Она все еще говорила о сестре, когда Женя развернул ее спиной к озеру и потянул в сторону освещенных аллей. Мысль о том, что Анна в любую минуту может перейти на привычный репертуар стенаний и упреков, а девочки в кустах все это услышат, приводила его в ужас.
Позже, играя вторую часть танцевальной программы вечера, Женя вспомнил упоминание недавних собеседниц о том, что его неудачная личная жизнь плохо сказывается на выступлениях группы и устыдился. Это заставило парня встряхнуться и, как в былые времена, заиграть-запеть с таким задором, затанцевать по сцене с таким азартом, что зал потом долго не мог успокоиться и вечер танцев продлился почти до первого часу ночи.
* * *
- Мама, папа, я поднял вас из постели, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, - сказал он заспанным родителям, усаживающимся за кухонный стол.
- Только не говори, что к нам едет ревизор, - улыбнулась устало Лариса. - Он только что закончил проверку и благополучно отбыл восвояси.
- Что случилось, сын? - Владимир Иванович зевнул и потянулся к холодильнику, доставая бутылку минералки. - Раз уж ты нас разбудил, - он посмотрел на часы, висевшие на стене кухни, - ничего себе! в третьем часу ночи.
- Три? - оглянулась на часы Лариса. - Так, значит, это уже серьезно. В чем дело, Женя?
- Мне нужна помощь, родители, - тихо сказал он. - И еще хороший совет. В общем я расскажу, как есть, а вы потом решайте.
И он поведал, как стали угнетать его отношения с Анной, ее постоянное присутствие рядом, неусыпное внимание, переходящее в слежку, ревность и скандалы. Чувствуя себя, как в клетке, парень готов был на любое безумие, лишь бы вырваться на свободу. Выход подсказал ему подслушанный вечером разговор в кустах парка.
- Эти девочки открыли мне глаза на себя самого. Я вдруг со стыдом осознал, что действительно стал отвратительно относиться к своим обязанностям: играю небрежно, а порой и плохо, пою "на автомате", только и ожидая, когда закончится вечер, я не сочиняю новые песни, подолгу не беру в руки гитару, мне давно уже ничего не хочется и от всего воротит. Эту апатию стали замечать не только близкие и друзья, но, как оказалось, и посторонние люди. Вывод отсюда единственный - мои отношения с Анной себя изжили, а как прекратить их я не знаю.
- Поговори с ней, Женя, - Владимир Иванович ласково прикоснулся к руке сына. - Объясни, что чувствуешь...
- Ты не понимаешь, папа, - Женя недовольно отодвинулся от отца. - Анна никогда не согласится на разрыв отношений. Все наши разговоры сведутся к одному - как уладить разногласия и всё.
- Конечно, она не согласится, - задумчиво сказала Лариса. - И я ее где-то даже понимаю, вы ведь столько лет вместе, живете почти как муж и жена, а тут вдруг "прости-прощай".
- Мне тоже жаль Анну, мама, - устало вздохнул Женя, - но я так больше не могу. Она душит меня, понимаешь? Постоянно следит, проверяет, ревнует до истерики, готова преследовать каждую девчонку, с которой я разговаривал хоть минуту, и никогда - НИКОГДА! - не оставляет меня в покое ...А что свадьба? Свадьба ничего не решит, только еще больше обострит наши разногласия. И это мое будущее - такое тоскливое и безрадостное - жить с женщиной, которую больше не люблю?
- Вот, значит, как дело обернулось, - задумчиво протянула Лариса. - Что ж, как я и предполагала, всему однажды приходит конец, хотя, следует признать, тянулось это достаточно долго.
- Ты о чем? - не понял Владимир Иванович.
- О том, что Анна, которая еще в школе вцепилась в Женю, как клещ, однажды надоест ему и он не будет знать, как от нее отделаться.
- Послушай, мама, я разбудил тебя не для того, чтобы позлорадствовать, а для более ...гм, конструктивного разговора, - разозлился Женя. - Пойми, я не хочу обижать девушку, она ведь не виновата в том, что мы стали разными.
- Вообще-то вы всегда были такими, сынок, - грустно улыбнулся Владимир Иванович. - Просто ты ничего не хотел замечать.
- Пусть так, но теперь-то я вырос, поумнел и мои планы на будущее сильно изменились. Это Анна по-прежнему хочет лишь одного - выйти за меня замуж, чтобы держать под неусыпным контролем. Мне же нужно совсем другое и в первую очередь - СВОБОДА! Я желаю делать, что хочу и когда хочу, желаю встречаться с кем угодно и когда угодно, хочу вернуть себе легкость бытия и удовольствие от жизни. Но главное - я хочу избавиться от тягостного чувства безысходности, что на всю жизнь привязан к женщине, которую уже физически не выношу. Только не это!
- Эк, припекло парня, - крякнул расстроенный отец.
- Не то слово, папа, - Женя забрал у отца минералку и отпил прямо из горлышка бутылки. - Вот ты советуешь мне поговорить с Анной, а не понимаешь, что она уже на десятилетия вперед распланировала нашу с ней совместную жизнь, кстати, совершенно не интересуясь при этом моим мнением.
- Что уж делать, сынок, - подмигнул ему отец, - если такова природа женщин. Они почему-то уверены, что лучше знают, что нам нужно для счастья.
- Камень в мой огород? - кисло поинтересовалась Лариса.
- Не обращай внимания, - Владимир Иванович, выгнув спину, потянулся. - В данный момент меня интересует лишь одно - это действительно конец? Ты уверен, Женя? Возможно, вам просто нужно ненадолго расстаться, чтобы отдохнуть друг от друга?
- Не тот случай, - фыркнула Лариса. - Если Анна довела мальчика до состояния, близкого к панике, что он будит родителей среди ночи криком о помощи? Нет, это и в самом деле конец.
- Я не кричал, - надулся Женя.
- Считай, что кричал. Поэтому давайте, ребята, определимся, как решать возникшую проблему, а то ведь Анна так просто не сдастся. Она считает Женю своей СОБСТВЕННОСТЬЮ и будет бороться за него до последней капли крови.
- Это правда, вариант расставания для Анны абсолютно невозможен, - устало подтвердил сын. - Сначала она будет уговаривать меня вернуться по-доброму, потом станет закатывать истерики, позоря на весь город, а в итоге устроит показательный сеанс суицида, чтобы вынудить жениться хотя бы из жалости. - Женя махнул рукой от полной безысходности. - И если я не поддамся, а все возможные варианты вернуть меня будут исчерпаны, наступит период решительных военных действий - Анна объявит вендетту.
- Это чтобы отомстить "за бесцельно прожитые годы?", - сухо поинтересовался Владимир Иванович.
- Именно, - подтвердила Лариса. - Когда девочка поймет, что все кончено, то особо церемониться не будет. Ты разве сам не замечал, Володя, как за прошедшие годы ее доброта и покладистость куда-то испарились? Так что скандалов нам не избежать, хотя ради тебя, сынок, мы с папой готовы потерпеть.
- Не нужно ничего терпеть, - Женя тяжело вздохнул, - я сегодня услышал хороший совет и хотел бы его обсудить с вами.
- Что за совет? Это тебя девочки из парка надоумили?
- Да, они. Цитирую. "Уехать куда-нибудь далеко и надолго" ...Тихо-тихо, - Женя усадил обратно вскочившую из-за стола мать и нежно погладил ее по руке. - Дай мне объяснить все спокойно, а потом уже паникуй. Значит так, существует несколько вариантов.
Первый. Вы всегда говорили, что перед тем, как остепениться, я должен посмотреть мир. Мне скоро двадцать два года, я заканчиваю институт и это лучшее время, чтобы уехать куда-нибудь подальше и начать работать по специальности. Я так и сделаю: уеду, устроюсь на работу и начну жизнь с чистого листа. Место моего пребывания вы будете держать в тайне, а Анне я оставлю письмо с объяснениями и извинениями.
- Я категорически против твоего отъезда, - сказала Лариса.
- Я тоже, хотя по другой причине, - нахмурился Владимир Иванович.
- Хорошо, - вздохнул Женя. - Предлагаю другой вариант. Я устраиваюсь жить и работать в Киеве, благо до него час езды, но для всех родных и знакомых я эмигрировал в Куала-Лумпур или еще куда подальше, так подходит?
- Ага, и чтобы повидаться с тобой, мы с мамой будем тайком ездить в столицу, постоянно проверяясь по дороге нет ли за нами "хвоста", - иронично протянул отец. - Давай уж лучше обсудим третий вариант.
- Третьего варианта пока нет, - буркнул Женя.
Владимир Иванович нахмурился, а Лариса вдруг сказала:
- Самый действенный способ - откупиться. Анна всегда была меркантильной и я думаю, поломавшись немного, она возьмет деньги и оставит тебя в покое, Женя. После чего ты всегда сможешь приезжать домой, не боясь быть ославленным или оскорбленным.
- Вообще-то деньги были обязательной частью каждого из выше перечисленных пунктов, - сказал Женя. - Мне бы не хотелось чувствовать себя последней сволочью, бросив Анну без какой-либо компенсации.
- То есть, она своей любовью и преданностью все-таки заслужила твою благодарность, да? - Владимир Иванович злился все больше и больше. - И во сколько ты ее оцениваешь? Как много мы должны заплатить девочке "на утирание слез"? И что? Больше ты ей ничего не должен?
- Конечно, я ей должен! Именно так Анна и считает! - заорал вдруг в ответ Женя. - Раз она все эти годы была со мной, значит теперь я - её собственность. И у меня даже права голоса не имеется. А как же я, папа? Ведь это моя жизнь! МОЯ! И принадлежит она мне!
- Тихо-тихо, - стала успокаивать сына Лариса, - отец, вероятно, считает, что мы не должны платить Анне. В конце концов, ты никогда ей ни в чем не отказывал. Я правильно поняла, Володя?
- Как только начну зарабатывать, я обещаю вернуть эти деньги, - поклялся Женя. - Вы с папой не обязаны расплачиваться за мои неудавшиеся романы.
- Да при чем здесь вообще деньги? - рявкнул вдруг всегда сдержанный отец. - Господи, я просто в ужасе от услышанного! ...Молчи, Лариса! Мы столько лет живем вместе, а ты совсем меня не знаешь! Конечно, кто я такой? "Жалкий директор жалкого музея" - так ты, кажется, меня называла? Но в данном случае я молчать не буду! Хоть ты и финансовая опора нашей семьи, но это не дает право затыкать мне рот, тем более, когда речь идет о нашем сыне. Именно ты своим потаканием решать его проблемы с помощью денег воспитала из парня инфантильного слабака. Женя даже не пытается решать свои проблемы, зачем? Ведь у него есть любимая мамочка, которая всегда готова примчаться с пачкой баксов под мышкой улаживать все его неприятности.
- Папа, ты что? - Женя побледнел, он никогда еще не видел отца таким разъяренным. Боль и разочарование в глазах Владимира Ивановича просто потрясли парня. Отец, тем временем, встал из-за стола и сказал:
- Хватит держаться за мамин подол, Женя. Ты - мужчина и должен сам отвечать за свои поступки. Проблема Анны - не моя и не мамина, это - твоя проблема, которую нужно уладить самостоятельно, а не сбегать и трусливо прятаться. Начинай поступать как взрослый, а то уже противно слушать стенания на тему "О, дайте, дайте мне свободу!" В конце концов, ты сам позволил девочке вылезть себе на голову и в том, что она превратилась в стерву, есть и твоя заслуга. Всё, я ухожу спать, и вот, что скажу на прощание. Иди-ка ты, сын, ...в армию. После института служить всего год, дальше Украины не пошлют, выполнишь долг перед Родиной, чтоб потом до тридцати лет не откупаться и не бегать от военкомата, и за это время окончательно определишься, как жить дальше.
Кухонная дверь хлопнула и Женя, сглотнув комок в горле, растерянно посмотрел на мать.
- Да-а, умеет твой отец удивить, ничего не скажешь, - потрясенно прошептала Лариса, а потом сразу же возмутилась, повысив голос почти до крика. - Отправить единственного ребенка в армию?! Да никогда! Только через мой труп! - И она стала успокаивать расстроенного сына. - Не переживай, милый. Я завтра же поговорю с Анной и предложу ей денег...
- Он прав, - хрипло перебил мать Женя, - прав на все сто.
- Нет! - выкрикнула Лариса.
- Да! Я должен сам отвечать за наши с Анной разногласия, а не перекладывать их на твои плечи. Это действительно моя вина, что я позволил ей так с собой обращаться...
- Анна тоже виновата! Если у пары начинаются проблемы, то виноваты оба.
- Верно. Вот мы вдвоем и будем решать наше будущее. Прости, мам, что я пытался переложить эту ответственность на тебя с папой, просто ужасно хотелось избежать неприятных сцен, в которых Анна - первоклассный специалист. Она так мастерски умеет вызывать во мне чувство вины, что я каждый раз поддаюсь на шантаж и веду себя, как последняя тряпка.
- Сынок...
- Мама, давай будем честными друг с другом. Я ведь пошел характером в отца, верно? А ты всегда считала его слабаком, утверждая, что любая нахальная баба сможет вертеть им по своему усмотрению.
- Не смей! - Лариса вскочила. - Да, возможно отец не всегда умеет настоять на своем и часто уступает мне в спорах, но это лишь потому, что не хочет меня расстраивать. Папа - мягкий по натуре, интеллигентный человек, но ты разве не заметил, что он идёт на компромиссы лишь тогда, когда решаются непринципиальные вопросы? Кое в чем он никогда не уступит.
- И сейчас именно тот случай, да? Кстати, он дал мне хороший совет на счет службы.
- Нет!
- Да, мама! Послушай, - Женя вновь усадил Ларису на стул, - возможно, армия - это действительно выход. Год - достаточно долгий срок, чтобы определиться в своих желаниях.
- Но я не хочу, чтобы ты шел в армию! Там и так хватает народу, даже лишние есть. А год службы - это год твоей жизни, сын. Неужели тебе это нужно?
- Нужно! Меня все равно призовут после окончания института. Думаю, уже этой осенью.
- Но...
- Поэтому откупаться я не буду, отслужу год, как полагается, а тем временем разберусь в своих отношениях с Анной. Хотя абсолютно уверен - у нас нет будущего и самое лучшее - это мирно разойтись.
- Ладно, - вздохнула Лариса, - утро вечера мудренее. Давай действительно ложиться спать, а завтра, даст Бог день, ...а-а-а, - она зевнула, - даст Бог хороший совет в придачу.
* * *
Несколько месяцев спустя Женя защитил диплом и собрался с отцом в поездку по Карпатам.
- Это мое последнее беззаботное лето, - объяснял он расстроенной Анне. - Осенью я начну работать и уже никуда от тебя не денусь, но сейчас просто обязан помочь папе, ведь он не развлекаться едет, а в экспедицию.
- Тоже мне "экспедиция", - привычно съехидничала Анна, - картинки да поделки всякие собирать.
- Это требуется для его музея, даже деньги специально выделены, - устало повторил в сотый раз Женя.
- Да тетя Лариса сама спонсировала поездку, можешь не скрывать, все давно об этом знают, - страдальческое лицо Анны скривилось еще больше. - А я останусь одна, без тебя. Я так не хочу!
Никакие уговоры не могли успокоить ее, Анна упорно отговаривала Женю ехать с отцом. Но все попытки прошибить каменную стену, которой отгородился от неё всегда уступчивый и податливый Женя, потерпели провал. Девушка с удивлением обнаружила, что её мягкий ласковый парень, которым раньше без труда можно было манипулировать, вдруг исчез. А на его месте обнаружился неуступчивый холодный незнакомец, который с места отметал привычные для Анны методы командовать им, игнорируя попытки скандалов и истерик, и даже посмел прямо в лицо наговорить гадостей, обозвав склочницей и стервой.