2 июня 1472 года, после церемонии обручения, Делла Вольпе пригласили к папе специально для разговора о военном союзе. Н. в очередной раз возблагодарил Господа Бога: какое счастье, что обручение уже состоялось.
Н., несколько лет пристально следивший за московскими делами, знал, что в обозримом будущем Иоанн не собирался, да и не смог бы, даже если бы захотел, выступить против Турции. Для начала ему надлежало завершить разборку с татарами. Все это было понятно и объяснимо. И об этом вовсе не требовалось говорить открытым текстом.
Можно и нужно было подать эту реальность таким образом, чтобы не отрезать никаких вариантов на будущее. Чтобы папа оценил серьезность и трезвость намерений своего нового союзника. Чтобы он удостоверился в главномдаже если Москва непосредственно сейчас не может выступить против турок, в стратегической перспективе Святой престол и Святая Русь обречены действовать вместе. Собственно, так оно и было.
Пока же в сознание Сикста IV и его окружения следовало внедрить, что, воюя с татарами за окончательное освобождение от их ига, Москва, по сути дела, боролась с турками. Ибо татары и турки, при всех мелких междоусобицах в их лагере, по большому счетуодно и то же. Нанося удары по татарам, Москва тем самым подрывала общую силу турок.
Такой сценарий решающего разговора с папой Н. не раз подсказывал Делла Вольпе.
Джовамбаттиста, втолковывал Н. вичентинцу, какое имеет значение, есть у тебя на этот счет инструкции из Москвы или нет. Мы с тобой оба знаем, как знает и папа, что у тебя нет никаких инструкций, кроме как доставить Зою в целости и сохранности в Москву. Но в то же время тыпосол. По крайней мере, ты сам назвался послом. Поэтому ты должен вести себя надлежащим образом. Предполагается, что посол не только зачитывает написанное у него на бумажке, но и излагает общий строй мыслей своего государя в том, что касается развития отношений со страной, куда он направлен.
При Святом престоле вполне правомерно исходят из того, что брак Зои с Иоанномэто значительно большее, чем породнение двух христианских дворов Восточной Европы. От тебя не требуется лгать, не требуется кривить душой, не требуется предавать твоего государя, Н. с неимоверным трудом выдерживал такую тональность разговора с Делла Вольпе, словно его собеседником был порядочный, приличный человек. Мы же с тобой задумали операцию с замужеством Зои, руководствуясь благом не только Москвы, но и Святого престола, всей Европы.
Вот и расскажи, какие стратегические планы у великого князя. Как мешает Москве постоянная угроза татарских вторжений. Расскажи о том, как турки вмешиваются в татарские дела, как они притесняют московскую торговлю на Забакском море. Расскажи обо всем. Предложи папе направить полномочное посольство в Москву специально для разговора на эту тему.
Пусть папские легаты непосредственно из уст великого князя услышат, как он видит будущее отношений своей страны со Святым престолом, с апостольской церковью, с Европой, как он оценивает турецкую опасность. Такое дело быстро не делается. Пока посольство прибудет в Москву, пройдет не меньше полугода, а то и год. За это время Зоя с Иоанном привыкнут друг к другу. А там, глядишь, и наследник родится. И все заиграет немного в ином свете.
Нам же с тобой важно, чтобы ничто не сорвалось с нашим основным проектом. Нам нужно благополучно доставить Зою до Москвы и сочетать браком с Иоанном.
Делла Вольпе слушал и в то же время не слышал. Н. уже достаточно хорошо знал своего напарника и поэтому не мог не опасаться. Тот явно что-то имел на уме. И тем не менее Н. надеялся на природную изворотливость и хитрость итальянца, на его чувство уместного и возможного. К сожалению, похоже, это чувство изменило Делла Вольпе напрочь. После того как он пару раз съездил послом и ему сошли с рук прежние аферы, у монетчика голова закружилась от удачи.
Разговор с Сикстом IV Делла Вольпе провел в самом дурацком ключе. Хуже не придумать. Заговорив для пущей важности по латыни, Делла Вольпе не нашел ничего лучшего, как вновь вернуться к своей давнишней любимой идеевтягивание в войну с турками крымских татар. Это походило на помешательство.
Н. донесли, что как раз в то время, когда Делла Вольпе находился с посольством в Италии, секретарь венецианского Сената Джовамбаттиста Тревизан, один-одинешенек, покинутый всеми, не зная русского языка, дожидался монетчика в Москве. Дело в том, что с подачи Делла Вольпе венецианский Сенат направил Тревизана в Москву, откуда ему, опять-таки с помощью Делла Вольпе, надлежало отправиться в Золотую Орду к хану Ахмеду. Тревизану предстояло на месте удостовериться, вправду ли ордынский хан спит и видит, как бы отдаться под покровительство Светлейшей синьории и обнажить саблю против Турции.
К тому времени, пробыв в Москве около года, Тревизан, размышлял Н., наверное, должен был дойти до полного исступления. Как потом выяснилось, так оно и обстояло. И Сенат успел распорядиться отозвать его. Казалось бы, Делла Вольпе впору было молиться, как избежать расплаты за унижение, которому он подверг могущественную и ничего не прощавшую гордую Венецианскую республику. И тем не менее монетчик снова заводит разговор на эту тему. Теперь ужес самим папой.
Делла Вольпе стал хвастаться своими тесными связями с ханом Ахмедом и его визирем. Стал заверять, что якобы хан ненавидит турок и готов напасть на них. Но с несколькими условиями. Прежде всего надо, чтобы его пропустили на Балканы, а именно через Венгрию. Во-вторых, естественно, после открытия боевых действий против Турции хану придется платить. Делла Вольпе назвал сумасшедшую по тем временам сумму в десять тысяч дукатов ежемесячно. И в довершение, чтобы умаслить хана, поскольку в Орде ничего не делалось безвозмездно, по расчету Делла Вольпе, для начала, без каких-либо обязательств, требовалось преподнести подарки тысяч на шесть дукатов, по меньшей мере.
Конечно, этот проект, обильно приправленный конкретными цифрами, казался не лишенным величия и завораживал. Но Святая церковь не привыкла доверять никому. В последнюю очередьитальянцу-перебежчику, выступавшему под личиной московского посла. К тому же, как стало известно в Риме, отрекшемуся от католичества.
Предложение Делла Вольпе содержало слишком много неувязок и неясностей. И отсутствие каких-либо полномочий от ордынского хана, и несоразмерно огромная величина запрошенной суммы. По всей видимости, итальянцу предназначалась немалая часть этих денег. Далее, король венгерский ни в коем разе не согласился бы пропустить татар через свои земли, помня их привычку к предательству. И наконец, главное, против чего Н. предостерегал Делла Вольпе, сама посылка относительно возможности военного союза с Ордой. Для Рима не существовало разницы между турками и татарами. И те, и другие считались врагами христианства.
Именно тогда, на аудиенции у Сикста, Н. окончательно решил, что уничтожит Делла Вольпе, чтобы не оставлять Зою один на один с этим мерзавцем, который наверняка попытался бы или шантажировать деспину, или предать ее. Не исключенои то, и другое вместе. Перешагнув через жизнь невинной Марии и через собственную любовь, Н. сознавал в себе силы уничтожить негодяя, хотя бы и бывшего подручного.
Но устранение Делла Вольпе до возвращения посольства в Москву неизбежно бросало бы нежелательную тень на брак Зои. Для того же, чтобы ликвидировать Делла Вольпе в Москве, Н. пришлось бы подыскивать очередного сподручного. Тоже, скорее всего, из итальянцев или греков. Который тоже, почти наверняка, оказался бы проходимцем. И которого тоже в итоге пришлось бы устранять.
Нет, на этот раз Н. предпочел пойти сугубо официальным путем. По следам скандальной аудиенции Н. аккуратно, кому нужно подбросил информацию, что союз с Ордой не импровизация. Что Делла Вольпе давно ведет двойную игру. Что с его подачи в Москве прозябает посланец венецианского Сената Джовамбаттиста Тревизан. И что, таким образом, Делла Вольпе не только не заслуживал доверия, но, напротив, представлял опасность. Следовательно, его надлежало проучить и укоротить. Потому что он мог принести вред Святому престолу.
После долгих споров в тайной консистории сошлись на том, что, когда посольство прибудет в Москву, сопровождающие Зою итальянцы донесут людям великого князя о художествах Делла Вольпе и прежде всего о том, что у того дома скрывается посланец Венеции, дожидаясь отправки в Орду. Н. не сомневался, какая последует реакция. Орда являлась главным, лютым и непримиримым врагом Москвы. А Иоанн не прощал вообще ничего. Тем болеезаигрываний со своими врагами.