Поколение твоей мамы жило по-другому.
Мы молча прошли еще квартал. Видно было, что Изабель мучает какая-то мысль, и наконец она решилась ее высказать:
Папе было бы намного легче, если бы она поняла раньше. Я все время думаю, что у него могла быть другая жизнь, и тогда он не остался бы сейчас один. Представляете, он каждую неделю откладывал деньги по чуть-чуть, чтобы, когда они выйдут с мамой на пенсию, купить домик на берегу океана! Мама любит океан, и он хотел ей такой вот шикарный подарок сделать. Двадцать лет мечтал об этом, представлял, как она обрадуется, и что?
Да, грустно, сказал я.
Изабель посмотрела на меня.
Ведь получается, что мое счастье то, что я вообще существую, построено на папином несчастье. Но я бы все равно выбрала родиться, а не чтобы он был счастлив. Я плохая?
Выбор изначально неправильный. Твои родители сами решили быть вместе, а потом уже у них родилась ты. И никакие твои мысли и чувства не смогли бы это изменить. Одно я знаю точно: родители тебя очень любят. И ни один из них, поверь мне, не променял бы тебя на другую жизнь.
Мы прошли мимо кинотеатра, где висела афиша «Матрицы», поэтому разговор перешел на кино. Изабель сказала, что в школе нарисовала и смоделировала длинный черный плащ, как у Нео. Меня снова поразило то, что интеллектуально и по уровню развития способностей она значительно опережала свой возраст, а представление о реальном мире и о человеческих взаимоотношениях у нее еще не вполне сложилось. В последнее время я вижу такое сплошь и рядом. Современные дети много знают и быстро схватывают информацию, однако понимать самих себя и окружающих учатся медленнее, чем мы в свое время. Мои коллеги часто говорят, что это из-за смартфонов и видеоигр, но я не уверен, что причина только в них.
Ну вот, пришли, объявил я. Тут лучшие буррито в Ричмонде. Ты с чем будешь?
Я сама закажу. Изабель направилась к прилавку и уверенно сделала заказ: буррито с говядиной и рисом, без фасоли, с зеленым соусом. И все это на испанском вот что значит ребенок вырос в Сан-Франциско. Я заказал то же самое плюс жареную картошку с соусом гуакамоле и взял еще две бутылки фанты из холодильника.
А я видела вашу жену на ютьюбе, сказала Изабель, открывая фанту. Четыре концерта посмотрела. Она такая классная!
Да, сказал я. Так и есть.
Я не был знаком с Элис десять лет назад, когда она пробивала себе дорогу в музыкальном мире, выступала на концертах почти каждый вечер и объездила все Западное побережье. Суперзвездой она не была и знаменитой в обычном смысле этого слова тоже, но у нее были фанаты, которые ждали выхода новых альбомов и ездили на все концерты, не важно, одна ли она выступала или на разогреве у какого-нибудь известного певца. У нее были и особо преданные поклонники в основном парни. Они кочевали за ней с одной концертной площадки на другую и пытались поговорить с ней после концерта, но так волновались в ее присутствии, что начинали потеть и заикаться. Элис говорила, что не скучает по фанатам они всегда ее немного пугали, а вот по музыке и творчеству да. Я иногда беспокоюсь, что она зарывает свой талант все глубже, день и ночь работая в юридической фирме.
И стихи у нее классные, сказала Изабель. Да все классное. Я на макияж смотрела и думала, ну почему я такая криворукая? Даже накраситься так не смогу.
Во-первых, ты совсем не криворукая. Во-вторых, смогла бы, если бы захотела.
Изабель уставилась на меня.
А если я приду к вам в эти выходные и приготовлю завтрак, ваша жена научит меня краситься?
Научит, конечно, удивленно ответил я.
Я забрал заказ. Мы сели у окна.
Я очень хорошо готовлю, пояснила Изабель, разворачивая фольгу. Особенно французские тосты.
Поедая буррито, она рассказала, что провела ночь на берегу, куда пошла с серфером по прозвищу Гуфи и его друзьями из Бейкерсфилда.
Такая холодрыга была. Мне пришлось спать рядом с каким-то вонючим парнем, которого звали Ди-Кей. Он весь обвешался ракушками, но я так замерзла, что мне было все равно.
Что-то мне это совсем не кажется веселым, заметил я. Да и безопасным.
Сначала было весело, потом нет. Все кругом обдолбались. А у меня телефон сел. Мама недавно поменяла тарифный план, я даже еще новые номера запомнить не успела, так что позвонить с чужого телефона тоже был не вариант. А до ближайшего супермаркета дойти и правда опасно по пляжу много всяких придурков ночью шатается. Утром я зашла в первое же попавшееся кафе, поставила телефон на зарядку, а там столько сообщений! Ну я и растерялась.
У меня сердце сжалось, когда я представил, что Изабель застряла ночью на пляже и не могла никому позвонить. Наверное, это я и имел в виду, когда говорил, что подростки сейчас инфантильнее, чем были мы в свое время. Мы-то запоминали телефоны родителей и свой домашний адрес еще до того, как начинали ходить в садик.
Тебе правда нужно домой. Если не ради себя, то ради родителей. Хоть они и не ладят больше друг с другом, тебя-то они по-прежнему любят. Ты уже сама взрослая и понимаешь, что родители тоже люди, и у них могут быть свои проблемы.
Изабель слушала молча, складывая пустую фольгу во все меньший по размеру прямоугольник.
Я хорошо помню, как получил свой первый жизненный урок, решился я наконец.
Подростки хорохорятся и окатывают вас презрением, но на самом деле они нуждаются в советах взрослых, ведь у тех больше мудрости и жизненного опыта. Потому-то их так и шокирует, когда взрослые ведут себя неправильно и выставляют свои недостатки и ошибки на всеобщее обозрение.
Жизненный урок?
Ну да, это когда случается что-то такое, что переворачивает тебе душу.
Расскажите, заинтересовалась Изабель.
Когда мне было пятнадцать лет, у меня в жизни наступил сложный период. Я кое-что натворил, и мне хотелось исчезнуть. Я слонялся по городу, не зная, что теперь делать и куда податься, и случайно наткнулся на своего учителя английского языка. Странно было видеть его не в школе, не в пиджаке с галстуком, как обычно, а в джинсах и футболке. Вид у него был какой-то подавленный Ну так вот, когда я написал тебе сообщение утром, я вспомнил своего учителя. Он тогда, наверное, тоже сразу понял, что я не просто так по городу брожу, и предложил угостить меня горячим шоколадом.
Знакомо, улыбнулась Изабель.
Короче говоря, я рассказал ему о своих проблемах, а он не стал мне читать нотаций. Просто посмотрел на меня и сказал: «Знаешь, иногда приходится возвращаться по сожженному мосту». И больше ничего. В понедельник в школе он про ту нашу встречу и не вспомнил, просто спросил: «Ну что, вернулся?» Я ответил, что да, а он кивнул и сказал, что тоже. Я забыл многое из того, что учил в школе, но эти слова помню всю жизнь.
Когда мы с Изабель шли ко мне в офис, у меня зазвонил сотовый.
Мама, наверное? спросила Изабель.
Я кивнул.
Ладно, кивнула она. Давайте договоримся. Если ваша жена научит меня краситься в выходные, то я пойду домой.
Заметано, согласился я. Но правда, дай родителям еще шанс.
Постараюсь.
Я ответил на звонок.
Мы уже идем, сказал я. Подъезжайте к моему офису.
Пока мы ждали маму Изабель, я написал Элис сообщение:
«Спрошу кое-что?»
«Давай, только быстро».
«Можешь показать Изабель, как ты раньше красилась?»
«Не вопрос».
К нам подъехал синий мини-фургон. Я открыл Изабель дверцу.
В субботу в девять утра, сказал я.
Потом через открытое окно автомобиля продиктовал адрес и спросил разрешения у мамы Изабель, которая крепко обнимала дочь. К моей огромной радости, Изабель обняла ее в ответ.
22
За всю неделю Элис не сказала ни слова о браслете, только иногда задумчиво проводила пальцами по его гладкой серебристой поверхности. На работу она теперь надевала блузки с длинными рукавами; впрочем, не исключено, что это было связано с холодной погодой. А дома кстати, она стала приходить пораньше сразу переодевалась в какой-нибудь кружевной халат или майку с пижамными штанами.
После того обеда с Вивиан Элис стала гораздо заботливее. Если те, кто велел надеть ей браслет, хотели, чтобы она уделяла больше внимания нашим отношениям, то у них это получилось. Но возможно, они преследовали гораздо менее благородные цели, поэтому я все время следил за тем, что говорю, и в постели мы старались вести себя потише. И все же мне было очень хорошо: мы вместе готовили еду и не спеша ужинали, валялись на диване, смотрели «Оголтелую пропаганду», ели мороженое, и еще у нас был великолепный секс.