Рано утром, завязывая чехол грота, Мод резко шагает к борту, наклоняется над леером и травит за борт. Тим, готовя завтрак, высовывает голову из сходного люка. Мод тылом ладони отирает рот, смотрит на Тима и пожимает плечами.
15
Оказывается, она беременна. Следующие полтора месяца ее тошнит изо дня в день, и не раз. В кармане зимнего пальто она носит полиэтиленовые пакеты. Если поблизости нет туалета, можно взять пакет, а потом выбросить в первую же урну. Тим спрашивает:
Так вообще должно быть?
Он уговаривает ее взять отпуск, но она отвечает, что не больна, а беременна. На стоянке кройдонской больницы падает в обморок, быстро очухивается в сером сугробе. Отряхивается, подбирает портфель и идет на совещание, где вскоре кто-то вежливо наклоняется к ней и сообщает, что у нее кровь идет, слегка сочится ссадина над левым глазом. Спустя два дня она приезжает в Рединг, в офис «Феннимана». В коридоре ее останавливает кадровичка. Хочет знать, что случилось в Кройдоне.
Давайте поболтаем, говорит она.
В ходе болтовнисреди красной мебели в серебристой комнатекадровичка узнает, в каком Мод положении, и мельком сигналит ей разочарованной гримасой. Тем, кто поступает на работу и считаные месяцы спустя объявляет о беременности, не место в содружестве женщин, преданных делу.
Ах вот оно что, говорит она. Ну, поздравляю, конечно. Собираетесь нас покинуть?
Нет, отвечает Мод.
Но вам понадобится отпуск по беременности.
Да.
И сколько времени вам нужно, как думаете?
Не знаю, говорит Мод. Месяца два?
С учетом ухода за совсем маленьким ребенком.
Да.
Может, вы передумаете.
Про ребенка?
Может, захотите остаться с ним. Или с ней.
Не исключено.
Уже знаете, когда рожать?
Двадцать четвертого июня.
Тогда назначим следующую встречу ну, когда? Недели через две? Естественно, составим график, запишем в календарь точные даты. А пока перечитайте свой трудовой договор. Обратите внимание на соответствующие пункты. Наша ответственность, ваша ответственность. Пока нет ко мне вопросов?
Кадровичке Мод видится ребенком, что сидит на лавочке в длинном коридоре и ждет того, кто никогда не придет. Ребенок воспитанно сдвигает коленки, даже не понимает, что потерялся. Кадровичка пожалела бы Мод, но та ей не очень-то нравится.
Тим везет ее к родителям, в дом Рэтбоунов. Тимова мать обхватывает Мод руками и не отпускает целых полминуты. Мать похудела, на руках пятнышки ожогов. Отец Тима ладонями обнимает лицо Мод, пожимает сыну руку.
Ну черти, ну молодцы, говорит он.
Двойняшки, приехавшие из пансиона на выходные, морщат носы:
Чё, правда залетела?
Магнус только что вернулся из Штутгарта, где неделю ходил по переговорам, жестикулирует утомленно и царственно, смеется над Мод, но, как и отец, похоже, искренне тронут новой вестью. Его жена одними губами произносит: «Кесарево». Дети под кухонным столом распевают:
Ненавижу мелких! Ненавижу мелких!
За ужином («И тут всё в самый раз для деток», говорит мать Тима, кивая на блюда) Магнус спрашивает, где они будут жить, когда родится ребенок.
Где сейчас живем, отвечает Мод.
Ну, говорит Тим, мы об этом не думали. Пока.
Мод смотрит на него:
А что у нас там не так?
Ребенку нужен сад, говорит Тимов отец.
Не говоря о дедушке с бабушкой, прибавляет его жена, взглядом вперившись в брюквенное пюре.
А ты знаешь, спрашивает Магнус, почему дедушки и бабушки так дружат с внуками?
Мод трясет головой.
У них общий враг.
Почти все смеются.
В следующие выходные они по шоссе катят в Суиндон. Суиндон только что побратался с каким-то польским городом, и отец Мод показывает его в атласе.
Говорят, там красиво, замечает он. По польским меркам.
Мать наполняет чайник, Мод оповещает ее о последних событиях. Мать разворачивается, вода льется, в глазах что-то похожее на страх. Мистер Стэмп идет в гараж за виномвроде там стояла бутылка. Возвращается с домашним терновым джином, который выиграл в школьной лотерее. Говорит жене:
Моди ведь можно каплю?
Вряд ли, отвечает жена.
Я чаю выпью, говорит Мод.
Ты будешь, Тим?
Мне тоже чаю.
Тогда отнесу на место, говорит мистер Стэмп.
После чая они навещают дедушку Рэя. Прежде он жил через два дома, но после инсультов (в тот год Мод уехала в Бристольский университет) его переселили в «Тополя».
У Моди новости, говорит миссис Стэмп. Правда, Моди? Отирает старику рот. Ты посмотри, говорит она. Надели ему разные носки.
Мод называет старика дедулей, и у Тима екает сердце. Вот этот человек построил для нее шлюпку, научил ее ходить под парусом! «Британские железные дороги Западного региона». Очень медленно, с явным трудом старик переводит взгляд с миссис Стэмп на Мод. Не разберешь, понимает ли он, что та говорит. Миссис Стэмп меняет ему носки. Ноги у негокак у тролля. На стене фотография паровоза, что мчится мимо полустанка, какие давным-давно везде посносили. И фотография женщинывидимо, его мертвой жены, тучной, благодушной, бесполой. Они уходят. Петляют по коридорам этого большого страшного здания.
Дома у родителей работа. Им очень неловко, но куда ж деваться? Мод и Тим с тарелкой сэндвичей сидят в гостиной перед телевизором. Когда заглядывает миссис Стэмп, Тим говорит:
Ужасно вкусно.
Смотрят с середины «Комнату с видом». Конец фильма, начинаются новости; Тим пожимает плечо Мод.
Иди-ка ты в постель, милая, говорит он.
Она уходит. Он несет пустую тарелку в кухню. Миссис Стэмп уже легла или куда-то ушла (куда тут уйдешь, в этом крошечном домишке?), а мистер Стэмп все сидит в луже лампового света, аккуратно перерисовывает тонкую линию неизвестно какого берега. Удачный момент поговорить, если охота, спросить, к примеру, как Тиму живется с Мод, каковы его намерения, но мистер Стэмп не отрывается от работы, утонул в ней с головойв его дочери Тим тоже нередко наблюдает такую сосредоточенность, погруженность.
Тиму уже показали его постель в гостевой спальнена единственной в доме двуспальной кровати спят родители, и он уже на цыпочках крадется из кухни, но тут на пробковой доске у холодильника видит фотографию. Приколота между счетом от молочника и расписанием работы мусорщиков на Рождестводевочка в школьной форме, против стены, на плече сумка, носки подтянуты, юбка до колен. Волосы до плеч; челку хорошо бы подстричь. Видны кудрикудри, что снова пробьются, если девочка отрастит волосы. Тим снимает фотографию с доски. На обороте кто-то написал дату1987. Значит, ей двенадцать. Одиннадцать или двенадцать. Не улыбается, не хмурится. Никак не угадаешьхорошая была девочка, плохая, смешливая, несчастная. На лацкане блейзера маленький значок. Что на значкене видно. 1987-й. Тим втыкает булавку в доску, сует фотографию в карман рубашки.
Спокойной ночи, говорит он.
Спокойной ночи, отвечает мистер Стэмп. Он теперь смотрит на Тима, но, если и заметил фокус со снимком, тайное воровство маленькой фотокарточки, решил, видимо, не мешать.
16
Мод больше не тошнит. Она пухнет. Ноют мягкие сочленения таза. Ей хочется того и сего. Например, гранатов, и Тим покупает их у лоточника на рынке Сент-Николас. Режет их, выскребает зернышки, кормит Мод, любуется ее отупелой блаженной гримасой. Еще у нее, как он выражается, «бзик на требухе». Мод хранит ее в пакетах в холодильнике. Почки, печень. Один разягнячье сердце в заляпанном мешке, на полке рядом с йогуртами Тима. Как она все это ест, он не видит. Сердце лежало в холодильнике, а как-то вечером исчезло, в мусорном ведре пустой мешок, под кухонным потолкомбледная дымка стряпни.
Мод не слезлива, Мод разумна. Настроение не скачет. Меняется пластиказамедленна, слегка неуклюжа. Временами, наблюдая, Тим вспоминает материно словечконеряха. Замечает, что Мод целую неделю не моет голову. Предлагает помочь; она отвечает, что помоет сама, но не моет. А как-то утром, вытряхнув бельевую корзину на пол у стиральной машины, на мягком хлопке ее трусов Тим видит медный след говна. Он замачивает трусы в горячей воде с горой стирального порошка. Надевает желтые хозяйственные перчатки и стирает. Скорее переломает себе пальцы, чем расскажет ей.