Сдаюсь.
* * *
Джон сидел, сгорбившись и опустив голову между коленями, не сводя глаз с грязного земляного пола камеры. Наступил день, когда ему предстояло умереть. Он слышал, что где-то рядом течет вода. Интересно, сколько упадет капель, прежде чем за ним придут? И сколько до того, как его распнут?
Журчание воды заглушил звук шагов, Джон вздрогнул, вопреки решимости принять смерть с достоинством. Время пришло. Шаги остановились у его камеры. Он поднял голову и с удивлением обнаружил по другую сторону решетки Вильгельма.
Я кое-кого к тебе привел, сказал священник.
Джон попытался встать, но боль в покрытых волдырями ногах была слишком сильной. Он снова опустился на койку.
Простите, что не могу встать, сир. Амори небрежно отмахнулся от его извинений. Зачем вы пришли? устало спросил Джон. Хотите посмотреть, как выглядит мертвец?
Ты еще не мертвец, Джон из Тейтвика. Амори достал ключ, отпер камеру и распахнул дверь. Я пришел, чтобы тебя освободить.
Джон с глупым видом заморгал, глядя на короля.
Что?
Я даровал тебе прощение, объяснил Амори, входя в камеру. Мне нужны такие люди, как ты, Джон. Ты обладаешь мужеством. Ты едва не победил меня, сражаясь одной рукой, а прежде нанес поражение двум великим воинам.
Вы напрасно тратите свое время, сир, заявил Джон. Я не стану воевать с сарацинами.
Я не хочу, чтобы ты воевал. Я хочу, чтобы ты служил при дворе. Меня окружают шпионы и интриганы, и пригодится человек со стороны, который хранил бы верность лишь мне. И еще чтобы ты стал наставником для моего сына, научил его обычаям врага. Ты знаешь сарацин лучше любого из нас. Я считаю, что принцу Балдуину следует говорить на их языке и знать обычаи. Кто сможет быть для него лучшим учителем, чем ты? Ты согласен, Джон?
У меня уже есть господин. Я не могу служить сразу двум разным людям.
Амори нахмурился.
Если ты откажешься, Джон, то умрешь, заявил король.
Мы не просим тебя предать твоего господина-сарацина, добавил Вильгельм, мы лишь хотим, чтобы ты помог заключить мир между нашими народами. И это прекрасный для тебя шанс искупить свою вину и заслужить спасение, Джон.
Джон колебался несколько мгновений. Потом кивнул.
Хорошо.
Но есть одно условие, предупредил Амори. Ты должен дать клятву никогда не поднимать оружие против короля или твоих собратьев-христиан.
Клянусь, ответил Джон.
Хорошо! Амори тут же рассмеялся своим странным маниакальным смехом, который, однако, очень скоро стих. Он протянул руку, и Джон поморщился от боли, когда Амори поставил его на ноги. Теперь ты мой человек, сказал король и обнял Джона. Мы позаботимся о том, чтобы тебя женить.
Прошу прощения? переспросил Джон.
Жизнь при дворе стоит довольно дорого, пояснил Амори. Тебе нужна жена с собственными землями. Король немного помолчал. Но почему, Джон, ты выглядишь так, словно проглотил верблюжье дерьмо?
Я не хочу жениться, сир, сказал Джон.
Амори нахмурился.
Тебе нужно жениться. Или стать священником.
Я не священник, возразил Джон. Я любил женщин, убивал мужчин и нарушал клятвы.
Вильгельм улыбнулся.
Ну, все это тебе не помешает, заверил он Джона. Патриарх Иерусалима отважный воин и большой любитель женщин.
Священники! фыркнул Амори. Не связывайся с ними, Джон. Позволь мне найти тебе жену.
Я дело в том Джон сделал глубокий вдох. Есть женщина
Ты женат? спросил Амори. Джон покачал головой, и король похлопал его по спине. Так в чем проблема? Я найду тебе местную красавицу, сирийскую христианку с солидными достоинствами. Он подмигнул. И ты забудешь ту женщину.
Нет, сир, твердо сказал Джон. Я бы предпочел Церковь.
Амори стал серьезным.
Не могу сказать, что я понимаю твой выбор, но больше спорить не буду. Вильгельм обо всем позаботится. Завтра я жду тебя во дворце. И с этими словами Амори сделал шаг к выходу.
Если я свободен, что помешает мне покинуть город? спросил Джон, глядя ему вслед. И вернуться к сарацинам?
Амори повернулся и посмотрел ему в глаза.
Твое слово, ответил король. Мне его вполне достаточно.
Король удалился, и в камеру вошел Вильгельм.
Давай, Джон, пойдем, я отведу тебя в твою комнату в лазарете Святого Иоанна, ты будешь там жить, пока не примешь сан. Джон положил руку на плечи священника, и они вместе вышли из камеры. После необходимого времени в качестве алтарника ты станешь каноником церкви Гроба Господня, сказал Вильгельм. И будешь получать ежемесячную пребенду, на которую сможешь нанять викария, чтобы он выполнял твои обязанности. Впрочем, по большей части ты будешь находиться при дворе.
Они поднялись на один пролет по узкой лестнице и вышли во внутренний двор. Стояло ясное осеннее утро, над головой у них было темно-синее небо. Вильгельм помог Джону пересечь двор, и через широкие ворота они вышли в город. У выхода из ворот они помедлили. Прямо впереди виднелись здания церквей с куполами комплекса госпитальеров. Джон посмотрел направо, где начиналась дорога, еще дальше, над мясным рынком, высилась церковь. А слева, довольно далеко, над городом возвышалось скальное отложение: Храмовая гора. Он даже смог различить Купол Скалы, его позолота сияла в лучах утреннего солнца. Вильгельм перехватил взгляд Джона и улыбнулся.
Красивый вид, не правда ли? Добро пожаловать в Иерусалим, Святой город.
Глава 2
Март 1164 года: Алеппо
Юсуф проснулся, как от толчка, и сразу почувствовал, что простыни на его постели промокли от пота. Во сне он вернулся на поле сражения. Он бежал, спасая свою жизнь, а потом повернулся и увидел, как Джона ударили в спину. Все тот же кошмар, который преследовал его уже шесть месяцев после сражения при Аль-Букайе. Он встал и подошел к окну, чтобы распахнуть ставни. Мягкий утренний свет заполнил спальню вместе с голосами муэдзинов, призывавших правоверных на утреннюю молитву.
Из окна своего скромного дома он видел цитадель на вершине холма, белые каменные стены которой упирались в небо. Юсуф сказал царю Нур ад-Дину, что поселился за стенами дворца, чтобы обеспечить домом овдовевшую сестру Зимат и ее сына Убаду. Но это была лишь одна причина. На самом же деле он хотел находиться как можно дальше от дворца. В сражении при Аль-Букайе Юсуф спас жизнь царю и заслужил новое имя: Саладин, «Истинный в вере». Он стал одним из ближайших советников царя, однако чем больше Нур ад-Дин ему доверял, тем сильнее Юсуфа мучило чувство вины. Ведь он предал своего господина самым отвратительным образом. Он спал с женой Нур ад-Дина, Азимат. Юсуф прервал их отношения, но прежде Азимат успела забеременеть. И теперь могла родить в любой момент, но ребенок будет не от царя, а от Юсуфа.
Дядя!
Юсуф обернулся и увидел племянника, стоявшего в дверном проеме. Природа наградила Убаду темными глазами матери. Дуга лба, прямой нос, жесткая челюсть и светлые волосы достались ему от отца, Джона. Но Убада никогда об этом не узнает. Мальчик думает, что его отцом являлся Калдан, умерший муж Зимат. Юсуф растил мальчика как своего сына.
Могу я сопроводить вас к молитве? спросил мальчик.
Шестилетний Убада был еще слишком маленьким, чтобы участвовать в молитвах, но любил играть возле мечети, когда Юсуф находился внутри. Юсуф догадывался, что ему нравилось проводить время за стенами дома. После смерти Джона Зимат стала печальной и раздражительной.
Хорошо, согласился Юсуф. Позволь мне одеться, встретимся во дворе.
Они вместе направились к Джами аль-Кабир, величайшей мечети Алеппо, и вошли во двор. Солнце еще не взошло, и покрытый сажей камень разбитых стен окрашивал мягкий розовый цвет. Юсуф совершил омовение у фонтана в центре двора и оставил Убаду, строго наказав не уходить за стены. Затем он направился в мечеть, где оставался на коленях в молчаливой молитве еще долго после того, как другие мужчины свернули коврики и разошлись по своим делам. Теперь жизнь Юсуфа определялась войной с франками и службой Нур ад-Дину, но сейчас он не мог думать о сражениях и не вспоминать о смерти Джона. И не мог подойти к Нур ад-Дину, не испытывая жгучего стыда. Он не оправдал ожиданий друга и своего господина.