Мурзянов шепнул:
На хрен я его? Щас снова про астрал навяливать будет.
С ваишниками пронесло. Гайцов тоже не увидели до самого Адлера. Бросился один у аэропорта в фехтовальном выпаде, и Миша облегченно выдохнултот ужалил «девятку», катившую справа по борту.
Шашлычная «Журавушка» располагалась в тени кипарисов, недалеко от зала прибытия. Турбины обваливали небо, Ян то и дело задирал голову, а Никите после первой же птички надоело, и вообще было грустно: хоронить саморучно ещё никого не приходилось. Пережидая самолетный гул, осовевший от жары официант обмахивался у их столика засаленным блокнотом.
Обождав, пока небо утихнет, спросил:
Свинина, баранина?
Смоляной, вихрастый и лысый, глянув на Растёбина бегло-сочувственно, заказали свинину. Никита взял пиво, от мяса отказался. Майков попросил баранины.
Не люблю самолетом, кусал шашлык рентгенолог, поездом да с почитатьлучше всяких турбин время крыжит.
А у меня слабость; кабы не нахимовка, точно бв летуны, смачно жевал Позгалёв.
Слушайте, так и не понял, чего вас вдруг попросили? Майков оглядел их сочувственно, Стучусь тут в ваш номер неделю назад, какой-то мужик в трусах Из-за генерала, тогда, в столовой?
О, я ж говорилподогнал уже дикарям наши шконки, ухмылялся торжествующе Позгалёв, словно выиграл давешний спор.
Гадость же, сокрушался рентгенолог, бабье какое-то злопамятство. Ситуация ж плёвая была. Из-за ерунды приревновал. В голове не укладывается.
Какой генерал, Иваныч, окстись. Бизнес у Лебедева.
Ну, не знаю. При чём тут Лебедев? Я б так уверенно не утверждал.
Продувной, говорю. Поспрошай сестричек, они про его махинации в курсе.
Да бросьте. Не верю, валял куски в аджике рентгенолог. Дурного, во всяком случае, о нём не слышал. И вообще, орден Красной звезды в мирное так просто не дают.
У кого это у Лебедя-то, Красной звезды? недоверчиво сморщился Алик.
Представьте себе. От заведующей слышал, в общих чертах. То ли спас там кого-то, когда служил, то ли задержал.
Думаю, одновременно, пошутил Позгалёв.
Майков с натугой улыбнулся. Глянув на Никиту, как на удачный повод сменить тему, загадочно произнёс, словно та их первая беседа в номере оборвалась минуту назад:
Да, что касается вашего знака. Сообщаю: Козерог, стихияземля. Упрямы, целеустремленны, консервативны, честолюбивы, замкнуты, склонны к депрессиям. Великие личностиЖанна дАрк, Элвис Пресли, Федерико Феллини. Узнали себя?
Не очень.
Соврал: с депрессиями и дурным упрямствомэто близко, подумал Никита.
А чё, если волосы бриолином, вылитый Элвис, Позгалёв улыбнулся Никите, не иначе как с намерением замириться после барана. И не лень тебе, Иваныч, библиотеку такую таскать? ткнул шампуром в полную книг авоську.
Сейчас и до вас очередь дойдет, хитро улыбался Майков, вы у нас когда родились?
Туфта всё, отогнал настырную осу Ян.
Так когда?
Как Гагарин полетел, так мама меня и произвела.
Апрель 61-го? Ага, Овен, значит. Овен всем знакам знак. Заглянул в свою книжицу, поводил пальцем, докладываю Стихияогонь, жизнелюбивы, решительны, никогда не оглядываются назад, самоуверенны, тоже упрямы до чёрта, эгоистичны, по натуреприрождённые лидеры. С вас, капитан, писали. Даже не отпирайтесь.
Туфта, Иваныч, туфта.
Туфта, не туфта, а ведь в яблочко, подумал Никита.
А про меня? вызвался Миша.
Глаза рентгенолога засахарилисьнашелся-таки желающий. Мише было выдано подробнейшее описание его рачьего знака, в подарокпланеты-покровительницы, удачные дни, сексуальная совместимость. Майков скосился на Мишины руки.
Можно? Так сказать, в комплексе
Взял водительскую лопату, долго возил пальцем по широкому плато, мясистым холмам, бороздистым разломам
Ага, девок видимо-невидимо. Вон как исполосовано. Женитесь под тридцать, детейсогните-ка пальчик, двое. Возможно, надолго махнете за границу, южная какая-то страна.
Южная? Африка, что ли?
Миша, не скрывая изумления, поглядывал из-под своего чуба на подводников.
Вот этого тут не написано. А проблемы с печёнкойк цыганке не ходи. Печёнку надо беречь, дорогой.
Любовь, дети, печёнка Хоть в кого ткни, не ошибешься, отмахивался Ян.
У вас, капитан, дети есть?
Какие мои годы Будут.
Ну вот, в первого же ткнул
Все равночепушня.
До чего ж упёртый Овен. Хиромантия вамне хухры-мухры. Люди врут, ладони и звездыникогда. Ну, дайте свою руку, дайте
Не дам. Дуристика всё. Чё только не придумают«Овен»
Самый что ни на есть. Смотрите-ка, обвёл всех затуманенно-сытым взглядом Майков, накалывая каждого на указательный палец, Козерог, Овен, Рыба, Лев, Телец.
И в чем фокус, звездарь? спрашивал Ян.
А разве должен быть обязательно фокус? Хорошая, говорю, компания.
Назначив каждому по зодиаку, рентгенолог взялся за пиво. Хлебал, внимательно поглядывая на Позгалёва.
Какой-то безумный дед-скарабей в осеннем плащене жарко ж емубубня под нос, бродил согбенно меж столиков, звенел шишковатой парусиновой сумкой, полной пустыми бутылками. Из дверей зала прибытия сыпанула новая партия бледно-сыроежечных отпускников с детишками. Кепки, рюкзачки, пестрые майки, визги:
Море, море, море! А где море-то?
Все-таки в какое время живём! умиляясь детям, качал головой Майков, гляньте. Другие же совсем, дру-ги-е Что значитвремя Только вот шашлычную не надо было«Журавушкой». Редкая дурновкусица, дикость какая-то. Тоже, кстати, время.
Стерильно, Иваныч, только в барокамере и консервной банке, утерся салфеткой Ян.
Демисезонный дед, дребезжа бутылками, пошаркал мимо, не переставая что-то бормотать себе под нос. Глаза-осколки злобно блистали. Расслышать Никите не удалось: тень очередного самолета накрыла пыльный, в пятнах бензина асфальт.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Краеведение
Новые утра, и вновьжелтушная запруда стекляхи. Даже распятая на окошках простыня ядовитым лучам не помеха. В запрудетри рыбы, уставшие от безжалостного курортного солнца, войлочной, невыветриваемой прели. Но кормят. Что-то сыплют сверху, плюс бормотуха и кино. Две рыбы вроде как попривыкли. Квадратноскулая, горбоносая рыба, вчера ещё танцевавшая на хвосте, ведёт себя на себя не похоже. Приткнувшись лбом к стёклышкам, без конца уныло курит. Ночью и утромодна и та же в табачной завесе картина, словно и не ложился.
На автомате умываются, возят по зубам пастой «Хвойная» фабрики «Свобода». Приходит с завтраком Верочка, и Ян как будто взбадривается. Шебурша плавниками, затевает на вялых оборотах флирт. Девушка растворяется за дверью. Каптри, не притронувшись к каше, уползает в войлочно-матрасный ил, накрываясь с головой сетью апатии:
Потише там свой ящик.
К одиннадцати Вера заглядывает вновь, собирает грязную посуду, приглашает на процедуры. Получает в ответ: «К черту! В смыслепередай мозгоклюю».
Привыкшая к позгалёвским выражениям, Вера не реагирует, топчется с жалостливым видом в дверях:
Легко вам, а мне влетит.
Ян поднимается, костеря мозгоклюя, надевает сандалеты.
Легко нам легко!
Корм и кино, кино и корм, залитые «Солнцедаром». В промежуткахэкскурсии: Дендрарий, Тисо-самшитовая роща, Воронцовские пещеры Никите и Алику в принципе хватало, даже процедуры Мурзянову стали вдруг не в тягость:
Да ладно, Ян, пару часов той канители.
А каптри от такой арестантской малины захандрил, как Мурзянов в первые санаторские дни. Дизелист с атомником поменялись местами. Капитан Позгалёв хандрит. Невозможное зрелище.
Если тебе покувыркаться, скажиочистим площадь, теперь уже они подначивали атомника.
Приспичитя вас спрашивать не буду, хмуро отбривал Позгалёв.
Только за рулём и оживал. Миша уже был приучен: пивной ларек в центре Хостысмена караула: притормаживал, послушно освобождая капитану водительское место.
Ну всё, держитесь! Любимое кино вашего шофера«Гонки по вертикали», стращал пассажиров Ян, заодно поддразнивая педалью газа урчащий уазик. Включив первую, аккуратно трогался. По хостинским улицам крался с предельной осторожностью, пропуская на зебрах пешеходов и по-кошачьему-плавныхот жарысобак.