Арсений улыбнулся в бокал и выпил все шампанское. Ему было невыразимо хорошо. Мстислав выпутал бокал из его пальцев и, только что не притопывая от нетерпения, потянул его в гостиную, где посередине уже стояла елка.
- Конечно, свет включать не рекомендуется, - разглагольствовал Мстислав, развешивая шары и не забывая при этом либо тереться подозрительно близко от настойчиво игнорирующего вопиющую подозрительность маневров Арсения, либо многообещающе задерживая его руки в своих, когда Арсений подавал игрушки. Арсений краснел, сопел, отводил глаза, но ни отстраняться, ни высвобождать подрагивающие от напряжения пальцы не спешил. А Мстислав разводил разлюли-малину, чтобы Арсений не очень много внимания обращал на его поползновения.Эта красавица, будь она бабой, сошла бы за Пугачеву без грима. Страшное зрелише. А так там подмажется, там подтянется, там подретушируется, там подфотошопится, так ее не только показать по телевизору можно, но и посмотреть без содрогания. Так и тут. Сейчас мы эти ветки завесим, тут обмотаем, сверху звезду присандалим, глядишь, и проникнемся новогодним духом. Ты понюхай, как она пахнет, Сенечка, ведь хвоей же пахнет!
И Мстислав ласково пригибал своей лапищей голову Арсения к веткам, в которые сам утыкался носом, заставлял вдыхать и возбужденно блестел глазами в подозрительной близости от его лица. Арсений послушно нюхал, реагировал придушенными смешками на такие гадости и чувствовал себя превосходно. Он пару раз сбегал на кухню, проверять, как там состояние дел в духовке, Мстислав великодушно отпускал его и встречал свеженалитым шампанским. Елка была наряжена и милосердно задвинута в темный угол, чтобы не мозолить глаза своими проплешинами, на которые, увы, мишуры не хватило, благодарно оттуда светила своими разноцветными огоньками, Арсений смотрел на нее, стоя в центре комнаты, а Мстислав обнимал его сзади, обхватив за талию и пристроив подбородок на его плече.
- А все-таки мы молодцы, - интимно прошептал Мстислав прямо Арсению в ухо и с радостным возбуждением почувствовал волну дрожи, пробежавшую по телу Арсения.Смотри, как она светится. Эх, чего не хватает, так омелы под потолком. Можно было бы и этот обычай соблюсти. Знаешь ведь о нем?
Мстислав алчно заглянул в лицо Арсения. Тот скосил на него глаза, для чего ему пришлось откинуть голову назад, и, помедлив, кивнул.
- Может, сделаем вид, что она тут есть?заговорщицким шепотом предложил Мстислав, медленно снимая очки с лица Арсения. Того хватило только на смущенное пожатие плеч. Мстислав решил ковать железо, не отходя от кассы, и начал активно делать вид, что они стоят под омелой. Уй, как тебя развезло, мой милый, ехидно думал он, поддерживая Арсения, явно стоявшего на ватных ногах. Ох, как тебе в голову дало, пытался связно думать Мстислав, когда Арсений, радостно повисший на его шее, неумело, но со всей страстью новообращенного предавался следованию импортному обычаю. Мстислав всерьез озадачился тем, что Новый год может быть встречен на ковре перед инвалидной елкой, и страдая от собственной мужественности, прервал поцелуй. Потянувшийся было за продолжением изучения островной традиции Арсений был чмокнут в прехорошенький носик (Мстислав выяснил опытным путем, что подобные проказы очень даже приятны, и пообещал себе расщедриться на еще одно такое поощрение, но чуть позже), и Мстислав со скорбным видом пояснил скорбным шепотом: - Банька остынет, Сенечка. А банька хороша. С липовыми вениками, эвкалиптовым маслом и холодным снежком вокруг, а?
Арсений обиженно посмотрел на него. Да, ботаник в нем был жив-здоров и очень резв и в соответствии с базисным методическим наставлением советской школы настаивал на закреплении пройденного материала, с удовольствием подумал Мстислав.
- Да и Новый год не мешало бы встретить. Меньше часа осталось, - многообещающе добавил он.
Недовольно поджавший губы Арсений отстранился и высокомерно посмотрел на него.
- Ладно, - бросил он.Очки отдай.
Вернув очки на нос, он не самой уверенной походкой пошел на кухню.
- Вау...выдохнул Мстислав, восхищенно глядя ему вслед. Нет, ну до чего же он молодец!
Арсений неспешно накрывал обеденный стол, стоявший в столовой зоне прямо перед кухней. Он очень ловко разобрался, где находились посуда и прочие приборы, к немалому удивлению и одобрению Мстислава, наблюдавшего за становившимися все более уверенными движениями Арсения. Движимый переполнявшим его радостным предвкушением, Мстислав расщедрился на то, чтобы притащить еду и спиртное, попутно с огромным удовольствием потискав шаловливо огрызнувшегося на него Арсения.
Торжественную речь президента они слушали краем уха, с огромным удовольствием предаваясь воспоминаниям о школьных днях. Для них обоих оказалось приятной неожиданностью то обстоятельство, что про школу можно и чего-то хорошего вспомнить. Мстислав блаженно щурился, вспоминая практикантов и практиканток, Арсений злорадно посмеивался, когда вспоминал, как Пархомова выгоняли с урока истории, не в силах переспорить, и они дружно смеялись, когда вспоминали, как трудовик и певичка выскакивали из задымленных мастерских, с огромным трудом удерживая на месте хотя бы нижнее белье. Арсений многозначительно посмотрел на Мстислава, тот скромно потупил глаза. Бой курантов совершенно неожиданно нарушил мирную беседу. Мстислав подскочил, как ужаленный, чтобы налить шампанского. Арсений суетливо рванулся подставлять ему бокалы. Содержимое бокалов было выпито аккурат в течение трех последних ударов, и Мстислав, не сдержавшись, сжал Арсения в объятьях.
- С Новым годом, Сенечка!ликующе проорал он и получил по голени ногой. Обидевшись, он спросил, отстраняясь.Ты чего?
- В ухо зачем орать?рявкнул на него Арсений. Мстислав не нашел, чем ответить, и наградил его взглядом исподлобья. Немного смягчившись, Арсений поинтересовался, как там в баньке дела.
- Отлично!воспрял духом Мстислав.Нас ждет. Пошли!
Очки к немалому облегчению Мстислава пришлось оставить на кухне. На попытку Арсения воззвать к здравому смыслу и указать на свою близорукость Мстислав отмахнулся, заявив, что если Сенька совсем ничего не видит, то он будет рад оказать ему услуги проводника, что и продемонстрировал, возложив руки на талию и ведя его впереди. Попутно он шептал на ухо довольно хихикавшему Арсению, куда идти, куда поворачивать и куда ставить ногу, неожиданно для себя самого краснея от двусмысленного звучания этих инструкций. В предбаннике Арсений вспомнил, что он целомудренный и неразвращенный маменькин сынок и начал наотрез отказываться от того, чтобы снять джинсы. Мстислав попытался его поубеждать, поуговаривать, понастаивать, затем плюнул и стянул майку и джинсы вместе с нижним бельем. Арсений резво закрыл глаза и плотно сжал веки, затем приоткрыл один глаз и попытался сфокусировать взгляд. Контуры фигуры видны были, детали, увы, нет. Он разочарованно поджал губы.
- Ты как хочешь, а я париться, - бросил он через плечо, ушлепывая в баню. Арсений прищурил оба глаза, но так и не смог разглядеть панораму. Он понурил голову.
До нахохлившегося Арсения, понуро сидевшего на краешке сиденья и мявшего в руках подол майки, донеслись стук ковша, непонятные звуки, похожие на перемещение каких-то предметов, плеск воды, шипение пара на раскаленных камнях, довольные возгласы Мстислава.
- Не передумал еще удовольствие получать?крикнул ему Мстислав.Эх, хороша банька-то! Пар ядреный, до костей пробирает! Давай, присоединяйся!
Арсений решительно встал, стянул джинсы, аккуратно сложил их и положил на сиденье, проделал то же самое с нижним бельем, натянул майку на причинное место, оглянулся, разглядел полотенце и обмотал его вокруг бедер, затем, выдохнув и собравшись с духом, снял майку. Помявшись на месте, поколебавшись и посомневавшись, он выдохнул и целенаправленно пошел ко двери. Дойдя до нее, Арсений попытался удержать решимость в активном модусе, но она усердно сопротивлялась. Арсений пару раз брался за ручку двери и отдергивал руку. А Мстислав наслаждался процессом, поддавая пару и высказывая свое ему одобрение.
- Сенька, давай, пока пар есть!крикнул он снова.
Арсений сжал губы и шагнул в неизвестность.
Свет в бане был неярким и уютно-желтоватым, одуряюще пахло липой и какими-то эфирными маслами, пар клубился и радостно ласкался к телу, было жарко и хорошо. Мстислав восседал на полке с идиотской шапкой на макушке. Еще одна лежала рядом.
- Давай, ползи сюда, - довольно сказал он Арсению. Арсений опасливо пошел к нему.Ну полотенце-то сними!ласково, как малолетнему несмышленышу, проворковал ему Мстислав, дотягиваясь, беря его за руку и притягивая к себе. Он ловко потянул другой рукой полотенце и быстро убрал его от беды подальше. Усадив Арсения рядом и нахлобучив ему на голову другую такую же, он радостно сказал: - Пригнись!и от души плеснул воды на камни.
Арсений послушно пригнулся. Мстислав разогнал пар. Было до одури жарко и до умопомрачения хорошо. Арсений счастливо посмотрел на Мстислава и встретился с не менее умопомрачительно жарким и многообещающим взглядом Мстислава.
- Как дела, Сенечка?широко улыбаясь, интимно прошептал Мстислав.
Часть 3
Арсений приоткрыл рот, явно порываясь что-то сказать, но благоразумно закрыл его снова, чтобы не портить потрясающий момент высвобождения своего внутреннего зверя невразумительным блеянием - что-то вменяемое и остроумное он явно выдать не мог. Взамен Арсений загадочно (по крайней мере, он надеялся, что именно так) улыбнулся и пожал плечами. Подумав, он еще и головой кивнул для пущего красноречия. Мстислав резво спрыгнул с полка и торжественно заявил:
- Ну тогда укладывайся, я тебя парить буду.
Арсений вытаращил глаза и резво сжал бедра.
- А это обязательно? - глупо надеясь на милосердие Мстислава, робко поинтересовался он.
- Ну разумеется! - томно прошептав это, Мстислав приблизился и положил свои руки ему на плечи. - Зачем иначе было веник запаривать? А потом и ты меня попаришь, а?
Фраза прозвучала несравненно пошло, особенно учитывая шаловливые интонации и более чем двусмысленные обертоны, которые в нее щедро впихнул этот кобель Пархомов. Пузырьки шампанского, до этого лениво бродившие в крови и настороженно прислушивавшиеся к интимному мурлыканью Мстислава, радостно взмыли к голове, напрочь вытесняя все здравые мысли. К потолку же устремился и интерес, явно и нагло демонстрируемый через физиологическую реакцию.
- Только не очень сильно! - угрожающе предупредил Арсений. - У меня кожа очень чувствительная.
Мстислав, как бы погруженный в чисто и исключительно философское созерцание и в связи с этим созерцательно оглаживавший плечи Арсения мягкими круговыми и конечно же совершенно невинными, да-да, движениями, заинтересованно осмотрел все тело, милосердно не опускаясь слишком низко. То, что он увидел, вызвало такую непотребную волну жара во всем теле, что Мстислав с трудом сдержался, чтобы не завалить несчастного Сеньку прямо на полок. Кожа у него была тонкая до такой степени, что даже для неподготовленного и невооруженного взгляда казалась голубовато-атласной, и сейчас в деревянном помещении бани сладко отсвечивала медовыми бликами.
- Сенечка, - хриплым шепотом прошептал Мстислав чуть ли не в губы Арсению, - я очень осторожно. Тебе понравится.
Арсений подозрительно посмотрел на этого проходимца и послушно улегся на живот. Мстислав алчными глазами обшарил все тело, довольно ухмыльнулся верному другу, заинтересованно и очень увлеченно поднявшему голову, и взялся за веник.
- Это совсем не легко, правильно париться, - журчал он при этом, ставя целью как можно радикальнее деморализовать жертву. - Если, допустим, веник плохо распарить или кожу недостаточно прогреть, то кайфа такого не получишь. Но если и веник хорошо подготовить, и самому прогреться, то это же такое наслаждение!чуть подбавив парку, Мстислав круговыми движениями начал разгонять пар прямо над спиной Арсения, стараясь и удержать в узде свою похоть, и не дать волю языку, готовому и на вокальные и на физические упражнения.А если после жаркой парилки да после хорошего веничка да в холодный снег, а, Сенечка? Это же какое удовольствие можно получить? Ведь правда же?и для вящего привлечения внимания Арсения к своим словам он пару раз игриво шлепнул того веником по ягодицам. Арсений скосил на него глаза и очень недружелюбно попытался отмахнуться рукой. Промазал, но решил, что попытка тоже считается, и с чувством выполненного долга расслабился снова. Мстислав многозначительно поиграл бровями и продолжил помахивать веником, поддавать пар и превращать Арсения в безвольное и бесхребетное существо. Решив, что в полной мере выполнил свою задачу, Мстислав взвалил Арсения на плечи и поволок на выход. Арсений сначала было опешил, а потом разразился бранью, не раз слышанной от «мамы». Мстислав заслушался и притормозил. Арсений с огромнейшим удовольствием объяснял, с кем скрещивались гены Мстислава, для убедительности еще и похлопывая по спине, видимо, в качестве телесного наказания. Мышцы на вышеозначенной спине бугрились и были на ощупь такими... такими... что Арсений очень резво забыл, что именно должен был преследовать этими движениями, заинтересовался игрой ягодиц, находившихся внизу той самой ощупываемой спины, а потому совсем недалеко, и хорошо различимых и без очков, и увлекся до такой степени, что оказался совершенно неподготовленным к плавному, но неотвратимому опусканию в снег. Заорав благим матом, Арсений очень резво взвился и кинулся на Мстислава, стоявшего совсем рядом, уперев руки в боки и довольно смеявшегося. От неожиданности тот покачнулся, подхватил Арсения и с ним рухнул в снег. Хорошо, однако, что сугробы намело знатные. Довольно смеясь, Мстислав вывернулся, перекатился, оказавшись на Арсении, и начал натирать его снегом.
- А это тебе в наказание, Сенечка!приговаривал он радостно вопившему Арсению. - Чтобы знал, как на бедного беззащитного меня нападать!
Какую злую шутку сыграл с ним рок, Мстислав понял, когда перешел к обтиранию нижних конечностей и места их примыкания к спине. Ноги были усладой для глаз, но и для ладоней тоже, послушно позволяя ладоням сомкнуться на щиколотках в кольцо, доверчиво поддаваясь на длинные и неспешные их ласки слегка напрягающимися мышцами и красноречиво отзываясь выгибающимися ступнями, узкими и жилистыми; ладони переместились на ягодицы Арсения и слегка сжали их, и Мстислав диву дался, как удачно размеры совместились. Мстислав перекатил Арсения на спину и навис сверху.
- Ну что, диверсант, раскаялся?прошептал он, коварно приближаясь совсем близко к губам. Арсений ответил ему беспомощным и виноватым взглядом своих прозрачно-голубых глаз и обиженно надутыми губами. Мстислав злорадно ухмыльнулся и потянулся к его губам, не желая видеть и знать ничего, кроме их сладости. И получил пригоршню снега на спину, пригоршню же на грудь, заорал, отпрянул и рухнул в снег, хохоча, глядя вслед задавшему стрекача Арсению.