Марк не спеша вышел со двора на улицу и посмотрел в обе стороны, надеясь увидеть Лупа, но на улице вообще почти никого не было. Гостиница находилась на тихой окраине СтратаФест выбрал ее именно из-за расположения, не желая привлекать лишнее внимание к их компании. Большинство обитателей этой гостиницы были в Страте проездом, они направлялись на юг или на север по дороге, что проходила через город. То есть это были такие люди, среди которых трое путешественников затерялись бы без труда.
Марк уселся у стены и стал ждать возвращения друга. Но время шло и шло, и тени поперек улицы становились все длиннее. Мужчины, игравшие в кости, ушли внутрь, чтобы поужинать, а Марк остался снаружи, вслушиваясь в отдаленные звуки городской жизни: плач ребенка, обрывки разговоров, крик ослика.
Наконец тревога окончательно завладела Марком, и он решил разбудить Феста и сказать ему, что нужно отправиться на поиски Лупа. Когда он вошел в комнату, то обнаружил, что его товарищ уже проснулся и сидит на тюфяке, затачивая на бруске меч. Фест поднял голову и посмотрел на Марка.
Он до сих пор не вернулся, сказал мальчик. Что нам делать?
Делать? Ничего.
Марк недоуменно вскинул брови.
Ничего? А если с ним что-то произошло?
Что же мы можем сделать в таком случае?
Отправиться на поиски, что же еще?
Ну да, понимаю мы пойдем и начнем искать его в темноте, на улицах незнакомого города. Фест снова принялся за меч, доводя его лезвие до безупречного состояния. И какая в том будет польза? Наберись терпения, Марк. Нам нужно просто ждать. Садись и отдыхай.
Несмотря на все свои опасения, Марк понимал, что Фест прав. Он заставил себя вернуться к своей постели и лечь. Но заснуть не мог. Он просто лежал с открытыми глазами, глядя на потолочные балки. Время от времени по стропилам с тихим шуршанием пробегала крыса, и это был единственный звук, который доносился до ушей Марка, кроме ритмичного скрежета бруска по лезвию меча. На Страт опустились сумерки, а потом и ночь накрыла город. Фест уже не видел меча, так что в конце концов отложил его в сторону и еще какое-то время молчал, прежде чем заговорить.
Марк
Да?
Что ты собираешься делать, когда мы найдем Децима?
Марк глубоко вздохнул:
Я убью его.
А если с ним будет Термон? И другие? Его ведь наверняка охраняют.
Марк вспомнил хладнокровного убийцу, которого Децим использовал для наиболее опасных дел. Именно Термон и его люди убили Тита и похитили Марка и его мать.
Да какая разница? ответил он. Так или иначе, но я найду способ подобраться к нему достаточно близко и вонжу кинжал в его сердце. Он увидит меня и будет знать, что я отомстил.
А потом что? спросил Фест. Его стражи прирежут тебя. Ты погибнешь.
Мне плевать.
Вот как? Может, тебе и плевать. Но твоей материнет. Она останется одна в целом мире. И будет горевать не только по твоему отцу, но еще и по тебе.
Но она и так уже много лет горевала по настоящему отцу Марка. Она не могла забыть Спартака, а Марк, с тех пор как узнал правду о себе, по-другому воспринимал те моменты своего детства, которые ему вспоминались. Он помнил, какими глазами мать смотрела на него, как она вдруг начинала тихо плакать, теперь все это внезапно обрело смысл. И Марк ощутил укол вины, осознав, что если он будет действовать так безрассудно, то лишь добавит горя в ее жизнь. Он вздохнул с разочарованием.
Послушай меня, Марк, негромко заговорил в темноте Фест, чей силуэт лишь смутно различался на фоне оштукатуренной стены. Порой в этой жизни мы вынуждены использовать те возможности, которые нам доступны. Нам приходится отказываться от желанной цели, какими бы сильными ни были наши побуждения. Я должен был постараться объяснить это тебе еще тогда, когда тренировал тебя для Цезаря. Но ему хотелось только одногочтобы ты хорошо владел оружием.
Ничего удивительного. Я только этим и был для Цезарянеким оружием. Просто одним из инструментов, которыми он пользовался.
Это, пожалуй, верно, согласился Фест. Но он восхищался тобой. Он видел в тебе нечто такое, что выделяло тебя среди остальных. Он сам мне это говорил. Нечто особенное
Уже не в первый раз Марк ощутил ледяной холод, пробежавший по его спине. Ничто не ускользало от внимания его бывшего хозяина. И хотя Цезарь не мог знать правду о настоящем происхождении Марка, он всегда подозревал, что в прошлом Марка есть нечто такое, о чем его раб не говорит.
Теперь ты свободен, Марк. Свободен сам выбирать, что тебе делать со своей жизнью. И ты не должен стать рабом желания отомстить. Если ты решишь преследовать Децима, тебя ожидает только смерть. А это было бы бессмысленно. Хуже того, это стало бы настоящей трагедией. Что бы ни сделал Децим с тобой и твоими родными, твой главный долгспасти мать. А потом, если тебе захочется продолжить охоту, даю слово: я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
Марк повернулся на бок и оперся на локоть, всматриваясь в очертания Феста.
Ты готов сделать это для меня? Но почему?
Фест ответил не сразу:
Мытоварищи по оружию. Цезарь приказал мне помогать тебе. И моя задача будет выполнена только тогда, когда ты будешь полностью удовлетворен. Только тогда. Я буду стоять рядом с тобой, Марк. И идти рядом. До конца.
Прежде чем Марк успел открыть рот, во дворе раздались быстрые шаги. А через миг дверь распахнулась, и в проеме возникла фигура Лупа.
Я нашел дом аукциониста!
V
Глаза Лупа сверкали от возбуждения в тусклом свете масляной лампы, которую тут же зажег Фест.
Простите, что я так долго отсутствовал, но этот Пиндар большую часть дня провел в банях.
Пиндар? перебил его Марк.
Ну да, его так зовут. Я подслушал, как его называли друзья. Уйдя со двора, где держат рабов, он отправился в бани. Я вошел за ним внутрь. Он там встретился с какими-то мужчинами, и они почти все время говорили о делах. Я был достаточно близко и хорошо слышал их.
Он ничего не заподозрил?
Нет, Марк. Я в этом уверен. Он был так занят разговором, что не замечал меня. Я старался держаться потише и смотреть в пол.
Совершенно ненужный риск, сказал Фест. Я велел тебе просто идти за ним. И все.
А я именно это и сделал. Но когда он вошел в бани, я испугался, что могу потерять его. И решил подобраться поближе, чтобы видеть его. Потому-то я и сумел услышать, о чем он говорил со своими приятелями. Луп наклонился к Фесту. Он упоминал имя Децима!
Что? уставился на него Фест. Ты уверен?
Луп кивнул:
Насколько я мог разобрать, Децим через три дня пришлет на аукцион какого-то человека, чтобы купить нескольких рабов для своего поместья.
Марк и Фест обменялись удивленным взглядом, а потом Марк восторженно улыбнулся.
Боги благоволят к нам! Наконец-то! Нам нужно только дождаться этого человека и последовать за ним, когда он покинет Страт с купленными рабами! Он приведет нас прямиком к тому месту, где держат мою мать!
Фест немного подумал и нахмурился:
Звучит уж слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но возможно, ты прав. Это дело рук провидения. Ну, по крайней мере, похоже на то. Но что, если у Децима не одно имение? Децимчеловек богатый. Он заработал целое состояние с тех пор, как начал вести дела с Крассом. У такого пройдохи может быть несколько поместий. Он осторожен и не станет вкладывать все деньги в одно. Мы должны быть уверены, что нашли то, которое нам нужно, прежде чем начнем дело.
Марк почувствовал, как начинает угасать надежда.
А что, если мы последуем за человеком Децима, нападем на него и заставим сказать, где мать Марка? То есть если он это знает, предложил Луп.
Он будет не один, задумчиво произнес Фест. Посланцу Децима наверняка понадобятся помощники, чтобы охранять купленных рабов. Так что нападать на них слишком опасно. Лучше мы последуем за ним на Пелопоннес, а там разузнаем у местных, что им известно о твоей матери.
А если мы там ничего не найдем?
Тогда выясним, есть ли у Децима другие земельные владения, и проберемся туда.
Это займет немало времени, сказал Луп.
Все ненадолго замолчали, потом снова заговорил Марк:
У меня вот какая мысль. Если Пиндархороший делец, то он должен хранить подробные записи обо всех рабах, которые проходят через его аукцион. И хотя меня и маму официально никогда не продавали, все-таки в его записях могли остаться какие-то сведения насчет того, куда нас отправили, перед тем как я сбежал. Как ты думаешь, Фест?