Одно только не давало Еве покоя: а если не оправдаются расчёты, если старания напрасны, если Егор плюнет и разотрёт, покажет напоследок кривую ухмылку и большой кукиш?
Придётся ведь всерьёз замуж идти, негодовала она. Ну и что! Другие живут без любвине умирают. Детей от Дениса рожать придётся, всё остальное ерунда. Зато думать ни о чём не нужно: сам добудет, сам принесёт, ещё и уговаривать будет, чтобы взяла. Красоту и молодость всегда можно выгодно продать или в аренду сдать. Не будет хватать секса, заведу любовника, только и всего.
И ещё одно волновало её сейчас: девственность.
Зачем я, дура бестолковая, в целомудренность-то играла? Ладно, с этим вопросом можно справиться, только беспокоиться об этом придётся заранее, прямо сейчас. Тут уж не имеет значение, придёт Егорка или нет. Подстраховаться нужно сразу, немедленно. Девочки говорили, что операция по восстановлению девственной плевы довольно простая: только плати.
Как ни мечтала Ева достать ревностью Егора, но пути к отступлению решила подготовить.
Опасная игра, переживала она, небольшой промах и всё полетит вверх тормашками. А что делать? Охотапуще неволи. Егорку женихом хочется, хоть застрели. Люб он мне и сладок. Денис лишь для скамейки запасных игроков годится. Какой мне с него прок, кроме манка на большую дичь?
Ни за что не отступлюсь, решила Ева. Или пан, или пропал. Я своего добьюсь. Чего бы это ни стоило.
Пошевелить милого дружка нужно, слухи распустить про нашу с Денисом большую любовь: про нежность, привязанность и страсть. Пусть побесится Егорка, пусть вспомнит наши жаркие ночи. С него не убудет: страдания облагораживают. После отомщу за непонятливость, когда дело сладится. Так накажу, что мало не покажется.
Никогда Ева не думала, что на такое способна. Чего только ради любви не сделаешь.
Сглупила по молодости, пока разницы никакой между мужиками не знала, теперь приходится нервами расплачиваться, чтобы хоть попытаться исправить те ошибки.
Авось повезёт. Верила бы в Бога, помолилась. На Егоркин эгоизм, на самоуверенность и самолюбие, которого у него через край, теперь весь расчёт.
Время стремительно летит, а вестей от любимого всё нет и нет.
Молчит как партизан.
Неужто отступится, гадёныш? Неужели не нужна я ему совсем после всего, что было? Ева всплакнула, сжала кулаки. Не прощу! Пожалеет, что на свет появился! Ладно, под венец так под венец. Назло Егорке накануне свадьбы преподнесу Денису золотой бонус на тарелочке с голубой каёмочкой. Будет женишку такой секс от Евы в подарок, что глаза на лоб вылезут. Пусть оба подавятся. Покажу мальчишке небо в алмазах и дно океана в жемчугах да янтарях. Ради принципа покажу.
Девушка злилась непонятно на кого: сама ведь кашу заварила, сама скверную игру затеяла.
Локти Егорушка кусать будет, да поздно может статься. Девственники, они жуть какие плодовитые: могут сразу семя удачно пристроить. А если придёт, но поздно, опять хитрить придётся, по абортам бегать. Ну отчего женская доля такая горькая? Решай, не решайвсё одно проиграешь. Любой выбор плох.
Ева заметно нервничала, не в силах принять единственное решение.
Егорка люб и дорог, но хозяином никогда не будет: денег приличных не заработает, по девкам бегать не перестанет. Он мужик до мозга костей. Когда и побить может, с него станется. Зато с ним сладко. Может и недолго счастье продлится. Да если даже совсем капельку, но горячего и страстного, какого хочется. Только бы клюнул. Приди, Егорушка, что же ты молчишь!
Мысли Евы перескакивают с одного потенциального жениха на другого. Хочется от одного каравая откусить и от другого отщипнуть. Да так, чтобы не прогадать.
С Денисом в постели наверняка не заскучаешь, желание из него так и прёт. Зато правильностью замучает, добротой, нежностью. Детей заставит штамповать, одного за другим. А мне это нужно? Для себя пожить хочется, мир посмотреть, а не сопли подтирать. Нет в нём настоящего мужского начала. Не успеет мужем статьнудеть начнёт, планы строить, порядки устанавливать. Для него главноестабильность и уют. Есть и плюсы: нуждаться ни в чём не придётся. Денис заботливый, чересчур даже: до конца дней обхаживать будет.
Но что делать, если Ева сусальному золоту тихой стабильности предпочитает простое бабское счастье, даже если продлится недолго?
Приди же Егор, забери то, что принадлежит тебе по праву, сделай меня хоть на время по-настоящему счастливой.
И что это за мечты у меня такие ненормальные? Скажи кому: засмеют, дурой посчитают. Но я, это я, а они сами по себе. Каждый за свою судьбу ответ держит, свою меру страданий и счастья несёт на плечах.
Накануне свадьбы Егор так и не появился на горизонте.
Ева приготовилась к вечерней встрече с женихом, словно к священному ритуалу. Не для того, чтобы осчастливить, нет: хотела черту провести, пограничные столбы врыть.
Прежде всего, наплакалась вдоволь.
Девушка купила дорогое бельё: постельное и нательное, сделала в доме у Дениса генеральную приборку.
Долго скреблась, мылась, вымокала в душистых водах, пока жених на работе был. Приготовила праздничный ужин, чего никогда прежде не делала.
Ева торжественно встретила Дениса в новом закрытом платье почти до пят, сшитом по заказу специально для этого случая, поклонилась до самой земли, трижды поцеловала в уста, слезу пустила.
Плакала жалобно, тихо, даже поскуливала, словно прощалась с чем-то важным навсегда.
Денис был ошеломлён, размяк от такого обхождения, прижал невесту к груди, начал в свою очередь Еву слезами обливать.
Так и стояли, пока у обоих глаза не высохли, не в силах разомкнуть объятия.
После, как успокоились, по бокалу вина выпили, поели.
Девушка выключила верхний свет, зажгла десяток заранее приготовленных свечей. Егор глядел на невесту открыв рот, даже дышать перестал, оттого что чувствовал: сейчас ему позволят прикоснуться к тайне.
Ева отвернулась, целомудренно, несколько театрально скинула платье, переступила через него, прикрывая ладонями грудь и низ живота, опустив глаза в пол.
Процедура совращения была продумана до мелочей. Невеста позволила Денису насладиться наготой: она знала, что хороша в том виде, в каком создала её природа.
Нежно прижавшись к юноше, дав ощутить жар тела, упругость груди, надышаться вдоволь женским духом, Ева застенчиво повела жениха прямиком в постель, сверкая непривычной для него наготой, прикрытой лишь полумраком да отблесками свечного пламени.
Супружеское ложе удивило Дениса девственной чистотой, возбуждающими запахами и откровенностью того, что должно свершиться.
Денис осмотрелся по сторонам, не понимая, что происходит, точнее, очарованный щедростью Евы и необычностью момента: свадьба-то будет завтра.
Зная, что жених не решится взять активную роль на себя, Ева раздела его, ласково и нежно дотрагиваясь до оголённого тела и потайных мест, настолько интимных, что даже говорить про них считается в обществе неприличным.
Сначала девушка прикасалась к возбуждённой коже кончиками пальцев, потом горячими ладонями, мягкими губами.
Денис стонал, не в силах пошевелиться.
Такой силы ощущения ему не доводилось чувствовать.
Глазами юноша жадно впивался в обнажённое тело Евы: желанное, прекрасное, юное, свежее.
Каждый миллиметр таинственной, неведомой прежде сферы, привлекал его пристальное внимание, потому, что не был похож ни на что виденное ранее.
Тугие груди плавно раскачивались, тёрлись о его грудь твёрдыми сосками, вызывали спазмы и паралич воли.
Кожу обжигало.
Казалось, что горит всё тело целиком.
Мелкая дрожь, пронзающая тело насквозь, медленно перемещалась вниз живота, туда, где Ева прижималась обнажёнными бёдрами к восставшему естеству, которое рвалось из своей оболочки, наливалось, увеличивалось в длину и толщину.
Невыносимая сладость заставляла Дениса напрягать бёдра, плавные движения Евы превращали его тело в нечто зажатое и скованное, неспособное шевелиться.
Девушка отползла назад, захватила корень рукой, затем губами. Орудие не выдержало напряжения, выстрелило застоявшимися любовными соками.