Несносная ты девчонка, извиняющимся тоном одернула ее мать.
Сносная, только очень голодная
Простите меня, юная леди, я действительно веду себя неподобающим образом. Имею честь представитьсяАлексей Мядзель.
Дарья Лабудь, для тебя просто Даша, и она протянула ему руку. Думаю, мы с тобой подружимся. А тебе нравится моя мама? Ее тоже Дарья зовут
Я вас очень прошу, не обращайте на нее внимания, несносный ребенок переутомился
Все будет хорошо, прошу за мной, и Алексей зашагал по еле заметной тропинке вдоль берега.
Поднявшись на высокий бугор, они уперлись в приземистый, срубленный из толстых бревен домик с большой открытой верандой, нависающей над озером.
Вот, Дарья, твои апартаменты. Постойте минуточку, я только затеплю лампу.
Едва за Алексеем закрылась дверь, как маленькая Даша вцепилась в руку Даши-большой и потащила ее на веранду.
Мамочка, он тебе нравится?
Даша, прекрати дурачиться, с опаской косясь на избушку, прошептала женщина.
Ой, я так и знала! Дарья обняла вконец смутившуюся мать.
Доча, будь серьезнее, смотри, какое красивое озеро
Какое озеро? Темень там одна. Зубы мне заговариваешь. Я ведь по носу твоему вижу
Окна избушки наполнились золотистым дрожащим светом, дверь распахнулась, и Алексей пригласил их в дом.
Внутри царил идеальный порядок. Большую часть комнаты занимала грубкадеревенская печка с лежанкой, справа от нее стояла широкая деревянная кровать, застланная пестрым ватным одеялом. Слева вдоль стены тянулась лавка, к которой был придвинут небольшой обеденный стол, заваленный книгами и бумагами, у широкого окна по центру, отбрасывая нелепую, разлапистую тень, торчал неуклюжий мольберт.
Ну, вот здесь и заночуете, сказал Алексей, прикручивая фитиль большой старинной, с широким абажуром лампы, висевшей на вбитом в потолок крюке. Закончив возиться со светом, он обернулся к гостьям. Перед ним стояла странная парочка в перемазанной болотной грязью одежде с опухшими от комариных укусов лицами.
Алексей, почему вы на нас так смотрите? И, взглянув на дочь, вскрикнула:Господи, Дашка! Ужас! Где у вас зеркало?
На улице, возле умывальника. Да не волнуйтесь вы так, это же пустяки. Мы с Дарьей все уладим, правда?
Правда-то правда. Ну и рожи у нас с тобой! Хочешь, я тебе, мамочка, зеркало принесу?
Ну дрянь, погоди, доберемся до дому!
Дорогие гости, видя, что дело может принять серьезный оборот, вмешался в перепалку Алексей, давайте не будем ссориться на ночь, это весьма скверная примета. А лица у вас, я хочу сказать, прекрасные, немножко, правда, поклеванные болотными тварями, но к исходу завтрашнего дня все будет нормально.
Спасибо, вот ведь свалились на вашу голову
Давайте, Даша, поступим так, обратился он к старшей, вы спускаетесь к озеру, купаетесь, переодеваетесь, я вам что-нибудь сейчас подберу, и возвращаетесь обратно, а я пока приготовлю ужин и попытаюсь по радио связаться с домом отдыха. Вы ведь оттуда?
Да. Может, вы нам покажете тропинку, мы и пойдем.
Я, мама, никуда отсюда не пойду, я маленькая и очень усталая.
Ребенок прав. Не хочу вас пугать, но через болото здесь никто не ходит, даже местные. Ума не приложу, как вам удалось, да еще с ребенком, продраться через топь
Что ты ее пугаешь, перебила его маленькая Дарья, она и так всю дорогу дрожала. Все, пошли, мама, купаться, а то стоим, как замухрышки, перед незнакомым мужчиной.
Все рассмеялись. «А мама-то красавица, даже комары не помеха», отметил про себя Алексей, подавая полотенца, мыло и какие-то невесть как сюда попавшие женские вещи.
Да у вас здесь настоящие раритеты, прикидывая на себя отделанную порыжевшими от времени кружевами блузку из тонкого выбеленного льна, удивленно сказала Дарья-большая.
Вы уж не обессудьте, чем богатытем и рады.
Да нет, все это как раз очень мило, неожиданно, я бы даже сказала, романтично
Алексей, а мне этого старья не надо, перебила мать Дарья-маленькая, ты мне свою футболку дай, будет и платье модное и ночнушка, как в кино, где главные героини всегда носят рубашки своих любимников
Ох, горе ты мое, горе любимниковое, пошли, уж еле языком ворочаешь.
Проводив гостей по крутой лестнице до воды, оставив им фонарь с опереточным названием «летучая мышь», он занялся ужином. Разогрел жаркое, и теплый неподвижный воздух июльской ночи наполнился аппетитным ароматом, чайник закипал, посапывая носиком, над принесенной из домика лампой радостно закружился мотыльковый хоровод.
Алексей давно заметил, что в жизни ничего не происходит случайно, каждое событие неизбежно имеет свои длящиеся последствия. Он знал, вернее, чувствовал, что эта ночь будет необычной, что Дарья завелась, как и он, еще там, на берегу, что они оба, как воры, ждут одногоскорей бы уснул ребенок.
Почему так получается? Еще час назад он осуждал молодежь за поспешное ныряние в постель, а теперь сам едва унимал сладостный озноб. Кто руководит его разумом и волей, пропуская мимо сотни весьма эффектных и красивых женщин, и вдруг тормозит всякий рационализм и логику, заставляя замкнуться на одной, появившейся мельком и порой ничем не отличающейся от других? Казалось, его сердце стучало во всем теле.
«Что-то они там долго, все остынет», подумал он и шагнул из золотистого круга света в растворившую его темноту.
Опершись о перила, он заглянул вниз. В неярком пятне «летучей мыши» стояли, вытираясь, две голые Дарьи.
Какая ты у меня красивая, вполголоса говорила маленькая, мужики, наверное, слепые пошли. Эх, скорей бы вырасти, я бы им показала, как надо Дашеньку любить!
Глупый ты ребенок, вытирай хорошенько голову.
Послушай, мама, я уже устала жить без папы. Скоро в школу, а там, говорят, у всех детей про папу и маму спрашивают. Что же мне говорить, что вместо папы у меня деда?
Дашенька, давай сегодня не будем заводить эти разговоры, у нас с тобой был уговор?
Был, готовая захныкать, ответила девочка, но только он был до сегодняшнего дня. Мамуля, миленькая, он такой хорошийи сильный, и умный, и тебе нравится, и мне. Мамуль, ну разреши мне один только раз выбрать себе папу, а то у тебя это плохо получается. Мам, ну может, мне повезет, и мы все вместе будем счастливы? Вдруг, как бы спохватившись, она быстро надела Алексееву футболку, доходившую ей чуть ли не до пят, и, крутанувшись, погасила подол. Я побегу, а то он еще чего доброго уснет, и она зашлепала босыми ножками по вылизанным дождем и солнцем деревянным ступеням.
Дарья, прошу тебя, без глупостей, прошептала вслед совсем обескураженная мать.
Алексей отпрянул от перил. В душе кипели и душили друг друга противоречивые чувства: ему было стыдно за подслушанный разговор, от нежной жалости к маленькой Дашке щипало глаза, от красивой обнаженной фигуры матери вскипала кровь. Закоренелые холостяцкие привычки, почуяв явную опасность, наперебой загалдели о своей незаменимости.
«Влип ты, братец! Теперь держись!»
Поужинали быстро и на удивление спокойно. Алексей с Дарьей старались не встречаться взглядом, осоловевшая от усталости и сытной еды Дашка задремала прямо за столом. Когда Алексей переносил ее на кровать, она нежно его обняла и, еле разлепляя опухшие губенки, прошептала:
Ты нас не отпускай, мытвое счастье, и, чмокнув в небритую щеку, заснула, едва коснувшись подушки.
Взрослая Дарья убирала со стола, одетая в очень идущие ей старинные, прошлых времен домотканые наряды. Она была похожа на каких-то своих прабабок, гордых и неприступных, будораживших кровь и воображение знатных мужей хиреющей Европы.
Алексей смотрел на молодую женщину, и первый порыв наброситься, впиться в ее наполненные ожиданием губы, насладиться ее бессилием и покорностью, задохнуться от собственной силы и неутомимости постепенно стихал. Ему на смену пришло легкое дыхание неведомой пока любви. Казалось, тысячу лет они живут вместе в этой избушке, и нет никого и ничего, кроме них, в этом подлунном мире.
Они проговорили всю ночь, крепко прижавшись друг к другу, каждый спешил поскорее стать нечаянным свидетелем прошлых жизней другого.