Сигурд, как ты мог забыть об этом? У тебя что, совсем ума нет? Токе начал злиться. Мой отец прикажет, и ты сможешь сразу идти к нам.
Но тут за меня вступился Эстейн:
Прости, Токе, но Сигурд дал клятву хёвдингу Харальду Бьёрнсону, своему отцу. И только хёвдинг Харальд Бьёрнсон может разрешить его от нее. Так что пусть он еще два дня проведет с нами, а потом его отец и ярл решат, на чьем корабле он в первый раз обагрит свой меч кровью врагов.
Токе скрепя сердце согласился, но все равно забрал меня с собой, сказав, что к вечеру я вернусь. Он повел меня показывать свой корабль, и там я увидел Асгрима, который принес на пристань свернутый в бухту канат для крепления мачты. Мы обнялись, и я принялся разглядывать «Сына бури» Токе с гордостью назвал мне имя своего корабля. «Сын бури» был небольшим на пятнадцать пар весел но, судя по обводам, ходким кораблем. Многие говорят, что если у тебя небольшой корабль, то лучше, чтобы это был кнарр: с широким корпусом, в который помещаются запасы на долгий переход в открытом море или товары для торговли. Но у Токе был настоящий маленький драккар: узкий боевой корабль, способный быстро идти и под парусом, и легко скользить по волнам на веслах. Конечно, на драккаре сложно пересечь море, отправляясь в Исландию, на нем мало места, чтобы большая команда жила на палубе день за днем. Но если плавать вдоль берега и приставать на ночь, то можно за день проходить раза в полтора больше, чем на медлительном кнарре. И этот корабль принадлежал Токе!
Асгрим увидел, как завистливо я рассматриваю «Сына бури», и спросил Токе:
Ты слышал, что тебя ищет Серый Коготь?
Токе как-то встревожился и покачал головой.
Тогда поспеши в усадьбу, потому что Серый Коготь может разозлиться. Асгрим кивнул в сторону усадьбы.
Токе ответил с вызовом:
Это тебе нужно бояться гнева Когтя, а мне на него наплевать. Если я захочу, то его не будет на моем корабле.
Многие бы поостереглись ссориться с Когтем, но раз ты так говоришь, то я скажу ему, что у тебя есть дела поважнее, чем приходить, когда он зовет. Асгрим сложил бухту каната на палубу и перепрыгнул с планширя на пристань. Не уверен, что Когтю это понравится, но я постараюсь держаться со стороны его левой руки. Так ему будет сложнее выбить мне зубы, когда я передам твои слова.
Асгрим повернулся ко мне:
Ты знаешь Серого Когтя?
Я покачал головой:
Даже не слыхал о таком. Откуда он взялся?
Асгрим объяснил:
Асбьёрн Серый Коготь служил в дружине у Олафа сына Трюггви. Но когда Олаф решил принять веру в Белого Христа, то Коготь ушел от него. У него на то есть причины: лет пять назад он служил в Миклагарде в охране тамошнего конунга. И как-то во время какого-то праздника жрецы несли перед своим конунгом большую доску, на которой разными красками был нарисован один из хёвдингов Белого Христа. А Коготь шел впереди и расталкивал толпу перед жрецами вместе с еще тремя людьми. Вдруг в толпе Коготь увидал лучников. Он бросился назад к конунгу и принял две стрелы на свой щит. Лучников схватили, долго пытали, а потом отрубили им руки и ослепили. А Когтя просто выпороли жестким кнутом.
Но за что? Он же спас конунга? Я ничего не понимал.
Да, он спас конунга, но когда Коготь рванул назад, он повалил жрецов с размалеванной доской, да еще наступил кованым сапогом на лицо христова хёвдинга. Вот за это он и получил десять ударов кнутом. И хотя потом конунг пожаловал ему не только серебро, но и золото за спасение своей жизни, с тех пор Коготь ненавидит священников Белого Христа и убивает их, где может.
Асгрим вздохнул:
О Когте говорят, что он часто бушевал, как берсерк, еще до того, как его выпороли. Но теперь такое случается чаще. И иногда достаточно просто сказать, что кто-то из его воинов не слишком торопится выполнять его приказ, чтобы он схватил топор и пошел рубить всех, кто бы ни попался под руку. Иногда я завидую тем, кто его не боится. Асгрим посмотрел на Токе.
Ну, отец сказал ему за мной присматривать, скороговоркой произнес Токе. Может быть, у него есть для меня важные новости, и неблагоразумно было бы их пропустить. А потом показать себя полным недоумком на военном совете у отца
Токе быстро пошел в сторону усадьбы. Асгрим улыбнулся мне так, как часто улыбался раньше во время наших ссор с Токе.
Ярл Паллиг, конечно, дал своему сыну корабль, но вместе с ним он дал Токе Асбьёрна Серого Когтя. Чтобы ненароком не случилось какой беды. Токе думает, что это его корабль, но когда он отдает приказание, то все вначале смотрят на Когтя и только потом бросаются выполнять.
Я вздохнул:
И мне придется быть в его команде?
Никто не может заставить вольного бонда идти служить ярлу или хёвдингу. Асгрим повторил слова Закона, по которому мы жили. Его отец жрец был также и годи, законоговорителем, и помнил все старые законы наизусть. А когда не мог вспомнить ничего похожего на то, что было нужно, то ловко переставлял части других законов так, что они подходили к новому положению.
Да, только все, кто владеет землей, обязаны платить дань конунгу. А ярл Паллиг ее собирает в наших местах. И он решает, брать ли дань серебром или железом, то есть службой в его дружине. Я тоже неплохо разбирался в законах, потому что меня учил отец.
Отец несколько лет назад отказался давать дань, сказав, что ярл Паллиг слишком жаден: требует все больше людей в свою дружину каждую весну, а при разделе добычи забирает себе даже не треть, а половину. И вместе с ним отказались служить Паллигу бонды со всего восточного побережья Фюна. Но люди ярла с горящими факелами окружили нашу усадьбу как-то ночью, и отцу пришлось согласиться с тем, что нельзя назвать жадным человека, который готов подарить тебе жизнь. Так я поехал жить к ярлу Паллигу, а со мной вместе сыновья еще трех богатых бондов из нашей округи.
У тебя нет земли. И нескоро будет, прервал мои воспоминания Асгрим. Так что ты можешь отказаться идти в дружину ярла и за скромную плату и стол пасти овец в какой-нибудь усадьбе целое лето.
Мысль об овцах показалась мне не слишком привлекательной. Я представил, как гоняюсь за ними с мечом и чуть не расхохотался. Поэтому я перевел разговор на другое:
Ну как вы тут? Я вижу у тебя твой браслет. Что, за всю зиму Токе не добился поцелуя от Гунхильд?
Мы же договорились, что пока тебя нет, то наш спор откладывается. Асгрим повел меня в сторону усадьбы.
Почему? Разве я тоже участвую? Мысль о споре всю зиму не давала мне покоя. Мне даже несколько раз снилось, как я целую Гунхильд, а потом на моем месте оказывается Асгрим. В конце всегда раздавался смех Токе, и я просыпался. Однако я не хотел показывать даже Асгриму, как меня эти мысли волнуют.
Конечно, ответил Асгрим. Я поставил браслет против кольца. Но Токе испугался того, что ему нельзя будет даже близко подойти с поцелуем к мачехе, пока его отец зимует тут же в усадьбе. Вот летом, когда ярл в походе, другое дело. Но мы и сами идем в этот поход. Потому мы договорились, что откладываем наш спор до весны, когда все будут собираться, будет суматоха и ярлу будет не до Гунхильд. А браслет по-прежнему идет как наша с тобой ставка.
Но что мы успеем сделать за три дня, прежде чем отплывем на юг? спросил я. Я вообще не понимаю, зачем нам нужен этот спор. Забыли бы его давно.
Спор нам нужен, чтобы позлить Токе. Посмотри на себя: за зиму ты вырос, стал заплетать волосы в косы, у тебя пробивается борода. Почему бы Гунхильд не поцеловать тебя?
Да зачем ей вообще кого-то из нас целовать? я чувствовал, что краснею, и оттого начинал злиться.
С того, что она нравится и мне, и тебе. А ярл на нее даже не смотрит. У него есть три наложницы на окрестных хуторах, а к Гунхильд он заходит раз в месяц. Он и женился на ней только потому, что конунг сам предложжил ему любую из своих сестер в жены в награду за добрые советы, а от такой чести отказываться не принято. Самому же ему больше по нраву женщины в теле и постарше. Так чего же такой красоте пропадать?
Тогда, если ты решил соблазнить жену ярла, причем здесь мы с Токе? теперь я говорил тихо, боясь, что нас кто-нибудь услышит.