забыться.
Там, наверху, она испытывала подлинное умиротворение, ничем не нарушаемый покой. Там она могла быть самой собой. А иногда во время этих прогулок Кейт захлестывала волна странного беспричинного восторга, и ей неудержимо хотелось бегать, прыгать, нестись неизвестно куда, лететь на крыльях ветра, она чувствовала себя свободной и живой, словно дикий первозданный зверь.
Кейт никогда не могла объяснить это Джимми. Дважды, когда она пыталась это сделать, муж приходил в ярость. Во второй раз он даже влепил ей пощечину, словно страшился ее радости, ее счастливых прогулок в одиночестве. Словно он больше всего боялся ее наслаждения свободой.
Может быть, она просто вышла на прогулку и случайно оказалась здесь, в этом проулке? Но с чего бы ей сюда приходить? Здесь не было ничего интересного или вдохновляющего. И почему она не помнит никаких подробностей?
Кейт нерешительно приблизилась к воротам, стараясь не наступать босыми ногами на мусор и битое стекло.
Холодными, неловкими пальцами она отодвинула засов и толкнула ворота.
Узкая улица была обсажена эвкалиптами, их запах и шелест листьев, ласкаемых морским бризом, подействовали на нее благотворно и успокаивающе.
Слева от нее, сразу за деревьями, возвышалась желто-коричневая оштукатуренная башня старой миссии. Уловив запах свежевыпеченного хлеба, Кейт обернулась и увидела выше по улице голубую крышу булочной Хоффмана. Да, она находилась в южной части городка, на Вэлли-стрит, в пяти кварталах от пляжа и в стороне, прямо противоположной ее дому.
Выйдя из переулка, Кейт занервничала: ей не хотелось попасться кому-нибудь на глаза такой растрепанной и грязной. Но, стремясь побыстрее попасть домой, она вскоре перешла на бег — наплевать, что скажут люди!
На углу Тарвер-стрит она едва не сбила с ног человека, выходившего из прачечной Муллена. Он остановился прямо перед Кейт, а когда она попыталась обогнуть его, загородил дорогу и схватил ее за руку. Кейт попыталась вырваться и позвать на помощь, но тут же поняла, что этот человек ей знаком. Он стоял, выжидательно глядя на нее, словно Кейт непременно должна была его узнать.
Ну да, это был Ли Уорк, она видела его в агентстве. Уорк поставлял им машины, многие из подержанных иномарок, продаваемых агентством, прошли через его руки.
Чего он от нее хочет? Кейт попятилась, но мужчина крепко держал ее за руку. Глаза Уорка напугали ее. Кейт хотела закричать, но не смогла выдавить ни звука. Не сумев высвободиться, она немного расслабилась, ожидая удобного момента, чтобы выскользнуть и сбежать.