Задохнувшись от возмущения, я зашипела:
Да как вы смеете Ты Вы Вы не знаете ничего!
Я знаю достаточно, прикрикнул он, Ты ее не искала, Илона. И мне плевать, честно. Меня попросили тебя найти я нашел. Хочешь увидеть Ольгу я организую встречу, он хмыкнул, Но, судя по всему, ты давно от нее отказалась.
Закрой рот, рявкнула я, И останови машину!
Резко дав по тормозам, он повернулся ко мне с очередным оценивающим взглядом. Ухмыльнулся, когда я дернула ручку двери и нажал на кнопку блокировки.
И что дальше делать будешь? Сделаешь вид, что ничего не знаешь? Как и тогда?
Да пошел ты, урод! прорычала я, Я хочу увидеть свою сестру, больше всего на свете. Но если для этого мне придется связываться с таким, как ты, лучше сдохну. Она жива и это главное.
Выскочив из машины, показала ему средний палец и пнула переднее колесо. На его лице не отразилось никакой эмоции, он просто отвернулся и дал по газам, окатив меня слякотью с обочины.
Придурок.
Всхлипнув, я поправила шапку и ступила на тротуар. Запахнула пальто, уткнувшись в ворот носом и побрела на остановку, глотая слезы.
Да кто он такой, чтобы судить? Что он знает обо мне или о том, как я жила? Если бы не родители, которые удочерили меня спустя год после пожара и пропажи Ольги, то я бы загнулась в детском доме. Я бы просто не выжила. Меня всегда поддерживала сестра, она была моей опорой и вот ее не стало. И я пыталась ее искать, когда выросла, но все, что я узнала, что она погибла в 2007 году от передозировки. В июне, двадцатого числа, я точно помню дату.
Стоп. Двадцатого июня. А фотографии были датированы этим годом, 2009.
Я застыла прямо посреди улицы, тщательно обдумывая сложившуюся ситуацию. Есть ли вероятность, что дату на снимках изменили? Может быть дать кому-нибудь с инфотехнологического их на проверку?
Но, если Тимур не врет, и за мной следят, это может быть опасно. Нет, никому нельзя показывать эти снимки.
Но и поверить вот так просто на слово какому-то мутному типу я тоже не могу.
Что же мне делать?
Наши дни
Судорожно сглотнув, я протянула банковскую карточку работнику сервиса. Набрала пин-код и помедлила, перед тем, как нажать зеленую кнопку.
Твою-то мать До конца месяца неделя. Гребаная неделя, а у меня на счету
Примерно сто двадцать три рубля и сорок копеек.
Я мысленно ругала себя за то, что отказалась от предложения Агеева провести ремонт машины, как служебные расходы. Господи, ну что за дура? Как я буду жить эту неделю? Что я буду есть?
У меня даже денег на бензин не осталось, а бак полон только наполовину.
Зашибись, Романова. В рейтинге идиоток ты обскакала всю планету.
Скрывая эмоции, натянуто улыбнулась и села в машину. Еще и помыли, химчистку салона сделали. В моем мозгу сразу возникла четырехзначная цифра, на которую счет мог бы быть меньше, и я застонала, ударившись головой о руль.
Добравшись до дома, первым делом забрела на кухню и сканирующим взглядом оглядела запасы продовольствия. Молока почти нет, и то скоро скиснет, значит кофе пить я буду на работе. Из круп в коробках была только гречка, и я поморщилась, вспомнив старый бородатый анекдот про собаку, которая на седьмой день искренне радовалась: «О, гречка!».
Вздохнув, заварила чай и снова принялась перебирать отчеты. Провозившись до глубокой ночи и так и не разобравшись, что же мне в них не нравится, я устало забралась на скрипучий диван и заснула, едва моя голова коснулась подушки.
Тимур
Припарковав машину и выйдя на улицу, я осмотрел парковку и нахмурился. Странно, но нигде нет ведра Илоны, а она ведь никогда не опаздывает.
Пожав плечами, побрел к зданию. Поднимаясь на лифте по привычке покрутил на пальце брелок ключей и засунул их в карман брюк, когда кабина остановилась на моем этаже. В нос сразу ударил запах чистящих средств привет от нашей уборщицы, и свежесваренного кофе привет от Илоны.
А она, судя по всему, была здесь.
Доброе утро, Тимур Маратович, неестественно улыбнулась, когда вошел в приемную, и уткнулась в монитор, делая вид, что миссия выполнена.
Почему не на машине? я облокотился на стойку регистрации и приподнял брови, когда заметил, что привычно отглаженная рубашка Илоны сегодня немного примята.
Она вскинула бровь и удивленно моргнула. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнула и повела плечом.
Не ваше дело, огрызнулась в своей привычной манере и опустила взгляд, делая вид, что работает.
Ну да, пробормотал я, Сегодня есть встречи?
Да, расписание у вас на столе, даже не подняла голову, а я заметил, что ее щеки неестественно бледные.
Интересно, от чего?
Кофе.
Сейчас принесу, вздохнула она, поднимаясь.
Я проследил за ней взглядом, и снова нахмурился. Странная она сегодня, не иначе, как что-то задумала. Пожалуй, следует понюхать свой кофе, перед тем, как выпить его. А еще лучше дать его попробовать кому-нибудь еще.
В кабинете с виду все было, как обычно. Внимательно осмотрев стол и кресло, я плюхнулся на кожаное сидение. Потянувшись, нажал на кнопку включения компьютера и удостоил своим вниманием записи, сделанные аккуратным почерком Илоны. Рядом с расписанием в тонких папках лежали досье на клиентов обязательная процедура. Я, в отличии от Игоря, всегда изучал информацию о заказчиках перед встречей, а не после.
Илона вплыла в помещение и ровным шагом подошла к столу. Поставила чашку и развернулась, чтобы уйти, когда я окликнул ее:
Илона, замерла и застыла, как статуя, У тебя все в порядке?
Да, Тимур Маратович, пролепетала она.
Сегодня провожай клиентов сюда, а не в конференц-зал.
Хорошо. Это все?
Да, можешь идти.
Она молча вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Я проигнорировал это, стараясь не зацикливаться на изменениях в поведении девушки, и принялся за работу.
День тянулся, как обычно, медленно до безобразия. Взяв два заказа, я отдал парням распоряжения и откинулся на кресле, рассеянно разглядывая потолок.
Странно, но сегодня Романовой не было в столовой, хотя обычно она всегда обедает с ребятами. Поджав губы, подумал о том, что вообще не видел ее там последние несколько дней и разочарованно вздохнул если честно, мне нравилось наблюдать за ней в непринужденной обстановке.
Илона рядом со мной всегда строила из себя злобную фурию, но в компании с другими людьми преображалась до неузнаваемости. Ее улыбка становилась искренней, щечки розовели от комплиментов парней, а смех всегда звучал так звонко и красиво, что этот звук можно было слушать без остановки. Именно это меня бесит больше всего то, что с другими она такая.
Из раздумий меня вырвал звонок мобильного. Не глядя сняв трубку, я забросил ноги на стол и с трудом сдержал смех, когда услышал голос Игоря:
Тим, привет.
Привет, мои губы растянулись в улыбке, когда я посмотрел на свои туфли и пошевелил пальцами на ногах Лазарь ненавидел, когда я так делаю, Как Испания?
Нормально, похолодало правда.
На два градуса? поддел, усмехнувшись.
Иди ты, буркнул Лазарев, Как у вас?
На удивление, относительно спокойно.
Вот как раз об Илоне я и хотел поговорить, протянул Игорь.
Только не начинай простонал я, Клянусь, я ее не дергаю. Ради Аллаха, Лазарь! Она недавно мне соль в кофе насыпала, а я даже не попытался ее задушить.
Тимур, мне плевать на соль в твоем кофе и плевать на причины, почему вы так друг друга ненавидите
Я не ненавижу ее, она просто меня бесит, перебил я, он же не слушал:
Но она едет к нам в декабре. Вы летите месте.
Нет, я вздрогнул от мысли, что мне придется находиться в самолете рядом с ней несколько часов, Нет. Хера с два. Прости, брат, но я не полечу.
Тим, я сделал Оле предложение.
Я заткнулся, огорошенный этим заявлением. В трубке тоже воцарилась тяжелая тишина.
И она согласилась, тихо добавил Лазарев, Мы распишемся здесь, двадцать восьмого декабря.
Б@%*ь, выдохнул я, Игорь
Илона не знает, Оля ей не сказала. Я прошу тебя, как лучшего друга, на неделю забыть о ваших разногласиях и быть с нами в этот день. У нас, кроме вас двоих нет никого.