Джек ХайтСаладинОрлиное царство
Посвящается моим дедушкам и бабушкам,
Джеку и Пэтси, Тому и Джин.
Часть IЦарство на Ниле
Египет, сад Нила. В те дни он был слабым после долгих лет плохого правленияв борьбе за власть визири предавали друг друга, в то время как халифы удалялись в места роскошного уединения. Однако, несмотря на слабость, Египет был богат. Нил обеспечивал его товарами из самого сердца Африки и питал поля, которые давали обильный урожай, попадавший в закрома халифа в Каире. Царство на Ниле созрело для грабежа, и как крестоносцы, так и сарацины мечтали до него добраться, понимая, что тот, кто будет властвовать в Египте, в конечном счете получит контроль над Святой землей. Король Амори в Иерусалиме это знал. Как и Нур ад-Дин, владыка Сирии. И Саладин
Глава 1
Октябрь 1163 года: Иерусалим
От пощечины голова Джона дернулась в сторону. Он заморгал, почувствовав вкус крови во рту, огляделся, пытаясь понять, где находится, и застонал от обрушившейся на него мучительной боли в плечах. Он все еще лежал на дыбе, ноги были привязаны, руки зафиксированы высоко над головой. Он посмотрел на рычаг, находившийся справа. Каждый поворот еще немного растягивал его руки и ноги. Вероятно, он потерял сознание после последнего. За рычагом он видел квадратное окно, расположенное высоко в каменной стене. Сквозь него сочился тусклый свет. Мгновение назад Джон не сомневался, что еще день. Сколько времени он был без сознания? Он увидел, как рука взялась за рычаг и стала его поворачивать. Джон взвыл, почувствовав, как его плечевые суставы начали смещаться. Перед глазами у него потемнело, и кто-то снова отвесил ему пощечину. Он заморгал и обнаружил склонившегося над ним Ираклия.
Священник обладал почти женской красотой: высокие скулы, изящный нос и полные губы. Глубоко посаженные глазаголубые, как бирюзовые воды в гавани Акко, в тот день несколько лет назад, когда Джон впервые прибыл в Святую землю, слегка прищурились. Ираклий изучал свою жертву и улыбнулся, удовлетворенный страданием, которое причинил.
Оставайся со мной, сакс, промурлыкал он на латыни с сильным акцентом. Ираклий был не слишком образованным сельским священником из дикой французской провинции Овернь, и в нем присутствовала любовь к крестьянской жестокости. Он наклонился и зашептал Джону на ухо:Скажи мне, зачем ты сражался за сарацин? Почему предал Святой Крест?
Я никогда не предавал Веры, прорычал Джон сквозь стиснутые зубы.
Лжец! прошипел Ираклий. Ты убивал своих братьев христиан, служил неверным, служил силам Сатаны. Ираклий положил руку на рычаг. Джон вздрогнул. Однако священник не стал его поворачивать; он сделал вид, что изучает рукоять, слегка поглаживая ее пальцами. Дыба страшная вещь. Еще несколько оборотов, и твои плечи выскочат из суставов. Ты станешь калекой и больше не сможешь поднять меч. Он наклонился так низко, что Джон ощутил на лице его горячее дыхание. Их глаза встретились. Ты провел много лет в Алеппо, сакс. Ты знаешь, как он укреплен, тебе известны все его слабости. Скажи: как мы можем взять город?
Я уже говорил. Осада займет много месяцев. Есть только один путьзащитники должны умереть от голода, ответил Джон.
Нет! Там должен быть потайной ход, какая-то слабость. Джон покачал головой. Ну, я понял. Ираклий вздохнул и выпрямился. Когда он заговорил снова, его голос зазвучал громче, словно он произносил проповедь в церкви. Все, что происходит, есть часть плана Господа, сакс, даже твое предательство. Именно Он сделал так, чтобы неверные тебя пленили; ты Его предал и стал им служить. И Господь отдал тебя в наши руки. Ты понимаешь, почему так случилось? Потому что ты узнал нашего врага, его народ, его стены. Ты послан нам Богом, чтобы стать ключом к их уничтожению.
Ты напрасно тратишь время, сказал Джон. Я не знаю никаких тайн.
Это мы еще увидим, ответил Ираклий. Возможно, нам просто нужно найти новые способы тебя убедить. Пепин! Принеси угли.
Джон повернул голову и увидел, что к нему приближается крепкий стражник с квадратным лицом и обернутыми тканью руками, в которых он держал тяжелое бронзовое блюдо с тлеющими углями. Стражник опустил блюдо на столик, стоявший рядом с рычагом дыбы, Ираклий взял щипцы, выбрал уголек величиной с каштан, остановил руку в нескольких дюймах от обнаженного живота Джона и стал перемещать ее вдоль груди к лицу. Джон попытался отвернуть голову, но Пепин схватил его за уши так, что он не мог пошевелиться. Уголек замер над переносицей Джона, и он ощутил сильный жаркак порыв воздуха из печиа еще через мгновение почувствовал, что его лоб охватил огонь. Едкий запах наполнил комнату, когда загорелись брови. Ираклий с раскрасневшимся от тлеющего угля лицом вновь над ним наклонился.
Расскажи мне о своем хозяине, Юсуфе, потребовал священник.
Джон сглотнул.
Он эмир Телль-Башира. Его отец правит Дамаском, а дядя, Ширкух, командует армиями царя сарацин, сказал Джон.
И как ты оказался у него на службе? спросил Ираклий.
Я пришел на Святую землю со Вторым крестовым походом. В Дамаске попал в плен, и Юсуф купил меня в качестве раба. Тогда он был еще мальчишкой.
Ты спас ему жизнь в битве при Аль-Букайе. Почему?
Джон колебался, глядя на раскаленный уголек.
Юсуф мой друг, наконец ответил он.
Но он неверный! воскликнул священник.
Джон посмотрел Ираклию в глаза.
Он лучший человек из всех, кого я знал, сказал Джон.
Понятно. Ираклий отвернулся и уронил уголек обратно на блюдо. Джон выдохнул. О, я с тобой еще не закончил, продолжал священник. Он кивнул Пепину, и тот переставил блюдо на полку под ногами Джона.
Сначала тепло показалось ему даже приятным, но потом ногам Джона стало так жарко, словно он слишком долго сидел у огня. Он попытался отодвинуть ноги в сторону, но его руки все еще оставались вытянутыми вверх, и Джон ощутил острую боль в левом плече. Тогда он постарался лежать неподвижно, зажмурив глаза и стиснув зубы, чтобы сдержать крик. Ему казалось, будто он чувствует, как на пятках появляются пузыри. А затем огонь исчез. Пепин убрал блюдо с углями. Через мгновение над Джоном склонилось лицо Ираклия.
А что ты знаешь про Нур ад-Дина, царя сарацин? Ты ведь его видел, верно? Джон кивнул. Как его охраняют? Сможет до него добраться убийца?
В лагере его охраняют мамлюки его личной гвардии. В Алеппо он редко покидает цитадель. Ни один убийца не сможет даже близко к нему подойти.
Ты клянешься? осведомился Ираклий.
Джон снова кивнул.
Клянусь кровью Христа.
Посмотрим. Ираклий кивнул Пепину, и тот вернул на прежнее место блюдо с углями.
Теперь боль пришла быстрее. Тело Джона напряглось, и он начал извиваться, несмотря на боль в плечах. Чтобы не кричать, он так сильно прикусил язык, что ощутил вкус крови во рту. Ираклий равнодушно за ним наблюдал. Потом Джон почувствовал запах горящей плотиего собственной.
Я сказал правду! закричал он. Что тебе от меня нужно, ублюдок? Что ты хочешь от меня услышать?
Ничего, ничего, я тебе верю, успокаивающе сказал Ираклий, но затем нахмурился. Я ошибся. Ты не тот ключ, что поможет нам победить сарацин. Пепин, убери угли.
Жар исчез. Ираклий взял влажную ткань и осторожно обтер ноги Джона. Облегчение было таким сильным, что Джон едва не потерял сознание.
Слава богу, пробормотал он.
Тебе не стоит его благодарить, сказал Ираклий. Твои страдания только начались.
Но ты сказал, что веришь мне! воскликнул Джон.
Так и есть. Ираклий отложил влажную тряпицу.
Он пересек комнату и остановился перед столом, где лежали пыточные инструменты: тиски для больших пальцев, крюки для разрывания плоти, металлические клыки, носившие название «испанская щекотка», и другие приспособления. Джон надеялся, что их назначения он никогда не узнает. Ираклий взял какое-то непонятное, сложное устройство в форме груши с гайкой наверху.
Теперь, когда мы узнали обо всем, что тебе известно, я должен позаботиться о твоем спасении. Время, проведенное с неверными, запятнало твою душу. Нам следует ее отмыть. Он принялся отвинчивать гайку, груша начала расширяться, и четыре металлических лепестка разошлись в стороны. Ты должен страдать за то, что предал свою веру. Таков единственный путь к спасению. Священник кивнул Пепину:Открой ему рот. Он должен заплатить за нарушение клятвы крестоносца.