Ливии шел семьдесят второй год, но в душе она оставалась молодой, потому что много лет ее цель призывно сияла впереди. Лишь теперь начали сбываться чаянья этой женщины.
Ее выдали замуж, по обычаю римлян, совсем юной, в возрасте пятнадцати лет, и к двадцати одному году она уже была матерью двоих сыновей. Мужем Ливии был видный сенатор знатного древнего рода Тиберий Клавдий Нерон. С ним она испытала многие невзгоды, так как он являлся заметной фигурой в полыхавшей тогда гражданской войне. С наступлением мира жизнь Ливии вошла в русло традиций римской аристократии, но тут ее увидел Октавиан, принцепс сената, а фактически первый римский монарх после древней эпохи царей. В тот период Ливия, несмотря на миловидность лица и округлость форм, никак не годилась в невесты, и не только потому, что рядом с нею торжественно проплывал в облаке белоснежной тоги законный супруг, весьма внушительный и статью, и годами. Ливия пребывала на шестом месяце беременности. Однако прозорливый Октавиан рассмотрел в этой особе родственную душу, и никакие преграды не могли воспрепятствовать его внезапной страсти. Он повелел Клавдию Нерону развестись с женою, и бывший сподручный Гая Цезаря, потом его ярый обвинитель, далее соратник Марка Антония, а затем и самого Октавиана, безропотно подчинился. В лице Ливии принцепс получил истинную императрицу, ставшую эталоном царицы на все времена. Его новая, третья по счету жена, смело выхваченная из огня чужого ложа, обсуждала с ним государственные дела, давала здравые советы. Она разделила с ним власть, однако столь гармонично, что это произошло в интересах единенья. Но вот разделить любовь с необычным человеком Ливия так и не смогла.
Ее первый муж Клавдий Нерон имел взрывной темперамент и не знал удержу в излиянии страстей. Вспышки его любви доходили до ярости. Он был слишком агрессивен для юной девы, и она в то время не нашла в себе сил полюбить его по-настоящему. Похотливый же, но расчетливый даже в страстях Октавиан не мог достичь той планки в силе оргии, которую ей установила юность. Он вполне удовлетворял ее тело, но память о дикой ярости объятий Нерона заставляла тосковать душу. Клавдий соответствовал ее природе, но по складу ума и ввиду зрелости возраста остался ей чужим человеком. Октавиан, напротив, был ей близок и понятен как брат, между ними было всего четырепять лет возрастной разницы. В первом случае мужчина слишком возвышался над нею, а во второмнаходился на одном уровне. Если бы не ранний опыт, возможно, муж-друг показался бы ей идеалом, но извращенная преждевременной, чуть ли не насильственной страстью душа требовала чего-то запредельного и одновременно боялась этого. Ливия была слишком горда, чтобы искать утех на стороне, да и не испытывала особой тяги к другим мужчинам, полагая, будто ей довелось познать двух виднейших в своем роде представителей этого пола. В итоге Ливия утратила надежду реализовать свою требова-тельную натуру в любви к мужчине и обратила интерес в иную область.
Природные силы любви преобразовались в ее ненасытной душе в жгучую желчь властолюбия. Как болезнь печени окрашивает все тело в желтый цвет, так и одержимость господством придавала специфическую окраску всем поступкам Ливии, а заодно меняла ее облик: искажала улыбку, грозно блистала из глаз, тормозила мимику, придавала резкость движеньям. Эта женщина сделалась жрицей демона власти, отдалась ему всецело, как любимейшему мужу. В какой-то степени она была подобием самого тогдашнего Рима.
И вот теперь она стала вдовой, а значит, владычицей! Однако женщина как существо, призванное рождать людей, живет чужою жизнью. Величие Ливиив скипетре ее сына. Его трон вознесет ее над Римом, провинциями и всем человечеством!
Вот какие чувства мерцали на дне ее глаз и пугали Тиберия зловещей отчужденностью. Она неистово любила сына, но любила для себя, а не для него. Ее любовь была тиранией. Однажды родив младенца, она словно продолжала рождать его потом день за днем, год за годом, чтобы в конце концов произвести на свет властелина, законченного римского монарха. Преступное желание для римской цивилизации, в которой слово "царь" до тех пор являлось худшим проклятьем и тягчайшим обвинением!
Мужайся, мой дорогой Тиберий, свершилась та беда, предчувствие которой столь долго угнетало нас, произнесла Ливия.
Тиберий молчал, борясь с эмоциями. Присутствующиеа здесь находились некоторые приближенные ко двору сенаторы, но в основном были рабы и привилегированный обслуживающий персонал из вольноотпущенниковзатаились и исподлобья следили за матроной. Предвидя кончину Августа, Ливия оцепила дом в Ноле, где мужа застала болезнь, надежной охраной, допустив внутрь только самых преданных и послушных ее воле лиц.
Мой возлюбленный супруг, твой выдающийся отец, увы, скончался И боги смертны, если им приходится жить среди людей, продолжала Ливия, делая паузы после каждой фразы. Я преклоняюсь пред глубиною твоей скорби, но призываю тебя подумать о народе римском. Ведь вместе с тобою осиротел весь Рим! Наш божественный Цезарь Август был отцом всех римлян. Подобно Атланту, державшему небесный свод, он нес на своих плечах остов государства. Ты, Тиберий, должен превозмочь собственные страдания, дабы принять на себя великую ношу забот о Римском государстве, ибо тыЕго сын!
Тиберий Юлий Цезарь должен отдохнуть после дальней дороги и уединиться со своим горем, чтобы собраться с силами, произнесла Ливия официальным тоном, поведя взглядом по головам окружающих. Пойдем, мой Тиберий, простишься с отцом. А ты, Биант, от моего имени вели магистратам Нолы еще раз объявить народу, что Август выздоравливает и в настоящее время ведет беседу с сыном о неотложных государственных делах.
Ропот пробежал по залу, но сразу был усмирен строгой матроной.
Да, мы должны поддерживать иллюзию благополучия, пока не примем всех мер по пресечению возможных беспорядков, твердо сказала она. Не забывайте, этот час определяет судьбу всей цивилизации, помните также, что нас окружают толпы свирепых варваров, для которых магическое имя Августа могущественнее легионов.
В сопровождении всего лишь двух рабов престарелые мать и сын двинулись в глубь дворца. Пройдя несколько комнат, они оказались перед ложем почившего монарха, охраняемого безмолвными, окаменевшими в недвижности стражниками.
Август немного не дожил до семидесятишестилетнего возраста, и облик его теперь соответствовал долгой многотрудной жизни. Накануне, прощаясь с друзьями, он спросил, хорошо ли, по их мнению, ему удалось сыграть комедию жизни, и процитировал греческий стих: Коль хорошо сыграли мы, похлопайте И проводите добрым нас напутствием.
Смерть ему выпала легкая, поэтому изможденное тяготами жизни лицо в смерти обрело умиротворенное выражение. Это состояние удовлетворения человека, выполнившего свою миссию на земле, схваченное и зафиксированное смертным мгновеньем, стало предметом размышлений Тиберия. Угадав, как обычно, его мысль, Ливия пояснила:
Я поправила и подвязала отвисшую челюсть, поэтому теперь его вид приличествует божественному статусуне стыдно показать толпе.
Отдав долг смерти, мать и сын обратились к насущным делам, для чего уединились в спальне Ливии.
Тиберий много раз представлял себя в сегодняшнем положении и готовился к этому моменту. Однако, воочию узрев могущество смерти, только что повергшей во прах великую личность, в силе своего духа и интеллекта казавшуюся несокрушимой, он был подавлен. Однако его шок не вызвал сочувствия Ливии.
Нельзя медлить, мой Тиберий, нужно действовать, жестко призвала она.
Эта суровость испугала Тиберия коварною догадкой.
Надеюсь, все свершилось волею богов? настороженно спросил он.
Конечно, чуть скривив губы в движении, которое у другой женщины читалось бы как улыбка, произнесла матрона.
Впрочем, как ты знаешь, боги воплощают свои замыслы через деяния людей, добавила она после паузы, словно дразня его.
Лицо Тиберия исказилось гримасой брезгливости.
Ты слишком мрачно мыслишь, я говорю о другом, насмешливо пояснила Ливия. Я напоминаю тебе, что ты принадлежишь к числу избранников богов. Тыпроводник небесной воли и вершитель судеб земных. Взойди на вершину, определенную тебе бессмертными, и ты узреешь тысячи тысяч людей, подвластных твоему разумению. Они ждут тебя, яви им свой царственный лик! Забудь о прошлом, думай о будущем!