Она ответит именно так. В этом весь фокус. Я набираю
Поднимает трубку телефона. Набирает. В квартире Матери. Звонок телефона.
Алло
Здравствуйте.
Кто это?
Это капитан Я приехал.
Боже мой!.. Вы получили письмо!
Вы Вера, да?
Мать молчит. Он повторяет: Вы Вера?
Мать после долгого молчания:
Да.
Я хотел бы вас повидать, Вера.
Мать после долгого молчания: Хорошо.
Она торжествующе засмеялась.
А когда?
Давайте завтра Нет, послезавтра Нет, вы позвоните мне в это же время. Хорошо? Послезавтра в это же время. Я буду ждать.
Хорошо. До свидания, Вера.
До свидания
Повесила трубку.
Какой у него интеллигентный голос.
В его комнате.
Теперь объясни мне наконец! Я хочу знать!
Нет, не хотите Ну, вы точно как она! Что она сказала?
Чтобы я позвонил послезавтра.
Да не пугайтесь! Ничего нового я не придумала. Все ждут своего капитана: я, она, ее подруга, все мы Ну ладно, прощайте. Ах, да вы все беспокоились насчет моего пальчика. Я опустила письмо для вас в ваш почтовый ящик, а потом позже когда поняла, что это письмо вам не принадлежит, я просунула палец в отверстие и пыталась его выковырять Но письмо не шло обратно и я почувствовала ужасную боль, но я все равно поворачивала палец и края отверстия рвали и кровь лилась в ваш почтовый ящик. Потом я все-таки вырвала палец, и кровь пошла сильнее, и я позвонила вам Я ненавижу вас! Не дай вам Бог узнать, что я выстрадала сегодня! Ничего, когда-нибудь я сумею отомстить за свои страдания! Меня многому учили в жизни, и только сегодня вы научили меня жить! Будьте прокляты!
Выскочила, хлопнув дверью.
Он остается один. Звонок телефона.
Он торопливо хватает трубку: Алло
Молчание.
Алло!..
Через тридцать минут спуститесь и возьмите письмо, я напишу его сейчас вместо того
Молчание.
Сказать?
Скажите.
Ты нарочно засунула палец в ящик и вертела, пока не облилась кровью
Гудки в трубке. И новый звонок.
Алло
Молчание.
Алло!..
Это подлость! Подлость!
Гудки в трубке.
* * *
Все та же ванная в его прежней квартире. Его жена причесывается, разговаривая с Доктором, стоящим на пороге ванной.
Я не соврала ему. У нас с тобой действительно ничего не было. «Лав мэйкинг», как говорят англичане, всего лишь. А для меня это ничто! Я ведь мечтала А!.. махнула рукой, Я звоню тебе со своей несытой нежностью, но ты занят! Вечно занят! яростно, И ты смеешь быть занятым после того, что я для тебя сделала?!
Но я
Замолчи! Ты садист! Тебе доставляет удовольствие смотреть, как я суюсь в эту жуткую реку, не зная броду как я буквально давлюсь своей нежностью к тебе! Знаешь, все! Хватит! Была любовь предопределенная и не заслуженная тобой.
Доктор, как обычно, гладит ее очень нежно по лицу и жена двигает головкою в такт его ласке.
Да! Тебе легко Достаточно взгляда, и я, как дрессированная тигрица, сажусь на тумбу и глазею на хлыст! Нет, нет! Все, я решила! Мы будем с тобою друзьями! Мы будем только друзьями! Слышишь?! Мы только-только друзья!
Целует его руки.
* * *
В свою комнату возвращается Он с письмом в руках.
Читает письмо:
«Мой обожаемый Бернард Шоу сказал: «Нет в мире женщины, способной сказать «прощай» меньше чем в тридцати словах». Банально? Все, о чем мы с вами говорим, почему-то тонет в банальности! Но мне больно! Мне очень больно! Слышите?! Чтобы понять, что я пережила сегодня, обратитесь к классике «Дневник Печорина», перед словами: «Тем временем Мери перестала петь»! Я не понимаю, что такое для меня эта встреча: величайшее счастье или величайшее несчастье всей жизни Но я уже точно знаю, что ни одного человека в мире я не полюблю, как вас. Я готовилась к этой любви! Я не стыжусь признаться в ней! Я пишу вам с гордостью, как о награде: я вас люблю! И мне не стыдно и не страшно, потому что во мне горы любви! Слышите, вы! Уходя от вас, я подаю вам, нищему, свою любовь. Держите на бедность!
«.
* * *
Глубокая ночь. Она на цыпочках проходит через комнату Матери в свою. Мать не ложилась спать. Демонстративно сидит с книжкой в руке. Но, не оборачиваясь, Она проходит в свою комнату, и стоит у своего стола, и стоя ест оставленный ей ужин.
Я не живу, чтобы дать тебе возможность сдать экзамены! Не ешь стоя! Что с твоим пальцем?
Она молча ест.
И почему ты опять в джинсах? Я ведь просила тебя приучаться ходить в нормальной юбке. Тебе в институт на экзамен скоро идти!
Она миролюбиво:
В юбке у меня ноги голые. Это меня очень смущает.
Ставит тарелку на пол: Спокойной ночи.
Закрывает дверь, подходит к магнитофону, щелчок, включила запись.
Мать, распахнув ее дверь:
Ты сразу скажи ты решила проваливаться в институт, двоечница? Выключи этот проклятый магнитофон! Орет. И почему ты не ответила что с твоей рукой?!
Я никогда не была двоечницей. Кстати, я заметила, что люди, не знающие языка, когда они разговаривают с иностранцами, кричат. Им почему-то кажется, что так их поймут.
Мать, спокойно:
Мне не нравятся твои встречи с Эрикой. Меня очень заботят твои ночные возвращения с порезанными пальцами. Короче все.
Она:
Не поняла.
Мать, помолчав:
Я пошла к Наденьке к твоей любимой подруге
Я не хочу слушать.
Твоей ближайшей подруге Наденьке, которая, правда, не знает, что она твоя ближайшая подруга. И она мне сказала, что Эрики больше нету.
Замолчи!
Эрика внезапно уехала к себе во Львов. Эрика абсолютно неожиданно вернулась к родителям, слышишь? И вообще мне надоели все твои глупости. У тебя через два дня экзамены! С завтрашнего дня ты будешь учиться! Эрика во Львове!
Еще одна подлость.
Милая, я знаю жизнь. К сожалению, ты у меня сумасшедшая, и я не хочу, чтобы дело кончилось первым встречным!
Капитаном.
Что ты сказала?
Я ничего не сказала Это ты говоришь. Это ты хочешь сделать мне больно?
Мать молча уходит из ее комнаты, и, как обычно, начинает стелить постель на кушетке, приговаривая:
О Боже! Как мне надоело разбирать эту постель Знаешь я виновата, что родила тебя сразу без сердца и без мозгов. Я постараюсь исправить это, как могу. Ложись спать. И больше ты никуда не выйдешь из дому, пока не сдашь экзамены.
В ее комнате.
Она укладываясь в кровать, включает магнитофон:
Письмо двадцать третье: «Итак, сегодня я потеряла сразу вас и Эрику. Я в пространстве, никого вокруг О нет! Ничего подобного Ведь слово осталось. Утром, перед приходом к вам, я включила магнитофон и машинально бормотала что-то. Потом мне пришло в голову прослушать свое бормотанье Это было одно слово, повторяемое на разные лады. Я испугалась. Я записала тотчас музыку на этом слове. Отмотала ленту, включила. Но это слово тихо звучало сквозь музыку. И в панике я сожгла эту ленту. Смешно! Люди стесняются этого слова! У меня есть теория: человек прочитал определенное количество рассказов, человек наблюдал вокруг, человек знает сначала должна быть Любовь, чтоб потом была Свадьба. Человеку нужна свадьба, и человек идет не от причины к следствию, а наоборот: рядом есть объект, подходящий для свадьбы значит? Значит я его люблю! Так просто! И он вынужден говорить то, чего не чувствует. И оттого людям так неудобно произносить это слово, и оттого люди привыкли стесняться его. Они стесняются своей лжи Но почему же осталось это слово у меня после всего?!»
Мать молча входит в ее комнату, выдергивает шнур у лампы. Темнота. Возвращается к себе и долго ворочается на кушетке.
* * *
В кухне. Джазист в розовых джинсах один.
Тихонечко напевает:
«Реквием
Я не заживусь на этом свете,
Я недолго буду жрать наш общий кислород,
Нарушая экологию среды.
Я умру, и в последний путь пусть провожают
Меня друзья:
Дохлая птица, которую я закопал под забором,
Моя любимая кошка, которую не разрешила
держать мать
Только они, эти двое меня не предали».
* * *
Глубокая ночь. Она зажигает свет. Щелчок магнитофона включила.