ОнколигаАлексей Шерстобитов
В ОСНОВНОМ ОСНОВАНО НА РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ
Моей маме, моему дедушке, Екатерине Козловой, каждому из миллионов чад Божиих в мучениях сгоревших в отчаянной схватке, и разделившим с ними тяжесть участи онкологии, посвящается.
«Последний же враг истребитсясмерть»
«Претерпевший же до конца спасется»
Консультант по медицинским вопросам Марина Шерстобитова
Редактор Марина Шерстобитова
ПРЕДИСЛОВИЕ
Так получилось, что крайний день очередного свидания, в колонии строгого режима, с супругой Мариной, чуть ли не весь прошел в разговорах об онкологии и людей, захваченных врасплох этим страшным, коварным, беспощадным недугом. Вопроса онкологии мы коснулись не в первый разтема животрепещущим нервом затрагивала обе семьи, теперь слившихся в нашем браке. Еще год назад, я понял своей неравнодушности к этому несчастью, настигающему треть населения нашей Родины. Треть! А что мы об этом знаем?!
Марина не первый год работает волонтером в «Онколиге»фонде, помогающем этим бойцам со смертельным кровожадным врагом. Ужасно, но эти люди в большинстве своем часто предоставлены самим себе, не окружены заботой, как скажем ВИЧ-инфицированные или те же наркоманы, кареты скорой помощи к двум последним категориям граждан, как на пожар, сторонясь изо всех сил первой; онкострадальцы урезаны в заботе государствачасть бюджета, выделяемая на онкологию, а тем более доходящая до болящих и помощь им, вообще несравнима с суммами, почти бесполезно «зарываемыми» в наркоманской теме, а ведь в отличии от Вич-инфицированных, подавляющую часть которых составляют люди с нетрадиционной половой ориентацией и наркозависимые, то есть сделавшие выбор в сторону своих заболеваний сами, онкобольныепораженные, можно сказать «со спины» или «из-за угла», предательским организмом, растущем в человеческом, паразитируя, разрушая, истязая беспричинно, нелицеприятно, с индивидуальным подходом.
Почему к ним относятся так же, как эта болезнь, и чиновники от медицины, само общество, молчит литература, а некоторые «наиболее талантливые» предлагают создать резервацию для этих, таких же, как и остальные, рабов Божиих, выбивающихся из сил, остается загадкой с позиции разума, морали, нравственности, милосердия.
Господь не поразил этим недугом даже библейского «многострадального Иова», проведя его через многое другое, позволив врагу роду человеческому довести его почти до самого печального, без преувеличения, изуверского конца, после воздав по вере и делам страстотерпца. Эта же болезнь заводит страдальцев еще дальше: когда пораженный онкологией замучен настолько, что решает, будто это конец, на самом делеэто только начало!
Ужасны и страдательны ступени возрастания и развития внутри человека этого врага, сопровождающиеся уменьшением желаний этих людейс восхождением по этой лестнице, они научаются любить жизнь настолько, что способны отказаться от нее, совершенно мучительной, совсем, ради нескольких минут прежней здоровой, но быстро одумавшись, продолжают осознавать: сегодняшнее их положение нельзя назвать жизнью, и, как ни странно, при этом они живую более полноценной, с точки зрения духовности, нежели здоровые, хотя, в отличии от них, и желают ее скорейшего окончания!
Когда вначале приходит понимание опасности прежнему образу жизни, идиллии истории любви родителя с чадом, супруга с супругом, прочего, первая реакция: «Ну где же Бог?!», после, почти всем становится очевидно, что Господь никуда не исчезал, напротив приблизившись вплотную, но отчаяние старается изо всех сил отвернуть страдающего испуганного человека от Создателя, это, как раз тот момент, когда Он поднимает больного на руки. Вспомните себя в детстве, когда родитель пытался поднять своего ребенка на руки, чтобы успокоить его, но тот, изворачиваясь, ведомый непонятными для взрослого желаниями детского эгоизма, следует пути не любви, а страсти!
Почему так, почему начинает рушиться мир сразу нескольких людей, почему мать не может вырастить свое дитя, уходя, оставляет его в этом мире в одиночестве; почему Господь, сначала, дарует любовь, а потом забирает к себе одного из влюбленных; почему умирают дети, а не те, что среди человеков славятся непорядочностью, злобой, жадностью, властностью, те, кому бы по идее и нужно покидать эту жизнь такой мучительной смертью, но уходят достойные жизни, а обуянные страстьми и безобразиями наслаждаются своей никчемной жизнью долго и почти безболезненно?! Сие кажется не понятным с первого взгляда, так же, как невероятно моментальное полное и адекватное восприятия новости об этой болезни, как милости Божией, о которой мечтают настоящие монахи, доходящие в своих молитвах до просьб взять на себя такую ношу вместо других, кому предназначено в планах Проведения Господнего.
Эта тема бесконечна, пугающая настолько, что люди, еще здоровые боятся касаться ее даже в мыслях, с ужасом начиная верить, будто касание хотя бы мыслью самой темы, может привлечь этого беспощадного врага к их пышущему здоровьем телу
По обыкновению, после окончания свидания, охваченный печалью вынужденного, хоть и временного, расставания, я посетил лагерную церковь, очередь молитвенного правила дошла до молитвы об усопших. Поставив зажженную свечку перед Распятием, про себя начал перечислять упокоившихся рабов Божиих. Уже окончив, почему то не смог оторвать взгляда от пробитых гвоздями насквозь ног Спасителя, его распятые руки, будто стремились обнять меня, кровь, капая, стекала к землея, как и мои предки, из праха земного, омытого этой святой кровью, виновник этой жертвы! И тут меня осенило, спастись можно, лишь через покаяние! Мы хорошо знаем этот единственный путь, но зная, не принимаем настолько, что бы полностью отдаться Создателю
После покидания этого временного мира, каждого ждут мытарства, но есть некоторые из нас, удостоившиеся их еще при жизни. Они страшны и длительны в очевидном начале вечной жизни, пока душа человека еще без нового тела, и уже рассталась с прошлым. Никто не может точно сказать, в чем они заключены, нам не дано знать доподлинно, одно яснотаких страдании, как там, земля не видела, но мы можем спросить у избранных мучеников, каковы они здесь? По сравнению с безвременьем они краткосрочны, потому что краткосрочно и само путешествие любого родившегося в этом мире. Если помочь этим больным, проходящим мытарства здесь, то они обязательно помогут вам таммолитва каждого из них станет не медом на ваши раны, а тем, бесценным, не хватающим весомым довеском к добрым, богоугодным делам, что зачитываются вашим Ангелом в противовес обвинениям бесов.
Можно в это не верить, можно даже быть убежденным, что вас минует чаша сияпусть так, но почему тогда почти все из этих несчастных не становятся воплощением зла от своих невероятных испытаний и переживаний, не злятся на мир, но сопереживают даже маленькому котенку, не имеющему чем язык омочить, почему ценя каждую минуту, тратят ее не на насаждения, а на созидание, почему в них не копится, вполне заслуженная, ненависть к медицинским чиновникам, часто отказывающим им в полной и адекватной помощи, не понимающих их, остающихся, после их ухода, жить, хотя вряд ли этого своим ничтожным и бесполезным существованием заслуживают? Есть, конечно, исключения, но они лишь подтверждают написанное.
Почему именно об ушедших мы понимаем, говоря в сердцах: «отмучился», о чем говорим, тем самым утверждая, что для покинувшего этот несправедливый мир, этот «уход» стал не только окончанием мук, но продолжением существования, чему мы интуитивно, почти неосознанно радуемся в своем сердце, вдруг, явственно ощущая его местоположение в нашей груди? Потому что души вечны, и еще у живых, не загрубевших сердцем, они способны ощущать радость спасенной души, чем перешагивают рубеж страха и о своем будущем, которое обязательно, рано или поздно ворвется в очевидное Вечности, покинутое зачем-то ненадолго.
Мы не можем не чувствовать это беспокойство перед самой кончиной умирающего, бывает так, что страх его настолько велик, что передается нам, как только мы осознаем происходящее на наших глазах, расставание души с телом, мы и сами ощущаем всплеск отчаяния, будто визг косы этого переходавсего то промежутка времени и не более, разрезавшей соединяющую их плевру.