Девушка-южанка была общительной, веселой и уж до того земной, что Василь приуныл. Вика торжествовала.
- Сколько у вас осталось до занятий? Еще целый час? Подождите, я вернусь со своими подругами, и мы устроим праздник.
Аолла вошла в воду, нырнула и стремительно уплыла в зеленую глубину.
- Океанида! - в изумлении воскликнула Вика.
Валы набегали и с плеском ложились у ног. Из самой высокой и шумной волны, из ее пены выступили Аолла и десятка два ее подруг. И всеми красками запестрел желто-лимонный пляж. Каких только платьев тут не было: красных и розовых, как кораллы, зеленых, как водоросли, кружевных и белых, как облака. И сами океаниды тоже разные. В большинстве своем шумные и веселые, как Аолла. Но встречались и тихие, с задумчивой грустинкой на красивых лицах. Одинаковыми были только глаза - синие, как океанские дали.
В груди у ребят что-то дрогнуло: перед ними в живом виде предстал сам красавец океан. Приветствуя Аоллу и ее подруг, они восклицали:
- Океан! Океан! Здравствуй, океан!
И праздник получился океанский - широкий и певучий, с хороводами на пляже и с играми на воркующих волнах. А когда одна из задумчивых океанид, свидетельница многих событий прошлого, садилась на берегу, ребята, затаив дыхание, слушали ее страшные рассказы о кораблекрушениях и бурях, о морских битвах и сражениях с пиратами. Потом снова песни, музыка и танцы.
О празднике мальчики и девочки хотели рассказать своим учителям, но те уже все знали и строили занятия так, что они казались продолжением морского карнавала. Как, например, не вспомнить певучих и грациозных океанид на уроках музыки и хореографии. Об океанологии и говорить нечего. Первое знакомство с этой наукой состоялось именно здесь, когда воздушная лодка превратилась в подводную, вплыла в глубины океана и легла на дно.
Летающая лодка побывала затем в эвкалиптовых лесах Австралии, на вершине Эвереста и во многих других местах. В конце учебного года, в мае, она растворилась в родной среднерусской лесостепи. Незримая и неощутимая, она готова в любой момент прийти на помощь и развернуться во что угодно.
Но ребята не нуждались в ней. Они сидели на сухой, прогретой солнцем траве, а кругом в низинах пылали цветы. Апрель и май - пора купавок. Куда ни кинь взгляд, плескалось золотое море купавок с зелеными островами холмов.
Перед ребятами, щурясь на солнце, прохаживался высокий пожилой учитель истории и классный наставник. Имя и отчество у него самые привычные для этих мест - Иван Васильевич. Но фамилия необычная и вполне "историческая" Плутарх.
- Вот мы, ребята, и дома,- счастливо улыбаясь, сказал историк Плутарх.- Во многих странах вы побывали и многое узнали. Но знания не главное. Многознание уму не научает - так сказал один древнегреческий философ. Может быть, кто-нибудь назовет его?
- Я знаю!- вскочил Василь.- Это сказал Гераклит Темный.
- Правильно. А теперь попрошу Вику объяснить, почему его называли Темным.
Вика, сидевшая рядом с Василем, медленно поднялась и растерянно оглянулась. О знаменитом греке она ничего не знала. Василь хотел выручить ее, подсказать, хотя и сам толком не знал, что именно подсказать. Но тут Вика решилась:
- Потому... Потому, что он был негром.
- Негром?! - ошеломленно вскинув брови, переспросил учитель.
Ребята расхохотались так громко, что сидевшие на соседнем кусте синицы испуганно вспорхнули и улетели. Василь всячески утешал пристыженную Вику, говоря, что на такой вопрос сможет ответить разве лишь Розочка.
Встал Сережа Розов, сказал два слова и зарделся. За скромность и способность краснеть он и получил свое прозвище. Справившись со смущением, Сережа начал говорить, заставив утихнуть самых шумных ребят - Розочка уже не раз удивлял их.