Да что там жалованье офицерам и солдатам! Фон Витцум доложил утром, что у королевского повара и на обед злотых нема, а в долг его величеству даже мужики на осенней ярмарке, гудевшей под стенами королевского замка, товару не отпускают, и чем кормить короля сегодня, поварам неведомо!
Злой и голодный Август мрачно вышагивал по разграбленным залам (замок разграбила ещё армия шведского злодея) и размышлял, а не ускакать ли ему тайно во Львовтам крепко сидит воеводой его давний друг коронный гетман Синявский. И об обедах тужить не надобносупруга знатного гетмана, обворожительная пани Елена-Эльжбета, по слухам, уже вернулась из Версаля и самолично заботилась о кухне муженька и его друзей. А стол у пани гетманши широкий, галицийский: рубцы по-львовски, поросёнок жареный с гречневой кашей, ветчинка карпатская, разносолы осенние: огурчики и помидорки, капустка и грибки белые. А наливок и вин венгерскихморе разливанное! Август даже причмокнул, но опять загрустил: до львовской резиденции Синявских скакать двести вёрст, да и полный афронт ещё может случиться, ежели пан гетман Синявский последовал примеру Вишневецкого и переметнулся к шведам и Лещинскому.
Словом, за стол в ободранном зале (шведские гренадеры содрали со стен все шпалеры) король со своим фельдмаршалом Флемингом уселся в самом мрачном расположении духа.
Фон Витцум самолично поставил перед королём котелок с овсянкой и попытался пошутить:
Солдатский обед, ваше величество!
Не пойдёт!прорычал Флеминг.А где же солдатская норма? Где двести грамм гданьской?!
Так как король и его камергер грустно молчали, фельдмаршал выругался и вытянул из-за отворот высоких кавалерийских ботфорт бутылку с мужицкой сивухой.
Коли по-солдатски обедать, ваше величество, так извольте отведать: первачок, мой денщик вечор из рекогносцировки привёз.
Спёр, видать, твой Фриц первачок на мужицком подворье!съязвил камергер.
А хотя бы и спёр!гордо повёл широкими плечами Флеминг.Отведайте, ваше величество, слезу сразу вышибает!
Король глотнул и, точно, слезу вышиблозадирист был мужицкий самогон-первачок.
В это время на первом этаже раздался топот солдатских ботфорт. Фон Витцум вскочил и насторожился, как испуганный заяц: уж не шведские ли рейтары пожаловали?
Двери в столовую залу распахнулись, и вошла нарядно одетая дама: в вышитом серебром платье и накинутом на белоснежные плечи горностае.
«Живём!радостно мелькнуло у Флеминга.Да за один сей горностай можно закатить целый пир!»
Откуда взялась такая душа-красавица?
Но тут же всеобщее недоумение рассеялось: из-за широкого дамского платья выступил весёлый подтянутый генерал с голубой андреевской лентой через плечо. И Август, и Флеминг, и фон Витцум радостно ахнули: светлейший князь, Александр Данилович Меншиков, явились! А перед стенами замка уже разворачивались эскадроны ингерманландцев.
Ваше величество,Меншиков сорвав треуголку, отвесил Августу учтивый поклон. Мгновенно охватив взглядом скудный стол, подумал: «Сейчас друг и сосед кредит просить будет!» Затем увидел, что королевский взор устремился на жёнушку. Представил:
Вот, ваше величество, оженил меня в Киеве царь-государь. Дама знатной породы Арсеньевых, Дарья Михайловна.
Поздравляю, князь, поздравляю! Такую красавицу в жёны взял!Август вскочил из-за стола, подплыл к Дарье Михайловне и, вспомнив свою славу первого ухажёра Европы, склонился перед московской красавицей и поцеловал ей руку. Дарья Михайловна зарделась: первый красавец средь европейских монархов стоял перед ней. А Август меж тем уже заливался соловьём:
Приглашаю вас, княгиня, за мой скромный солдатский стол. Пока вы в Киеве пышно свадьбы играете, мы тут стоим в первых рядах, защищаем вас от шведского нашествия!
Ваше величество, мы, конечно, были бы счастливы видеть вас на нашей свадьбе, да вы так далеко стоите от Киева. Но я ваша должница и сейчас накрою перед вами наш свадебный стол.
Дарья Михайловна, как и её супруг, тоже догадалась, что у короля карманы пусты, ежели солдатскую кашу вкушает. Хозяйкой она была превосходной, и вскоре был накрыт пышный стол. Денщики натаскали из княжеского обоза копчёных колбас и ветчины, поставили жареного поросёнка и гуся, проворные служанки принесли с рынка корзины с зеленью и фруктами, а фрейлина Толстая купила на той же ярмарке букеты пышных георгинов и белых гвоздик. Княгиней был самолично открыт заветный погребец и оттуда адъютанты извлекли венгерские и рейнские вина, сладкий мушкатель и горькую московскую водку. Княгинюшка даже раскраснелась, командуя столовым парадом. Фон Витцум суетился рядом, лукаво повторяя:
Ай, да хозяюшка! Мне бы такую жёнушку!
А светлейший князь утирал в тот час королевские слёзы в кабинете Августа.
Вот видите, мой друг, как горько быть королём Речи Посполитой?! Казна пуста, сегодня на обед осталась одна солдатская кашица!откровенно всхлипывал Август. Слёзы лились по его отёкшему после горького первача лицу.
Но Пётр Алексеевич выдал же вам, ваше величество, в Гродно царский кредит! Куда он делся?!удивился Меншиков.
Да ведь после Фрауштадта, князь, мне пришлось набирать новую армию, одна гвардейская кавалерия чего стоит! Вот царский кредит и тю-тю!
Что же, коли вы о деньгах зело скучаете, ваше величество, я дам вам десять тысяч ефимков из моего кошелька!милостиво утёр королевские слёзы Меншиков.А теперь пойдёмте в столовую залу. Чаю, Дарья Михайловна добрый стол уже нам накрыла: из поварни-то вкусно пахнет.
Меншиков гордо встал и двинулся к дверям. Король Август потащился следом, как жалкий должник за кредитором.
Полюбовавшись на щедро накрытый стол, он ласково кивнул Дарьюшке:
Молодец, хозяюшка! Стол у тебя и впрямь королевский!
Правду молвит, чистую правду!весело поддержал Меншиков и чмокнул раскрасневшуюся Дарьюшку в щёчку.
А за столом, после рюмки московской, чистой как слеза, водочки, Август поднялся во весь свой могутный рост и произнёс тост за своего союзника царя Петра и за славное семейство Меншиковых...
На другой день пожаловали новые гости: коронный гетман Синявский привёл в королевский замок четыре тысячи закованных в железные латы рейтар. А из гетманской кареты выскользнули две дамы-щеголихи: Елена-Эльжбета Синявская и новая королевская фаворитка княгиня Коссель. Но щеголяли дамы по-разному: Елена-Эльжбета была в пышном парижском пудермане, а когда скинула свою соболью шубку, то поразила Дарью Михайловну золотистым версальским платьем, унизанным жемчугами. Княгиня Коссель, прискакавшая из Дрездена через Львов, была в охотничьем мужском кафтане, за широким поясом которого торчали рукояти двух пистолей. Парика сия охотница не носила, власы подстригала по-мужски и за столом, не стесняясь других дам, закурила трубку. Август даже побледнел, увидев нежданную гостью, а когда княгиня щёлкнула перед камином охотничьей плетью, схватился за сердце.
Выручил друг сердечный Данилыч: с шиком хлопнул пробкой шампанского и налил дамам по бокалу шипучего. Французское шампанское пускало такие весёлые пузырьки, что даже княгиня Коссель отложила в сторону свою трубку и выпила вино как простую солдатскую брагудо дна! Напротив, Елена-Эльжбета смаковала шампанское, как и неделю назад в Версальском дворце, и лукаво спрашивала Дарью Михайловну:
Кто вам подарил сей божественный напиток Бахуса? Кто сей счастливец?!
Да муж мой, Александр Данилович!простодушно призналась Дарья Михайловна:Мы на днях с князем обвенчались в Киеве. И сам государь Пётр Алексеевич был дружкой у него на той свадьбе!
Ну, ваш муж может всё достать. Не удивлюсь, если шампанское ему привезли прямо из Шампани!ворковала Елена-Эльжбета.
А вы, пани гетманша, говорят, даже нижнее бельё стирать в Париж ездите?грубо ворвалась в разговор княгиня Коссель.
Что ж, муж мой всегда при мне. Могу и в Париж прокатиться и в Версале на балах потанцевать!не без язвительности кольнула пани Елена королевскую фаворитку.
И как там сейчас, в Версале? Что танцуют?козликом подскакал к дамам фон Витцум, как только услышал о танцах.
Да скучно сейчас и в Париже и в Версале. Эта бесконечная война за испанское наследство всех кавалеров в армию поверстала. При дворе скучища: Людовик стар и ему не до танцев, а его старуха-фаворитка госпожа де Ментанон окружила короля сонмищем иезуитов. Можете себе представитьдаже италианский театр из Парижа выслали, насмешничают, мол, много!