Юлия уже знала, что делать, и вскоре ее супружеское ложе скрипело от наплыва любовников на весь Рим. Не было для сплетников более плодотворной темы, чем развлечения развратной дочки главного борца за добродетель. За нею охотились папарацци того времени, и легенды о ее похождениях так же наполняли умы римлян, как теперь журнальные и телевизионные сплетни о всяческих "звездах" головы наших несчастных современников, и так же отвлекали внимание плебса от реальных проблем своей жизни. Но при всем том, любвеобильная Юля в полной мере смогла угодить отцу. За девять лет она родила пятерых детей, причем трех мальчиков. И все они на удивление целой стране походили на Агриппу. Плодородная красавица не смущалась своей славы и без лишней скромности остроумно объясняла эту загадку природы, заявляя, что она никогда не берет на борт пассажиров, не заполнив предварительно трюма. Видимо, Агриппа не вынес такого счастья и отошел в более спокойный мир. Тогда настал черед Тиберия вкусить плода чресл принцепса.
К тому времени личная жизнь Тиберия устроилась. Он был счастливо женат на Випсании Агриппине, дочери мужа Юлии, имел сына, ждал дочь, но предусмотрительный Август повелел ему развестись. Что было для Тиберия большей трагедией: расставание с любимой женой или необходимость жить с высокопоставленной потаскушкой, которая еще в детстве и юности причинила ему многие страдания? А мог ли он ослушаться принцепса? Только ценою государственного переворота! Проще все-таки было перевернуть собственную душу. Правда, Юлия поспешила успокоить новую жертву относительно своей нечистоплотности: она такая же, как все, только знаменитая. По ее суждению, все женщины, как и мужчины, развратны, просто публика знает лишь о похождениях великих. Бывают такие гнилые времена, когда подобные лозунги находят доверие и даже принимаются на ура. Но Тиберий на собственном опыте жизни с Випсанией знал, что это не так. Ему хотелось покончить с собой, но Ливия требовала от него царствованья, и он подчинился ей и Августу, подчинился так же, как некогда его отец, как подчинялись "советам" доброго принцепса все люди необъятного римского мира.
В результате произошедшей смены состава, семья Тиберия существенно выросла. Вместо выбывшей Агриппины явилась блистательная Юлия в окружении сонма бравых поклонников ее таланта, а малолетний Друз обрел трех братиков и двоих сестричек. Так Тиберий стал отчимом будущих соперников в притязаниях на трон. Ему тогда было тридцать лет, и он уже обрел опыт придворного лицемерия. Помогала ему освоиться в новой роли и Ливия. Она приветствовала произошедшие изменения, хотя всегда ненавидела Юлию, как существо, из-за которого она не могла целиком завладеть сердцем Августа и которое плодило конкурентов ее Тиберию. Однако теперь, помимо того что сама она была женою принцепса, ее сын стал мужем дочери монарха, а опасные внуки государя оказались в их семье. Такой расклад позволял Ливии надеяться, что если не сын, то хотя бы ее будущий внук станет правителем, и она всячески поощряла Тиберия наладить отношения с Юлией.
Хитрая Юля правильно сориентировалась в сложной сексуально-политической обстановке. Она поняла, что, оказавшись под надзором такого сурового цензора, как Ливия, не может позволить себе прежнюю развеселую жизнь. В слепой любви к единственной дочурке Август игнорировал народный эпос, воспевавший ее постельные подвиги, но Ливия умела достучаться до разума мужа и заронить туда семя нужной мысли. Раздражать грозную мачеху было опасно, и Юлия решила всерьез сыграть роль жены Тиберия.
Видя, сколь неприязненно относится к ней новый муж, Юлия исполнила перед ним душераздирающую драму с заламыванием точеных рук, закатыванием больших красивых глаз и с выдиранием пушистых локонов. Она кляла свою никчемную жизнь и молила богов поразить ее молнией праведного гнева. "Никто меня не любит и никогда не любил! стонала она. Отец думает обо мне только как о производительнице наследников, а все остальные пользуются моей доверчивостью для достижения своих целей! Страдая от удушья в этом подлом мире сухого расчета и корысти, я была вынуждена искать искренних чувств на стороне. Но даже любовники сходились со мною ради выгоды или славы! Тогда я возненавидела их так же, как и мужей!"
Таранная атака женской истерики разрушила редуты брезгливости, охранявшие Тиберия от этой женщины, и в нем пробудилась опасная жалость. Тонко уловив изменение стратегической обстановки на фронте этой психологической войны, Юля перешла к отчаянному штурму. Она заявила, что ее разврат был женским протестом против обид, чинимых ей грубыми мужчинами, не способными понять и оценить чувствительную женскую душу. Вновь и вновь сталкиваясь с мужской бездуховностью, она в отчаяньи бросалась в распростертые объятия очередного негодяя, чтобы в который раз претерпеть разочарование.
Но более всех виноват перед нею, оказывается, был он, Тиберий. Именно его одного она любила с детства и все последующие годы. А он сначала не замечал бедную девочку, а потом и вовсе возненавидел, не поняв по своей мужской неотесанности, что ее остроты и колкости являлись всего лишь отчаянными попытками привлечь его внимание. А между тем девичья страсть была столь сильна, что несчастная, презрев супружеский долг, бежала под носом сурового принцепса к нему, Тиберию, но, как выяснилось, лишь за тем, чтобы быть грубо отвергнутой на глазах у всего Рима. "Тем, как ты выказал мне пренебрежение, говорила Юлия, ты ославил меня перед всеми столичными негодяями. Ты сначала погубил мою любовь, а потом и репутацию. После этого я пыталась быть честной супругой Марцеллу, но молва все равно выставляла меня блудницей. Мне ничего не оставалось, как стать такою, какою вы уже сделали меня в своем воображении!" Эту тираду Юлия завершила особенно прочувствованными рыданиями. "И все-таки я сумела выполнить свой женский долг! надрывно возвестила она, глотая слезы. Я подарила хорошему, хотя и не любимому мной человеку пятерых детей и заодно порадовала отца. Я надеялась, что за это боги простили меня и, наконец-то вняв моим мольбам, привели меня к единственному мужчине, которого я любила, чтобы дать мне утешение, но, оказалось, они лишь продлили мою пытку, потому что ты ненавидишь меня. Ты презираешь меня за то преступление, которое сам совершил в отношении меня!"
После этого многообещающего объяснения Юлия отправила всех своих любовников в долгосрочный отпуск, полностью посвятив себя мужу. Тиберий был столь поражен резким преображением известного ему с детства человека, что проникся к жене уважением и, сколько мог, старался быть ей примерным супругом. Но, как только Юлия при помощи Тиберия "загрузила трюм", она вновь привела в каюту свою развеселую компанию. Тиберию пришлось почтительно обслуживать ее оргии. А она смеялась в лицо и ему, и Ливии, поскольку знала, что теперь они не посмеют покуситься на нее, ибо она носит в себе их потомка царской крови. Юлия вновь называла Тиберия безродным подкидышем в отместку за свое недавнее унижение, издевалась над Ливией, а злобная свекровь маслено улыбалась в ответ на откровенные оскорбления. Над Тиберием потешался весь Рим, но более всеголюбовники Юлии, особенно видный сенатор знатного рода Семпроний Гракх.
"Гракх! со стоном воскликнул Тиберий, прервав воспоминания. Еще остался Гракх! Если сживать со света Юлию, то надо немедленно уничтожить и его". Тиберий озаботился новой проблемой. Одно политическое убийство обязательно влечет за собою веер других, и преодолеть железную логику этого закона невозможно. "Потом, завтра", устало отмахнулся он и снова погрузился в дрему воспоминаний.
Юлия родила Тиберию мальчика. Радости Ливии не было предела, а подозрительный Тиберий с брезгливостью разглядывал розовую личинку, копошащуюся в дорогих простынях, и мучительно искал в ней черты Гракха. Однако младенец вскоре умер, словно угадав, что ему не под силу сгладить противоречия этой семьи.
Похоронив выстраданного сына, Тиберий уже не мог прикасаться к жене. Он спал отдельно, и подкупленные слуги доносили об этом Августу. Раздельное существование с дочерью принцепса при дворе приравнивалось к государственному преступлению. Тучи монаршего гнева сгущались над головою Тиберия. Ливия, в страхе утратить завоеванные позиции, на все лады кляла сына за то, что он не может через силу удовлетворить дочку принцепса, дабы унять его гнев. Но Тиберий не поддавался ни уговорам, ни угрозам. Он испытывал запредельное отвращение к жене и считал себя повинным в смерти младенца, так как не следовало даже и думать, что они с Юлией могут произвести на свет нечто жизнеспособное. "Змея веревки не родит", звучала у него в голове не совсем подходящая к случаю поговорка. Юлия же в отместку настраивала против него старших сыновей: Гая и Луция, которых Август с детства начал ориентировать на трон. Тиберий оказался вытесненным из жизни. Юлии он не нужен, Августу неприятен из-за неладов с его дочерью, Гаю и Луцию мешает как конкурент. Тогда он отправился на Родос, предпочтя изгнание оскверненному ложу с ненавистной женой.