Анна КурлаеваМузыка души
Глава 1. Воткинск - счастливейшая пора детства
25 апреля 1840 года в приуральском заводском поселке Воткинск, в семье начальника Камско-Воткинского завода Ильи Петровича Чайковского родился второй сын, которого в святом крещении нарекли Петром
Пасмурным декабрьским днем в доме Чайковских царил переполох. Сегодня должна была вернуться из Петербурга маменька Александра Андреевна и привезти с собой гувернантку. Вся семья с нетерпением ждала возвращения хозяйки и старшего сына Коли, который ездил в Петербург вместе с ней. Почти пять месяцев не было их дома. Все скучали по отсутствующим, но особенно сильно тосковал четырехлетний Петя. Страстно привязанный к матери, он с трудом переносил даже малейшую разлуку. Когда Александра Андреевна покидала дом, Петя рыдал и требовал поехать с нею. Эти бесконечно томительные месяцы показались ему вечностью, и в день возвращения дорогой мамаши он с утра не мог найти себе места и без конца смотрел в окнане покажется ли карета?
Едут, едут!раздался со двора крик.
Не только все члены семьи, но и прислуга выбежала во двор. На улице было не так уж и холодно для декабря, падал мягкий пушистый снег, тут же посыпавший головы и плечи людей белым покрывалом.
Перед домом остановилась карета, запряженная четверкой лошадей, из которой вышла высокая статная женщинане красавица, но во внешности ее было нечто притягательное, сразу располагавшее к себе. Темные волосы убраны под дорожный чепец, карие глаза светились радостью и нежностью. Следом за ней спрыгнул шестилетний мальчик в теплой шубке и шапке, из-под которой весело блестели темные глаза. Едва прибывшие ступили на землю, как Александра Андреевна оказалась в крепких объятиях мужа, с наслаждением вновь почувствовав тепло родных рук после пятимесячной разлуки. Она с нежностью вгляделась в такое любимое лицоИлья Петрович на первый взгляд казался важным и строгим, но впечатление это было обманчиво: на самом деле он был человеком мягким, добродушным, отзывчивым, любившим всех вокруг. Именно за эту безграничную доброту полюбила Александра Андреевна своего мужа. А ведь как когда-то пугали ее институтские подружки: «Он же совсем старик, вдовец! Он старше тебя на семнадцать лет! У него дочь от первого брака!» Жизнь показала, что она была права, поверив своему сердцу. Разница в возрасте ничуть не мешала им горячо любить друг друга, а к падчерице Зине она привязалась как к родной дочери, и та отвечала ей взаимностью. С полной уверенностью Александра Андреевна могла назвать свой брак счастливейшим.
Не успела она поинтересоваться у мужа, все ли в порядке дома, как к ней подлетел Петя и с криком: «Маменька!»крепко обнял, уткнувшись в пышные юбки. Александра Андреевна с улыбкой обняла сына в ответ. Она любила всех своих детей, но Петя был особенным: «золотом», «сокровищем и жемчужиной семьи» называли его они с мужем. Конечно же, только между собойв общении с детьми они никогда никого не выделяли.
Тут же началась кутерьма: все обнимали и целовали прибывших, и совершенно невозможно было отличить членов семьи от прислуги.
Молоденькая гувернантка Фанни Дюрбах, выйдя из кареты следом за Николя, стояла в стороне, робко глядя на эту суматоху. Она впервые оказалась так далеко от родной страны, да не в столице, а в далекой глуши, и сейчас чувствовала себя чуть ли не на другой планете. Тут все было иначе: странно, непривычно. Огромные расстояния, каких она никогда не видала на родине: заснеженные бескрайние поля, почти непроходимые леса. Да и погода Если местные жители считали, что зима выдалась довольно теплой, то ей, привыкшей к мягкому морскому климату, казалось, что страшнее мороза быть не может. Однако, несмотря на суровость, русская природа покорила ее сердце. Фанни восхищенным взглядом окинула живописнейший пейзаж, представший перед ней: прямо перед двухэтажным бело-желтым домом расстилалось громадное замерзшее озеро, засыпанное снежным покровом, почти сравнявшим его с берегами. По берегу росло несколько деревьев.
Но восхищение природой не могло уменьшить тревоги перед знакомством с людьми, с которыми ей предстояло провести не один год. К тому же Фанни почти не знала русского языка. Впрочем, как объяснили знакомые еще на родине, ей этого и не требовалось: в дворянских семьях России по-французски говорили все. Но то в столице. А вдруг в провинции ситуация несколько иная?
Если сложно найти хорошую гувернантку, то и для гувернантки найти хорошее место непросто. Не зря ли она отказалась от выгодного предложения в Петербурге? Но нет. Слишком уж неприятной показалась ей тогда будущая хозяйка. Совсем другое делоАлександра Андреевна: обе женщины с первой секунды понравились друг другу. А за время долгого пути по российским просторам Фанни успела полюбить и ее, и ее старшего сына Николясвоего будущего ученика. Но ведь общаться придется не только с ними, и сейчас ей было немного страшно: как-то еще примет ее семья?
Все опасения рассеялись в одно мгновение, когда глава семейства вдруг подошел к ней и обнял сердечно, словно родную дочь. И Фанни улыбнулась с облегчением, сразу почувствовав себя своей.
После бурных объятий и поцелуев встречающие и прибывшие направились в дом. Ни на секунду не отрывавшийся от матери Петя принялся рассказывать ей о последних новостях:
А мы с Сашей песню сочинили. Называется «Наша мама в Петербурге». Хотите послушать?
Сашамладшая сестренка, резвушка и хохотушка, была его постоянным товарищем в играх в отсутствие старшего брата. Они часто ссорились, но тут же быстро мирились. А вот брат ИпполитПоленька, как его называли в семьебыл еще слишком мал, чтобы Пете было интересно с ним играть, и большую часть времени, пока мать была в отъезде, Поля проводил с отцом, любившим своих детей до умопомрачения.
Мама ласково, но немного устало улыбнулась ему:
Непременно, Петичка, только немного позже.
Вся семья собралась в гостиной, которая одновременно служила и комнатой для музицирования, поэтому здесь стояли рояль и оркестринанастоящее чудо, из которого лилась волшебная музыка. По вечерам оркестрину слушали всей семьей, и отец постоянно заботился об обновлении валиков для нее. Особенно же любил ее Петя. Он часами мог завороженно стоять рядом, слушая восхитительные мелодии. Он знал уже многих композиторов, среди которых больше всех его юную душу пленял Моцарт.
А уж рояль представлялся ему неземным чудом. Мама показала ему, как надо играть, и Петя любил нажимать на клавиши, подолгу прислушиваясь к извлекаемым звукам и пытаясь подбирать мелодии. А еще Петя любил, когда играла и пела маменька. Особенно ему нравился романс «Соловей». Александра Андреевна обладала чудесным мягким голосом, и ее пение Петя мог слушать бесконечно.
Когда несколько утих первый восторг встречи, маменька представила гувернантку:
Мадемуазель Фанни будет учить Колю и Лиду, которые, я надеюсь, станут послушными и прилежными учениками.
Мадемуазель Фанниневысокая темноволосая девушкаприветливо улыбнулась детям. Коля улыбнулся в ответ на правах старого знакомого, а Лида, чуть прищурившись, лишь мельком глянула на гувернантку и передернула плечами. Весь ее высокомерный вид говорил о том, что ее совершенно не интересуют подобные мелочи. Кузина Лида, оказавшаяся в их семье после смерти своей матери, была невероятно избалована: капризная, своенравная и упрямая. С ней было ужасно трудно поладить. То ли дело брат Коля: старше Пети на два года, он был его лучшим другом. Но теперь, когда Коля будет занят учебой, они, наверное, куда меньше времени смогут проводить вместе.
По-прежнему прильнув к матери, Петя изучал гувернантку с гораздо большим интересом, чем кузина. Мадемуазель Фанни не была красивой, но в больших черных глазах светился такой душевный покой, такая чистота, доброта и безграничная любовь к детям, что внешность ее уже не играла никакой роли. Петя сразу же проникся к ней симпатией. Одновременно стало любопытно, чему будет обучаться Коля: вон он стоит гордый тем, что уже такой взрослый. Наверняка заниматься с гувернанткой необыкновенно интересно.
Мама, можно я тоже буду заниматься с мадемуазель Фанни?звонко спросил Петя.
Взрослые улыбнулись, а маменька легонько потрепала его по волосам.
Ты еще слишком мал, Петичка. Вот года через двапожалуй.
Он не стал пока настаивать, но желание учиться вместе со старшим братом не пропало.
На следующий день, когда начались занятия, Петя тихонько подобрался к учебной комнате, послушать, что там происходит. Шел урок истории, и гувернантка рассказывала настолько интересно, что Петя заслушался, забыв обо всем на свете. Он так и стоял бы здесь до конца урока, если бы его не отвлекла Саша, позвавшая брата играть.
Учиться со старшими захотелось еще сильнее. И теперь он умолял мать со слезами на глазах:
Мамашенька, ну пожалуйста! Я буду очень-очень послушным и прилежным. Обещаю! Позвольте мне учиться!
Мама колебалась, явно не считая его готовым для учебы. Петя чувствовал, как рыдания подступают к горлу: неужели не позволит? И вот она со вздохом уступила:
Хорошо. Но смотри: если не справишься, не жалуйся потом!
Петя подпрыгнул от радости и бросился целовать мать:
Спасибо-спасибо! Я справлюсь!
***
Фанни сразу же ввела для своих подопечных распорядок дня и строго его придерживалась. В будни вставали в шесть часов, и после утренней молитвы и завтрака начинались занятия.
С Николя у нее не было никаких проблем: умный и сообразительный шестилетний мальчик, спокойный и уравновешенный, в основном прилежно делал уроки и слушался ее. Начав его учить, Фанни еще больше к нему привязалась. Это был настоящий маленький дворянин: всегда подтянутый, элегантный и припомаженный.
А вот старшая ученицадесятилетняя Лидибыла не столь прилежна. Учеба ее нисколько не занимала, она постоянно капризничала и дерзила. Гораздо больше Лиди интересовалась своими нарядами и часами могла вертеться у зеркала, примеряя новую шляпку.
На первое же замечание Фанни она небрежно заявила:
А зачем мне учиться? Когда я выйду замуж, образование мне уже не понадобится.
Для того чтобы воспитывать детей, нужно самой много знать, Lydie,сурово возразила гувернантка, на что ученица пренебрежительно фыркнула.
Фанни пришлось приложить немало усилий и терпения, чтобы перевоспитать ее. Но, несмотря на молодостьФанни было всего двадцать два года,она не была новичком в педагогике и не привыкла отступать перед трудностями.
Ее ученики недолго оставались вдвоем. Уже на следующий день Александра Андреевна привела в класс своего второго сынахуденького четырехлетнего мальчика с большими ясными глазами. В отличие от старшего брата, он нисколько не заботился о своей внешности: вихрастый и небрежно одетый, даже успевший где-то испачкаться. Однако с первой же минуты Фанни почувствовала к нему безотчетную симпатию. Мальчик с горящими любопытством глазами разглядывал их маленький класс, книги и тетради, разложенные на столе.
Мадемуазель Фанни,начала Александра Андреевна,не возьмете ли вы еще одного ученика? Конечно, мы договаривались о двух
Но, мадам, мальчик слишком мал, чтобы начинать обучение.
Я знаю,госпожа Чайковская вздохнула.Но я очень вас прошу.
Я буду стараться, обещаю!вставил маленький Пьер.
Фанни кивнула: желание хозяйкизакон, и если она считает, что ее сыну стоит начать учиться, то не дело гувернантки спорить, ее делодать доверенным ей детям все, что она может дать.
Фанни старалась придумывать для младшего воспитанника задания полегче: ведь ему сложно учиться на одном уровне со старшими. Но он сильно обижался, когда замечал это.
Мадемуазель Фанни, почему вы не спрашиваете у меня то, что спрашивали у Коли?
Поколебавшись, она отвечала:
Что ж, Pierre, если вы столь прекрасно знаете урок, прошу вас.
И он отвечал ничуть не хуже. Любознательный, восприимчивый и прилежный Пьер быстро догнал старших брата и кузину. Фанни скоро перестала делать скидки на его возраст и, хотя педагогу не положено иметь любимчиков, все-таки выделяла младшего ученика из других. Это был особенный ребенок: во всем, что он ни делал, сквозило нечто необыкновенное, невольно чаровавшее всех, кто общался с ним. Стоило побыть с ним несколько минут, чтобы, поддавшись очарованию его ума и сердца, отдать ему предпочтение перед другими детьми.
Постоянно тянувшийся к знаниям, Пьер нередко продолжал просматривать книги и во время рекреаций. Так однажды перед уроком истории он сидел за атласом, внимательно изучая его. Фанни улыбнулась, радуясь усердию своего ученика. Как вдруг он начал покрывать поцелуями ту часть карты, на которой была изображена Россия. Столь горячий патриотизм был бы даже трогателен, если бы вслед за тем он не принялся плевать на остальную часть карты.
Как вам не стыдно, Pierre!возмутилась гувернантка.Нельзя так относиться к людям, которые так же, как и вы, говорят Богу: «Отче наш». Подло презирать ближних лишь за то, что они не русские. Я ведь тоже не русская, значит, вы и на меня плюете?
Вы напрасно меня браните,не смутился тот,разве вы не заметили, что я прикрыл Францию рукой?
Фанни не нашлась, что ответить на подобное заявление, и только улыбнулась против воли. Сердиться на этого ребенка было совершенно невозможно.
Появление Пьера в классе благотворно повлияло на старшую ученицу. Может быть, пристыженная примером маленького кузена, не желая от него отставать, Лиди начала учиться гораздо прилежнее. Более того, с каждым днем она становилась мягче, послушнее, перестала беспрестанно дерзить и впервые проявила интерес к чему-то помимо своих нарядов, полюбила читать. Фанни радовалась, что смогла найти подход к этой непростой девочке, смогла найти с ней общий язык.
Дети теперь отвечали уроки наперебой, соревнуясь друг с другом, стараясь заслужить высшие оценки, поскольку тот, кто лучше всех учился на неделе, получал право носить красный бант. Утром в воскресенье Фанни собирала своих питомцев, внимательно изучала журнал, делая вид, что пытается определить лучшего, хотя всегда знала это заранее. И надо было видеть, как дети с надеждой и волнением смотрели на нее, пытаясь заглянуть в журнал. А потом Фанни подзывала к себе отличившегося на этой неделе ученика и торжественно прикалывала ему бант к одежде. Ребенок сиял от счастья, а остальные радостно аплодировали ему, нисколько не завидуя. Получив бант, каждый из них реагировал по-разному: Лиди прыгала чуть ли не до потолка, хлопая в ладоши; Николя принимал награду с забавной важностью и достоинством, но не выдерживал роль до конца и тоже начинал подпрыгивать; а Пьер замирал с таким выражением на лице, точно сейчас упадет в обморок от счастья.