Федор Ксенофонтович, казалось, даже задохнулся от столь неожиданного поворота мыслей профессора Романова и заторопился вопрошающим взглядом по угловатым строчкам письма, ощущая нетерпение скорее разобраться в главной его сути, убедиться, что в письме действительно не фантазии больного ученого, не абсурдные мысли его воспаленного мозга, а наличие какого-то здравого смысла, постичь который он, генерал Чумаков, пока не был в силах. Письмо читалось с трудом, ибо было правлено-переправлено; иные зачеркнутые фразы, казалось, противоречили вновь написанным; слова, заменяющие друг друга под пером Нила Игнатовича, в конечном итоге просветлялись, усиливая мысль и придавая ей отточенную завершенность.
В голове Федора Ксенофонтовича постепенно будто рассеивался мрак, он стал четче представлять себе все те военно-политические сложности, которые виделись и покойному профессору Романову во взаимоотношениях между скопищем европейских государств, оказавшихся под сапогом фашистской Германии или ощутивших жар от огня ее военных посягательств.
В итоге генерал Чумаков уже готов был согласиться со своим бывшим учителем и военно-научным наставником, видя в его суждениях, обращенных к Сталину, казалось, вполне здравый смысл.
А в письме Нила Игнатовича говорилось далее:
«Подписав в 1939 году советско-германский договор о ненападении, Советское правительство лишило заправил империалистического Запада надежд на скорое военное столкновение СССР и Германии. Это был мудрый шаг правительства, предотвративший образование единого фронта империалистических держав против СССР. Но согласно договору, подписавшие его не должны участвовать в группировках, направленных против одной из договаривающихся сторон, хотя всему миру известно, что так называемый Берлинский пакт тройственный военно-политический союз Германии, Италии и Японии направлен непосредственно против СССР. Чутье подсказывает мне, что нынешние заправилы Финляндии тоже не смирились с поражением своей страны в столкновении с СССР Найдутся у Гитлера и другие союзники в Европе по причинам своей военной слабости, угодливости их правительств и страха перед своим пролетариатом.
Из всего вышесказанного следует: СССР не должен при наличии Берлинского пакта во всех отношениях выполнять условия договора с Германией и, если не поздно, вновь и вновь принимать срочные и активнейшие меры для создания антигитлеровского военного блока; его основой должны явиться СССР и Англия Если делать это уже поздно, то надо приготовиться к военному противоборству с фашистской Германией немедленно И вести себя таким образом, чтобы фашистская Германия не решалась нападать на Великобританию»
Далее профессор Романов, анализируя военно-политические и географические условия, довольно убедительно доказывал, что если в этом году Гитлер бросит на Англию свои военно-морские и военно-воздушные десантные войска, то он, несомненно, без особых жертв захватит ее. Затем последует захват Германией Ближнего Востока и выход фашистских войск к нашему Закавказью к Баку с его нефтеносными районами. И не может быть также никаких сомнений, что реакционные правительства Турции, Ирана, Египта немедленно пойдут на сговор с Гитлером Не замедлит выступить против СССР и Япония Таким образом, не исключена ситуация, что уже в 1942 году Советский Союз, пусть окрепший в военном отношении, окажется в полном одиночестве против всего буржуазного мира. А он, буржуазный мир, покорно склонит голову перед военной мощью фашистской Германии и будет поступать по ее указке Пока только трудно предугадать, как поведут себя Соединенные Штаты Америки
И опять засомневался Федор Ксенофонтович: так ли все это?.. Да и слишком поздно послал это письмо Сталину профессор Романов за несколько дней до начала войны Зато сейчас есть возможность примерить суждения и оценки, содержащиеся в письме, ко всему тому невероятно сложному и кроваво-трагичному, что происходило в мире, особенно на советско-германском фронте
В дверь палаты постучали, и тотчас она открылась. В дверях встал, прищелкнув каблуками и широко улыбаясь, Семен Микофин. Федор Ксенофонтович ахнул: он сразу заметил на Микофине генеральскую форму большие с золотыми звездами угловатые петлицы на гимнастерке и красные лампасы на синих галифе.
Разрешите представиться по случаю присвоения генеральского звания! Глаза у Микофина светились довольством и озорством.
Бог ты мой! Ослепнуть можно от такого великолепия! воскликнул генерал Чумаков.
Семен Микофин своим аккуратным и обновленным видом напоминал двухцветный неподточенный карандаш. Даже заметно облысевший, выглядел он в генеральской форме как-то по-особому стройно, ладно, солидно и представительно, хотя улыбчивое, с глубокими морщинами у рта лицо его излучало прежнюю напускную строгость, за которой сквозила доброжелательность и доброта.
Поздравляю, Семен! Чумаков спустил ноги с кровати, не глядя нащупал ими тапочки и протянул Микофину руки для дружеских объятий.
Федор, я к тебе по срочному и секретному делу, прервал Микофин излияния радости Чумаковым. Сейчас к тебе явится так называемый майор Птицын
Птицын?.. Знакомая фамилия.
Ты передавал своей семье записку через него с фронта.
А-а, помню! Был он у меня инструктором по подрывному делу, когда из окружения пробивались, пояснил Федор Ксенофонтович.
Был он у тебя немецким диверсантом! огорошил Чумакова Микофин. Видя потрясенность Федора Ксенофонтовича, продолжил: Шпиона ты приютил в своем штабе. Дал ему там респектабельно обжиться В голосе Микофина жестко просквозил упрек, а на лице со сдвинутыми бровями отразилось суровое неудовольствие. Меня попросили предупредить тебя, прикрыть от случайности и и, вообще, помочь закрепить бывшего графа на крючке наших контрразведчиков. За этим я и примчался, хотя своей работы по кадык.
Они знают? одеревеневшим голосом спросил генерал Чумаков, поняв, о сколь серьезном идет речь.
Знают Ты скажи мне, где ты выучился немецкому языку?
В автобиографии я же писал: был в детстве батраком у немцев-колонистов на юге Запорожской области.
Бестолково написал, тревожно хмурился Микофин. Все у контрразведчиков сбежалось сейчас вместе: признал тебя немецкий генерал Шернер, в твоем штабе свил гнездо абверовец, ты откуда-то знаешь немецкий
У тебя тоже есть сомнения? Федор Ксенофонтович встал и одной рукой судорожно начал надевать на себя халат. Ты в чем-то сомневаешься, Семен Филонович?..
Я полагал, ты с Шернером в Испании познакомился
Да нет же! На киевских маневрах, когда он, тогда полковник чешской армии, ногу сломал. А меня временно приставили к Шернеру переводчиком.
Вот как?! заинтересованно удивился Микофин. Я не знал этих подробностей. И вдруг встреча с ним на фронте?
В плен он попал к нам
Ладно, доскажешь потом! Микофин призывал генерала Чумакова к спокойствию. Не надо одеваться! И он, взяв у Федора Ксенофонтовича халат, кинул его на спинку кресла. Сейчас постучится этот майор Нам следует вести какой-то нейтральный разговор Но чтоб не напугать его. Микофин кинул взгляд на наручные часы: Потом дежурный врач выдворит нас из палаты вместе с ним, а ты попроси меня, чтоб я подвез этого Птицына до Москвы Он ведь добивается приема у полкового комиссара Лосика Ну ты не знаешь Кадровик из Главпуркка Дальше моя работа
Но как быть с подозрениями, павшими на меня? Федор Ксенофонтович чувствовал в груди тошнотное теснение.
С тобой в норме. Пришлось показывать особистам личное дело, рассказать все то, что я знаю о твоей милости Но тут, понимаешь, еще всплыли доносы на тебя этого Рукатова Тоже пришлось наждаком пройтись по ним.
Рукатов Чумаков горестно вздохнул. Я убежден, что, если б подобные рукатовы не были уверены в нашей победе над фашистской Германией, они бы немедля бросились в объятия Гитлера Рукатовым важно хоть на ступеньку подняться выше в своем воображении, а чья эта ступенька, что она значит им наплевать.
Верно мыслишь, Федор, согласился Микофин. Поднявшись даже на ступеньку выше в должности или в звании, иные вдруг начинают воображать, что предстали перед человечеством в новом обличье. Забывают, что разум, сердце, потребности у них те же А пыжатся. Ну, верно, расширился круг обязанностей, ну, может, еще прав И если при этом надо усиливать напряжение вещества за лобной костью, то не тщись расширить зад до границ кресла, которое тебе еще велико!..