Слушай, заволновалась Аграфена, если все так, как говоришь, надо быть настороже. Может, мужиков, кто остался, в дозоры подговорить ходить для охраны? У меня двое работников, я бы отрядила для такого дела, и другие, думаю, тоже. Вот тебе и ратная сила.
Кто тебя, бабу, слушать будет! махнула рукой соседка. На то воевода есть.
И то правда, вздохнула Аграфена, только я все одно, как пойду на разбойника являть, скажу им насчет караулов.
Помогай тебе Бог, соседка! Мологина поклонилась и хотела выйти из лавки.
Постой, купи что-нибудь, не зря же приходила! остановила ее Соколова.
Ну разве что булавок, улыбнулась Матрена. Надо тебе торговлю сей день направить. Знаю, что первый покупатель без товара уйти не должен, чтобы на весь день торговлишку не испортить.
Матрена, купив булавок, вышла из лавки. Аграфена закончила раскладку товара, ругнула работника за пыль на полке и вышла из лавки по делам.
Она хотела идти в город завтра, но переменила все планы и поспешила в сторону приказной избы.
«Мужа бы моего, Ивана, обязательно бы послушали, думала она, а поскольку ныне я за него, должны выслушать и меня».
Когда хозяйка ушла из лавки, парень-работник достал изпод прилавка бересту и стал что-то вырезать ножом. Через час, когда работа была закончена, в лавке появилась сенная девушка Феклуша.
Выпросилась у хозяйки к церкви сходить, да вот думаю, по пути зайду в лавку, проведаю, чем там Тимоша занимается с задоринкой в голосе сказала она.
Мы, как всегда, в трудах, ежедень, с утра до вечера.
Так уж и в трудах?
Парень покраснел, ему была приятна эта гостья. Феклуша хоть ростом не вышла, но во всем остальном была на загляденье: ладная фигурой, чернобровая, с косой льняного цвета.
В то время служанок редко хорошо одевали, они больше ходили в обносках, но Соколовы девушку привечали: у ней и серьги в ушах, и сорочка вышита так, как будто не сирота пред тобой, а девушка-невеста из хорошей семьи.
Что это ты, Тимоша, там ковыряешь? спросила Феклуша.
Это тайное, тебето что за дело? покраснел парень.
Ну покажи, мне любопытно дюже, ласково протянула девушка.
Ладно, вдруг охотно согласился работник, покажу. Вот, он достал изделие, это цветок, крин называется.
В руках его действительно был вырезанный в бересте цветок лилии.
Кому это наладил? Сознавайся! озорно спросила Феклуша.
Кому, кому снова покраснел парень. Может, тебе, и протянул руку с цветком Феклуше.
Мне? А на что мне? Я живые цветы люблю!
Так осень скоро на дворе, новогодье! Не сыскать уже цветов, одна трава. А этот, смотри, как живой, только из бересты.
Новый год, начавшийся в первый день месяца сентября, уже принес в Вологду и первые заморозки, и осеннюю непогоду.
Занятный ты, Тимоша! Ладно, уговорил, возьму твой крин.
Феклуша посмотрела на цветок, потом вдруг пристально взглянула на приказчика и спросила:
А что сей крин означает?
Кринцветок не простой, он тебя от злых сил охранит.
Так меня Христос охраняет! Ты что, веришь в бересту?
Не в бересту, а в живую силу. Оглянись, сколько миров вокруг, у каждого свой мир: у малой букашки, у цветка и у человека. Вроде как рядом, а друг другу не мешают. Потому как все в мире живет, в согласии, по неписаным правилам, уму человечьему недоступным.
Ишь ты, как говоришь мудрено, словно дьяк. Кто тебя этому научил?
Отец научил, а его дед, испокон веку так.
Кто же твой батюшка, неужто книгочей? Если у него сын такой разумный уродился, почто он его в работники отдал?
Он не отдавал, я сам ушел мир посмотреть. Что я в деревне видел? А тут город Норов тут особенный, постичь его не всякому дано. Ты не смотри, что я в лавке сижу, при малом деле. Это по первостиграмоту и счет денежный я освоил, придут года, буду свое дело заводить.
Ишь ты какой, Тимоша! Феклуша удивленно приподняла бровь. Работник перехватил это взгляд и вдруг, словно решившись на что-то важное, молвил:
Феклуша! Давай вечор увидимся, мне говорить с тобой надо много.
Так говори тут, кто мешает?
Неможно в лавке: вдруг кто зайдет, помешает.
Так нет пока никого. Успевай, мне недосуг, хозяйка отпустила на недолгое время. Я к старцу Галактиону спешу, он меня привечает. Слово доброе скажет, а уж я ему чем могу помогаю. Святой человекза нас, грешных, страдает
Это который келейку на речке Содимке сложил, что ли?
Он самый, Галактион!
А почто он вериги железные носит?
Не знаю, спрошу. Наверное, обет дал страдания за веру православную.
Не понимаюистязать себя! Ради чего? Тимоша развел руками.
Глуп ты еще, паря, Феклуша насупила брови. Понимал бы! Галактиончеловек божий!
Так Бог у каждого свой, как угадать!
Что говоришь такое, Господьон один! Имя ему Христос!
Феклуша истово перекрестилась.
Отец мне говорил иное, Тимоша задумчиво посмотрел на девушку. Молвил, есть бог, все в этом мире дающий, и бог, от напастей охраняющий. Есть боги-воины и боги-пахари. У всякой твари свой бог, а главный над ними тот, что дает благо людям.
Это и есть Христос!
Не знаю, отец говорил, что нет.
Запутал ты меня махнула рукой девушка, схватила берестяную поделку и выбежала из лавки.
Парень-работник тяжело вздохнул и принялся переставлять товар. По всему было видно, что думает он совсем не о торговле. Тимоша неловко подвинул какую-то железку, та зацепила другую, третьювся куча с грохотом упала на пол. Если б увидела хозяйка, точно бы осерчала.
Работник поднял товарвсе в целости, не помялось, не раскололось.
Ему хотелось все бросить и бежать вслед за Феклушей. Да разве за ней угонишься! Она у хозяйки любимица, по всему городу бывает, а он, простой работник, должен сидеть в лавке.
Тимоша в который раз задумался о девушке. Она хоть и принимала от него знаки внимания, но взаимностью отвечать не спешила.
«Кто я такой! подумал парень. Ей, видать, другой нужен, из купцов или, может, стрелец»
В лавку зашел покупатель. Тимоша отвесил ему товар, прикинул цену на счетах, из протянутого кошеля отсчитал нужную сумму.
Покупатель, довольный, ушел.
«Э нет, не простой я работник! вдруг подумал про себя парень. Почитай приказчик: грамоту и счет разумею. В лавке служитьне в кузнице молотом махать. Товары надо уметь ведать как лучше продать: где уступить, а где норов показать. Дай срок, буду купцом, решил Тимоша, вот тогда и сам к ней посватаюсь. Только это будет не скоро, дождется ли Феклуша? вздохнул парень-работник.
Торговлишка по причине лихого времени шла не очень. Люди деньги все больше в землю прятали, в лавку ходили только по большой надобности. Доходы у Аграфены от такой торговли были невелики, а у работника Тимоши и того меньше. Вот незадача какая
В тот день Аграфена, устав от домашних дел, только к обеду вспомнила, что обещала сходить к воеводе и явить на разбойника. Приказная изба после дневной трапезы посетителей не принимала, полагалось часок-другой поспать-отдохнуть и, подведя итоги за день, расходиться по домам.
Пришлось направляться в приказную избу на другой день с утра.
Челом бить хочешь, жонка? спросил подъячий Ларион, доставая бумагу для письма. Что принесла за работу? Показывай, не скупись!
Да что принесланичто Явка у меня на разбойного человека.
Она пересказала, что знала об укусах на теле Гришки Мокрого. Подьячий записал.
Аграфена не уходила, ей очень хотелось спросить начального человека о том, что говорила соседка Матрена насчет казны и всего остального.
Послушай, парень, дело у меня до самых начальных людей.
А чем я плох? ехидно спросил подъячий.
Чином не вышел, отчего-то не сдержалась Аграфена.
Я человек государев, могу и обидеться, покачал головой подъячий, а за обиду пеня полагается, тем более что по службе обида. Обидаэто дело государево.
Он для значительности поднял кверху указательный палец.
Ладно тебе, миролюбиво ответила Аграфена, я по делу, слушай. Ведомо мне учинилось, будто злые языки слухи пускают о казне златокипящей, будто что в Вологду ее стрельцы привезли и ныне она в амбарах закрыта. Мнится мне, что могут узнать об этом лихие люди и пограбить животы государевы. Надо бы поберечьсяелико возможно, караулы усилить. Я своих работников на такое дело могу дать, другие тоже не откажут. Так дело и выправим.