Ни одного монарха, государь, я, к сожалению, не видел в фартуке каменщика!с явным восхищением воскликнул философ.
Пётр улыбнулся, снимая фартук. Простодушно пояснил:
Моему парадизу на Неве нужна прочная кладка!Визиту учёного немца он был рад.
Правда, когда философ заговорил об участии России в окончании войны за испанское наследство, Пётр от разговора уклонился. Но зато просидел с Лейбницем до позднего вечера, беседуя об учреждении Академии наук в Петербурге, открытии университетов в Москве, Киеве и Астрахани.
И хотя дипломатическая миссия философа была неудачна, Лейбниц с восторгом писал: «Я нимало не раскаиваюсь в сей поездке, столь необычны духовные качества этого великого монарха».
Посреди этих мирных занятий и размышлений снова вдруг затрубил военный рог: пришло срочное известие от Меншикова: гроза севера генерал Магнус Стенбок объявился-таки в Германии, Шведский флот од ним своим видом заставил датскую эскадру без боя удалиться в Копенгаген, а вслед за тем Стенбок высадил свой корпус в Штральзунде. Перепуганный Флеминг, как всегда, поступил самым неразумным образомпехоту отправил в Саксонию, а сам с кавалерией отступил к Висмару, где соединился с датчанами.
В свой черёд, как докладывал Меншиков, господа датчане имели ревность не по разуму и, не дождавшись русской подмоги, встретились со шведами в открытой битве при Гадебуше. Первым бежал с поля баталии, конечно, Флеминг со своей прославленной ретирадами конницей. Немногим дольше продержались и датчане. Яростный натиск шведской пехоты опрокинул сначала первую, а затем и вторую линию, и, бросив обоз и пушки, генерал Ранцау отступил в полной конфузии. От полного разгрома датчан спасло только то, что Стенбок не стал их преследовать, а расположил своё войско на зимних квартирах между Висмаром и Любеком.
«Что прикажете делать?»немо звучал вопрос Данилыча в письме.
Но Пётр уже знал, что потребно делать. И оттого, что знал, действовал как бы в едином порыве так, как действовал под Полтавой. У него не было ни сомнений, ни колебаний, когда он спешил в лагерь Меншикова.
Не разобьём этого шведского герояпочитай, весь наш великий союз развалится. И так уже союзнички по своим столицам разбежались и за воротами укрылись. Ну а мы в чистом поле воевать не боимся!И Пётр приказал поднимать войска.
Однако настигнуть Стенбока на зимних квартирах не удалось: то ли лазутчики доложили, то ли старый лис нюхом учуял погоню, но он внезапно поднял свою армию и двинулся к богатейшему ганзейскому городу Гамбургу. Появление грозных шведов под стенами большого города так напугало городской магистрат, что он поспешил откупиться от Стенбока деньгами и знатными припасами.
Только появление русских драгун заставило Стенбока прекратить грабёж и спешно идти на север, в Голштинию. Роман, который шёл со своим эскадроном в дальней разведке, столкнулся со шведскими рейтарами прямо на городских лугах под Гамбургом. Но шведы, не приняв бой, ускакали на север. Было ясно, что Стенбок отходит в Голштинию. Но если русские понимали, что шведы отходят, то в Дании сей дерзкий манёвр был принят как начало вторжения. Впрочем, у Магнуса Стенбока, в чьи паруса, казалось, задул бешеный ветер фортуны, и впрямь созрел план оторваться от русских, через Голштинию, выйти к замёрзшим проливам и внезапно подойти к датской столице.
В Копенгагене началась страшная паника, и сам король датский Фредерик IV вынужден был отправиться навстречу Петру, моля о немедленном русском сикурсе. Свидание двух государей состоялось в Рендсбурге. Пётр не только не отказал в помощи своему незадачливому союзнику, но и предложил вместе выступить в немедленный поход для спасения датской столицы.
Однако Копенгаген был ограждён от шведов внезапной оттепелью, которая столь часто бывает на Балтике. Налетевший с Атлантики тёплый ветер прогнал лёд в проливах, и Стенбоку не оставалось ничего иного, как вновь отступить в Голштинию. Враждебные армии шли теперь навстречу друг другу, и неминуемая встреча произошла в Голштинии, под Фридрихштадтом.
День 30 января 1713 года стоял тихий, пасмурный. С утра шёл редкий мокрый снег, дороги совсем развезло, и войскам идти было можно только по высоким насыпным плотинам, которые перерезали болотистую угрюмую равнину перед Фридрихштадтом. Только по этим двум плотинам и можно было перейти через непроходимое болото в предместье города Кольденбиттель. Неудивительно, что, осмотрев столь крепкие позиции, Магнус Стенбок сразу указал: «Здесь мы и задержим русских!» Вход на плотины шведы перекрыли траншеями, а на другом конце плотин поставили пушки.
На военном совете с королём Пётр предложил одновременную атаку: по одной плотине атаковать русским, по другойдатчанам. Однако Фредерик, явившийся на совет в крайнем раздражении, прямо заявил, что датчане на явное самоубийство не пойдут.
Впрочем, мы согласны пропустить впереди себя русских по обеим плотинам!великодушно согласился датский командующий фельдмаршал Ранцау.
Что ж, путь самый опасный есть всегда и самый почётный!гордо ответил Пётр и приказал Меншикову двинуться сразу по двум плотинам.
Атаковать дружно по сигналу ракетой!напутствовал он своего фельдмаршала.
Эка дело шведские пушки! Да у меня Корнев их под Тюлендорфом в конном строю брал. Чаю, и сейчас возьмёт! Возьмёшься, а, Корнев?
Можно попробовать...глухо ответил Роман.Почему ж не попробовать!сказал он уже решительно.
Не дури, Данилыч...сердито буркнул Пётр, отъезжая к своей колонне.Действуй по уставусначала Брюс бьёт пушками по окопам, потом по моей ракете пускай в атаку пехоту. Возьмёшь Кольденбиттель, тогда и бросай драгун на Фридрихштадт.
Меншиков согласно наклонил голову. Выставленные перед плотинами русские и датские пушки по сигналу Брюса открыли такой частый огонь по передовым траншеям, что засевшие там шведские караулы частью были перебиты, частью бежали на другую сторону плотин под защиту своих орудий. В этот миг, прорезая пасмурное небо, с шипением взвилась ракета, запущенная Петром, и раздалось грозное «ура!»то царская колонна пошла на штурм. По сигналу Меншикова бросилась на плотину и его пехота. Стоило, однако, солдатам подняться из захваченной траншеи и вступить на плотину, как навстречу ударил стальной град шведской картечи. Не успела пехота добежать до середины плотины, как раздался второй залп шведских пушек. А из самой траншеи, прикрывавшей артиллерию, раздался дружный залп засевшей в ней шведской пехоты и в третий раз в упор ударили по русским пушки. Всё смешалосьпередние солдаты повернули назад, задние шеренги ещё напирали на передних, и в эту людскую гущу в четвёртый раз плюнули картечью шведские пушки. Откатилась назад русская пехота, остались лежать на плотине мёртвые и раненые.
Я ведь говорил на военном совете, что нужен не штурм, а блокада Фридрихштадта. Меня не послушалисьи вот результат!
Датский генерал-квартирмейстер Шультен обращался вроде бы к своему королю, но Меншиков-то хорошо понимал, что генеральская стрела пущена в него, фельдмаршала. Потому, приказав Брюсу выдвинуть прямо к плотине всю артиллерию и открыть контрогонь по шведским пушкам, Меншиков ехидно предложил Шультену:
Может, пустим в дело датчан? Ведь кому-кому, а вам, генерал, потребно отмстить за поражение при Гельзингере и Гадебуше.
Я не позволю губить моих солдат в этой бессмысленной атаке!высокомерно вмешался в разговор датский король.Кстати, смотрите, фельдмаршал, и царская колонна споткнулась о шведские пушки!
В подзорную трубу и Меншиков ясно увидел, что на другой плотине шведские пушки тоже отбили атаку русской пехоты. В этот-то момент Роман, эскадрон которого дежурил при светлейшем, прямо обратился к нему:
Разрешите, ваше сиятельство, пойти мне в конном строю, как при Тюлендорфе!
Не слышал разве, что сказал царь?сердито буркнул Меншиков.
Так ведь тут прямой расчёт, ваше сиятельство. Они по пехоте четыре залпа успели сделать, а по мне больше одного не придётсядобрые кони враз на другой конец плотины вымахают!
И то верно!повеселел Александр Данилович. Как истый кавалерист, он был уверен, что лихая конница в состоянии сокрушить любую преграду.Бери, Корнев, свой эскадрон да вызови других охотников из лейб-регимента, а я пока велю Брюсу открыть из всех пушек беглый огонь по шведскому транжаменту.