Люинь встревожился: почему Ришелье поселился в приорстве Куссей, откуда не так далеко до Блуа? Его старшему братумаркизу Анри де Ришельеи шурину дю Пон де Курле было приказано оставить двор и отправляться в свои поместья. А тут еще раскрылась переписка между несчастным Барбеном, томящимся в Бастилии, и его былой покровительницей Марией Медичи. Люиню везде мерещились заговоры. Епископу Люсонскому было приказано удалиться в Авиньон, то есть покинуть Францию.
«Я не был удивлен, получив эту депешу, так как низость правителей в любой момент могла преподнести мне любую несправедливость». Ришелье подумал, перечитал эту фразу и вычеркнул ее. Кто знает, в чьи руки может попасть его письмо! Одно неосторожное слово, и Лучше не навлекать на себя гнев. Тогда он уехал из Люсона, даже не отслужив пасхальной мессы, в самую распутицу. Дороги превратились в сплошное месиво, лошади надрываются от натуги, храпят, оскальзываются на грязи, карета того и гляди перевернется Грязные постоялые дворы, дурная пища, насекомые В Авиньон он приехал спустя три недели, совершенно разбитый.
Вскоре в маленьком домике каноника де Бомона появились и другие жильцы: маркизу де Ришелье и дю Пон де Курле было велено присоединиться к опальному родственнику. «Большим утешением было то, что нас не разлучили, хотя наши враги не сделали этого лишь потому, что хотели следить за всеми нами одновременно». Анри очень беспокоился о жене, ведь она ждала ребенка. Только бы мальчик! Продолжатель рода Ришелье. У дю Пон де Курле, мужа их сестры Франсуазы, тоже сердце было неспокойно: у него дочь невеста, а как теперь найдешь ей приличную партию? Арман чувствовал себя виноватым перед родственниками и строчил письмо за письмом, стараясь поддержать старые знакомства, восстановить свое доброе имя.
«Я повиновался королеве, это правда Всечастные лица или официальныеруководствовались лишь ее указаниями. Клянусь перед Богом, что она никогда не сказала ни одного слова, которое могло бы вызвать неудовольствие короля» Перечитали со вздохом вымарал и это. Нет, такими оправданиями не привлечешь на свою сторону отца Жозефа. Надо быть прощеи тверже. «Я сын своего отца, всегда служившего королю; и сам я, в меру своих возможностей, делал то же самое»
Парк Лезиньи наполнился гомоном голосов и смехом: на несколько дней двор перебрался сюда. В преддверии этого знаменательного события Люинь срочно занялся украшением замка: велел приготовить комнаты для короля и украсить попышнее апартаменты, отведенные королеве, вычистить пруд и посыпать мелким гравием дорожки в парке. С подвесного моста сняли ржавую цепь: поднимать его больше не было необходимости.
Денек выдался на славу: в небе ни облачка, легкий ветерок, застревая в верхушках деревьев, с шорохом выпрастывался из них и игриво целовал фрейлин в разгоряченные щечки: они играли в мяч, в кольца и жмурки. Зачинщицей игр, разумеется, была новоиспеченная госпожа де Люинь: ее резвые ножки в атласных башмачках неутомимо носились по траве, а суровая графиня де ла Торре гневно вскидывала брови и поджимала губы всякий раз, как из-под края ее платья показывались пышные нижние юбки и светло-зеленые чулки.
Анна Австрийская давно сменила фасон своих нарядов на французский, отказавшись от тяжелых испанских юбок на металлическом каркасе, в которых трудно было передвигаться. Она, правда, лишь наблюдала за играми фрейлин, не решаясь к ним присоединиться. К тому же в туфлях на двойных подошвах, которые она носила, чтобы казаться выше, бегать было неудобно.
Наконец фрейлины утомились и упали на подушки, разбросанные прямо на траве. Мари прислонилась спиной к дереву и запрокинула голову, глядя вверх, туда, где сквозь листву просвечивало небо. Грудь ее высоко вздымалась.
Как жаль, что с нами нет господина де Вио, сказала она, отдышавшись, я уверена, что он прямо сейчас сочинил бы нам премиленькие стихи: он так тонко чувствует природу!
Вот и славно, что его здесь нет, строгим тоном возразила Анна Австрийская, вы ведь знаете, что король его не любит.
Ах, король! Что он понимает в поэзии! Конечно, ему ближе ваш старичок Малерб со своим высоким слогом и неживыми героями. А Теофиль
Теофиль? оживилась сводная сестра короля Габриэль де Верней. Вы столь близки, что называете его по имени?
Что ж в этом странного? Мари ни чуточки не смутилась. Всех поэтов называют по именам: Гораций, Вергилий А Теофиль в самом деле прекрасный поэт. Когда я читаю его элегии, то вспоминаю свой родной Кузьер, где провела детство: темный парк, пруд без всяких прикрас, ласточки носятся над дорогой перед дождем А его стихи о любви! «Я вас поцеловал в неверном сновиденье, и пусть Амур еще огня не угасил, а все же поостыл мой неуемный пыл и распаленных чувств утихло возбужденье»
Боже, как интересно! насмешливо сказала Антуанетта дю Верне. На месте моего брата я бы внимательней изучала творения его протеже.
Ах, какая ты, Антуанетта! с досадой отмахнулась Мари. Это же вовсе не про меня. Вот послушайте, какой он написал мне мадригал!
Как, уже? в притворном ужасе воскликнула принцесса де Конти. Оставив королеву-мать, она вошла в свиту Анны Австрийской. Господин де Вио уже настолько осведомлен, что может со знанием дела воспевать ваши ммм вашу красоту?
А ну вас! Мари рассмеялась. Вы судите о Теофиле по этой книге, о которой все сейчас говорят Как ее «Сатирический Парнас». Так вот: там нет ни одной строчки господина де Вио, он клятвенно меня в этом уверял. Правда, говорят, там есть довольно забавные вещи
Зачем же пересказывать то, что говорят другие? небрежно обронила принцесса де Конти. Не лучше ли составить свое собственное мнение, прочитав эту книгу?
Как, она у вас есть? Мари даже подскочила. Милочка, голубушка, дадите мне ее почитать?
Король сильно разгневается, если увидит ее у вас, Мари! сочла своим долгом вмешаться королева.
Не увидит. И потом, книги его не слишком интересуют, если, конечно, в них нет картинок о войне или об охоте.
Фрейлины засмеялись. Король с Люинем в это время вышли из парка и остановились неподалеку, разговаривая, по-видимому, о каких-то серьезных вещах. Мари смотрела на них, покусывая травинку, и в глазах ее вспыхивали лукавые искорки. Анна, стараясь не показать этого, следила взглядом то за ней, то за супругом.
Ваше величество, идите к нам! крикнула Мари и помахала рукой. Король обернулся, склонился в шутливом поклоне, потом приложил обе руки к груди, вытянул их вперед и бессильно опустил, поникнув головой, чтобы показать, что сердцем стремится примкнуть к веселой компании, но не может: дела. Они с Люинем пошли дальше, а Анна вдруг сердито поднялась со своего места. Что это с ней? Неужели ревность? Главноесовладать с собой, иначе при дворе поползут слухи, разрастаясь, как снежный ком; выдумают такое, чего не было и быть не могло.
Фрейлины тоже встали с подушек. Анна молча, степенно пошла вглубь парка. Ее догнала Мари.
Вы сердитесь на меня, ваше величество? шепнула она. Поверьте, я ничем этого не заслужила.
Анна продолжала идти, глядя прямо перед собой.
Вы знаете, продолжала Мари, не стараясь заглянуть ей в лицо, оказывается, я люблю своего мужа!
Анна остановилась. Мари улыбалась так мягко, так простодушно, что ей невозможно было не поверить.
И знайте, что для меня нет ничего дороже вашей дружбы, сказала она. Кстати, в одном сонете, который написал по этому поводу Теофиль Они взглянули друг другу в глаза и расхохотались.
Между тем разговор Людовика с Люинем мог бы сильно заинтересовать их супруг. В своей осторожной манере Люинь воркующим голосом исподволь развивал мысль о том, что королю следовало бы избавиться от своей неприязни к испанцам, по крайней мере не проявлять ее столь явно. И даже если вся эта нация не вызывает у него большой любви, можно сделать исключение хотя бы для одной ее представительницыкоролевы
Н-ну вот, и т-ты т-туда же. Щеки Людовика порозовели от смущения. Я же тебе говорил: я люблю Анну. Люблю, как сестру.
Но она ваша жена, с нажимом сказал Люинь. А цель королевского бракаподарить Франции наследника престола.
Не понимаю Мы ведь еще так молоды Или ты уже хоронить меня собрался?