Пассек арестован,без всяких предисловий брякнул он.Надо поспешать, Ваше Величество. Полки в движении.
По лицу императрицы промелькнула тень, и оно снова обрело прежнюю ясность.
Подождите здесь,в сопровождении Марфы она скрылась за дверью.
Скорость, с какой Екатерина собралась в дорогу, сделала бы честь любому рекруту. Она убрала волосы под чепец, надела простое дорожное платье и накинула на плечи кружевную мантилью. Ни румян, ни пудры на лице императрицы Алексей не заметил.
Идёмте.
Они вышли в сырой утренний парк. Марфа из окна перекрестила их в спину. Алехан сразу зашагал очень быстро, так что женщина еле поспевала за ним. Они уже миновали катальную горку, когда Екатерина заметила в просвете аллеи две фигуры в чёрных фраках, быстро направлявшиеся к Монплезиру. За их спинами маячил экипаж.
Это карета Панина,озадаченно сказала императрица.Неужели вы не сговорились о том, кто за мной едет?
Алехан занервничал. Он имел основания не доверять Никите Ивановичу и в появлении его эмиссаров почувствовал подвох. Императрица сделала спутнику знак отступить в тень сиреневых кустов. Смутное чувство опасности исходило от двух приближающихся фигур.
Когда я уезжал, к Панину направился брат, они должны были обсудить детали...
Хитре-ец,протянула Екатерина. Она не хотела быть обязанной своим восшествием на престол кому-то, кроме гвардейской голытьбы, с которой можно расплатиться деньгами и выпивкой. С Паниным же придётся делиться властью.
Надо свернуть в ту аллею и укрыться в купальне.Като потянула Орлова за рукав.
Сначала Алехан не заметил за деревьями никакого павильона и, только наткнувшись носом на фанерный щит, расписанный ветками, кустами и перспективой далёких фонтанов, понял, что перед ним обманка. Из укрытия спутники видели, как посыльные Панина вошли в дом.
Поторопимся,Алехан пропустил Екатерину вперёд.
Дворец уже оживал. Им навстречу попалось несколько садовников, сгребавших граблями нападавшие за ночь ветки. Старик в холщовом переднике выстригал кусты барбариса в виде пушки. Эта изысканная воинственность в сердце мирного сада навела Орлова на невесёлые мысли. «Если Пётр сумеет оказать сопротивление, придётся пострелять и из пушек». Крови же никто не хотел.
Караульные ещё и не думали выходить к воротам, но улица перед оградой уже заполнялась народом: торговки зеленью, пироженщики с лотками горячего хлеба на головах, прачки с корзинами высушенного и выглаженного бельявсе спешили во дворец и, почтительно кланяясь, проходили мимо главного входа. Для них существовали свои, чёрные калитки. Орлов с силой толкнул перед Екатериной створку ворот. Императрица уже нашла глазами карету с гербом княгини Дашковой и уверенно направилась к ней. У экипажа она раскланялась с народом, узнавшим и мигом окружившим её.
Алехан подсадил спутницу внутрь.
Трогай!Он вскочил на облучок рядом с кучером.Через город поедешь шагом, а за околицей гони.
Пару улиц они миновали благополучно, но у самого выезда за обводную канаву дорогу им преградила телега водовоза. Мужик был знакомый, Прохор Исаич, снабжавший питьём гвардейские караулы в резиденции.
Попридержи кляч, Исаич!гаркнул на него Алехан.Не видишь, господа едут.
Господа ещё спят,ответил сообразительный возница.А кем это ты, Ликсей Григорич, карету навьючил?
Дворец обокрал! Золото везу!со смехом отозвался Орлов и, перехватив у кучера поводья, направил лошадей прямо на телегу неуступчивого водовоза. Тот еле успел посторониться.
Им вслед неслась крепкая брань.
Что случилось?подала голос императрица.
Ничего, Ваше Величество,успокоил её поручик.По матушке нас обложили. На счастье.
За границами Петергофа Алехан пересел с облучка внутрь и велел кучеру погонять что есть силы. В полусумраке он видел Екатерину, спокойно откинувшуюся на алый бархат подушек. Она смотрела в окно и не проявляла признаков волнения. Сам Орлов не мог бы поручиться, что сердце у него не выпрыгивает на каждом ухабе. Почему-то сейчас у него в голове гвоздём засела мысль: «А ведь я её даже не поцеловал». Алехан опустил глаза и наткнулся на мягкую, понимающую улыбку императрицы.
Сделайте то, что считаете нужным, Алексей,тихо сказала она.И успокойтесь.
Пётр ушёл спать рано. Он любил проводить время в Ораниенбауме. Когда-то Елизавета подарила ему эту почти игрушечную резиденцию. Тётка обожала дорогие бесполезные презенты, но Ораниенбаум не принадлежал к их числу. Здесь великий князь смог завести свою гвардиюполторы тысячи человек в родных жёлто-голубых мундирах,она защищала его от всеобщей ненависти в чужой, враждебной стране. Неподалёку он построил деревянную крепость Петерштадт, которую, по примеру Петра Великого, штурмовал со своими голштинцами.
28 июня в полдень, сразу после развода караулов, пёстрая вереница карет покинула малую резиденцию и взяла курс на Петергоф. Там, как ожидалось, их должна встретить государыня и в канун Петрова дня дать обед для венценосного супруга. Общество казалось большим и шумным. По-летнему открытые коляски были битком набиты дамами, оплетены лентами и украшены цветами. Гости смеялись, пели и усыпали дорогу огрызками фруктов.
День выдался погожий, и всего через час честная компания пожаловала в Петергоф. Долго выгружалась, с музыкой и шутками шла через парк, негодуя, что императрица с фрейлинами не встречает государя возле Адамова фонтана. Но и дальше аллея выглядела пустынной. Ни маленького оркестра, ни цветных фонариков, ни шеренги дам и кавалеров, выстроившихся перед входом в Монплезир.
У многих гостей сжалось сердце, и смех сам собой застыл на устах. Однако Пётр Фёдорович, казалось, вовсе не был озадачен.
Господа, нами манкируют!весело вскричал он.Надо пойти и сказать моей жене, что она бука! Огорчать меня на именинытакого прежде не случалось даже с ней!Он как ни в чём не бывало взбежал по ступенькам на крыльцо и дёрнул дверь за круглую медную ручку.
Из сеней повеяло холодом и пустотой. Это ещё больше насторожило собравшихся.
Ваше Величество? Ау?!уже не столь уверенно окликнул темноту Пётр.Выходите, это не смешно! Она вздумала играть со мной в прятки,голосом обиженного ребёнка пояснил он окружающим.Като, перестаньте дуться! В честь праздника я предлагаю заключить перемирие...
Ему никто не ответил. Молчание было вызывающим. Сердитым размашистым шагом император миновал сени, толкнул ногой дверь и упёрся прямо в развороченный сундук с повисшим на крышке дамским бельём. Розовые чулки, кружевные чепцы, прозрачные накидки для пудренья волос и шёлковые подвязки вываливались из него, как из шляпы фокусника. В углу застенчиво пряталось жёлтое атласное платье императрицы, специально приготовленное к празднику. Его накрахмаленные оборки топорщились, придавая наряду неуловимое сходство с оперением курицы-хохлатки.
Вид брошенных в спешке вещей так красноречиво свидетельствовал о бегстве императрицы, что даже государь был вынужден признать очевидное.
Она улизнула!Пётр затопал ногами.Испортила мне праздник! Шельма! Дрянь! Где она? Где? Скажите на милость?
Никто из собравшихся не мог ответить. Гости прибыли вместе с императором и ничего не могли знать об исчезновении его жены. Но им сделалось не по себе при мысли, что именно их государь сделает ответственными за случившееся.
Все предатели! Все!кричал Пётр.Слуги, кучера, лакеи, фрейлины! Вы все в сговоре с ней! Все от меня что-то скрываете! Отвечайте, сукины дети, куда она подевалась?
Для многих было очевидным, что императрица направилась в столицу. Иные подозревали, что её там в распростёртые объятия приняла взбунтовавшаяся гвардия, и, возможно, в этот час Сенат и генералитет уже присягнули... Но высказать подобное предположение вслух никто не решался.
Наконец сыскали двух прачек и повара. Тот ещё затемно начал сажать эклеры в печь, чтоб успеть остудить их и начинить кремом. Он видел, как Её Величество в седьмом часу прошла через сад в сопровождении офицера-семёновца и скрылась за купальней.
Я требую объяснений!
Объяснений никто не дал. Рассердившись на тупость окружающих, Пётр пнул ногой сундук и схватил за руку хорошенькую графиню Нарышкину.