Солдаты и офицеры в строю заулыбались и засмеялись. Макрон оглядел их.
- Только полегче с ними, парни. Давненько им не приходилось иметь дело с чем-то более опасным, чем несколько буйных пьяниц и разъяренных шлюх.
Он позволил им насладиться моментом, прежде чем его выражение лица стало серьезным. Он жестом указал в сторону входа в казармы.
- Когда мы вернемся в наше расположение, ваши мысли обязательно обратятся к тем нашим братьям, которых больше нет с нами. Для многих из вас это первый раз, когда вы возвращаетесь из похода. Хотя вы знаете эти казармы как свои пять пальцев, теперь все будет по-другому. В комнатах будет много пустых коек. Здесь будет меньше привычных вам шуток. Вы будете вспоминать более счастливые времена и скучать по лицам павших. Они были вашими товарищами и друзьями, и вполне естественно, что вы будете скучать по ним теперь, когда вы вернулись к обычной рутине гарнизонных обязанностей. У вас будет время подумать о последних двух годах и оплакать наших погибших братьев. Некоторые из вас хорошо воспримут эту потерю. Других же мрак горя застанет врасплох. В этом нет ничего постыдного. Я служил достаточно долго, чтобы знать, что не бывает двух одинаковых солдат, и что все мы по-своему справляемся с тем, что подбрасывает нам жизнь.
- Мы гордые преторианцы, и по праву можем гордиться. Но мы также и смертные люди с сердцем и разумом, а также дисциплиной и мускулами лучших солдат императора. Наши конечности болят, наша плоть кровоточит, и наши сердца должны нести бремя наших потерь. Но есть и другие, о ком мы должны думать. Некоторые из вас знают семьи погибших. Я говорю вам: будьте носителями доброты для тех, кто никогда больше не увидит своих сыновей, оставивших их, чтобы выполнить свой долг и умереть за Рим. Они захотят узнать об их судьбе. Говорите добрые слова и проявляйте сострадание. Они будут нуждаться в этом...
Он сделал паузу, чтобы его слова улеглись в их головах. Затем он прочистил горло.
- Есть еще один вопрос, о котором я должен рассказать с тяжелым сердцем. Некоторые из вас зададутся вопросом, почему трибун Катон не пришел поприветствовать вас. С грустью я должен сообщить вам, что он был смещен со своего поста, и что я буду исполнять обязанности командира до тех пор, пока не будет назначен новый трибун.
Некоторые из мужчин начали сердито бормотать. Справа от Макрона раздался голос.
- Что это значит?! Что такого сделал трибун?
- Молчать! - прорычал Макрон. - Вы преторианцы, а не гребаная толпа зевак на арене! Следующий, кто заговорит не по делу, почувствует мой витис на своих долбанных плечах быстрее, чем сварится долбанная вареная спаржа!
Он впился взглядом в строй, в поисках тех, кто решится ослушаться его. Затем он тяжело вздохнул и продолжил.
- Вторая когорта! Завтра на рассвете будет полная проверка. Так что почистите свое снаряжение, сходите к квартирмейстеру за тем, что нужно заменить, помойтесь, побрейтесь, вообщем приведите себя в полный порядок. Я хочу, чтобы завтра Вторая когорта была самой лучшей в лагере. Я оторву яйца любому, кто меня подведет. Вторая когорта! Разойдись!
Когда люди начали расходиться, Макрон заметил, что некоторые из них что-то бормочут, взваливая на плечи свои фурки и шаркая по направлению к казарменному блоку. Казалось, они были не больше Макрона довольны смещением трибуна. Центурион Игнаций наблюдал, как его люди проходят в здание, затем повернулся и подошел к Макрону.
- Так что там с трибуном Катоном?
Макрон оглянулся, чтобы убедиться, что их не подслушивают, прежде чем ответить.
- Кто-то во дворце недоволен тем, как Корбулон ведет дела, и хочет сделать показательный пример. Официальная линия заключается в том, что Катон небрежно отнесся к жизням своих людей.
- Какого хрена. Благодаря трибуну хоть кто-то из нас вообще вернулся из Армении.
- Я знаю это. Ты знаешь это. Люди знают это. Но какому-то придурку-советнику Нерона нет ни малейшего дела до правды. Они хотят наказать нашего мальчика, чтобы оказать давление на Корбулона и добиться быстрой победы над Парфией. Пусть полководец знает, что его ждет, если он вернется в Рим без триумфа, которым император сможет похвалиться перед толпой. Это перевешивает тот факт, что трибун сделал лучшую работу, какую только мог, с теми суровыми задачами, которые Корбулон нам выдал.
- Что с ним будет?
Макрон засунул витис под мышку и расстегнул ремешок шлема. - Будет какое-то расследование. Они могут выдвинуть против него официальные обвинения.
- Какие обвинения?
Макрон снял шлем и вытер пот со лба. - Я еще не знаю. Они могут обвинить его в превышении своих полномочий, неисполнении приказа.
- Как это?
- Нас отправили на восток, чтобы мы выступали в качестве телохранителей Корбулона. Мы были там в декоративных целях и не должны были вступать в бой.
- Но это легат послал нас в Армению.
- Несомненно, они скажут, что приказы, отданные Катону Бурром, имели бОльший приоритет над приказами Корбулона, и трибун должен был отказаться повиноваться легату.
- Да, в Тартар это все. Какой смысл быть назначенным командующим, если ты не можешь отдавать приказы людям, которые служат под твоим началом?
Макрон криво улыбнулся.
- Довольно Кроме всего, есть вопрос о наших потерях. Они попытаются обвинить его и в этом. Скажут, что это из-за некомпетентности и личных амбиций.
Игнаций стиснул зубы.
- Хотел бы я посмотреть на любого из этих ублюдков, которые преуспели бы лучше, чем наш трибун.
- Ты будешь ждать этого очень долго. Послушай, Игнаций, они могут захотеть поговорить с некоторыми офицерами и солдатами. Если это случится, нам нужно убедиться, что мы поддерживаем версию трибуна. Обычно я не вмешиваю людей в дела, не относящиеся к их компетенции, но все это неправильно, и мы обязаны сделать все возможное, чтобы защитить Катона.
- Верно.
- Тем временем, я попробую поговорить с Бурром. Возможно, ему это не понравится, но я ничего не теряю, бросая ему вызов.
Игнаций посмотрел прямо на него.
- Значит, ты все еще собираешься получить увольнение?
- Почему бы и нет? Если преторианская гвардия так обращается с одним из своих лучших парней, я не хочу в этом участвовать.
- Справедливо. Но мне и остальным центурионам еще осталось несколько лет службы
Макрон сразу уловил, куда подул ветер, и куда начал клонить Игнаций.
- Просто говори правду. Если тебя попросят дать показания, дальше этого идти не нужно. Если правда будет иметь хоть какой-то вес, Катон вернется к командованию когортой, как только закончится эта вакханалия. - Он сделал паузу и поднял свой витис, постучав шишковатой головкой по плечу другого центуриона. - Ты хорошо послужил трибуну. Я буду рекомендовать тебя на должность старшего центуриона, как только получу увольнение.
Игнаций был тронут и с трудом подбирал слова, чтобы выразить свою благодарность.
- Я, э...
- Ты заслужил это, брат. Лучший человек для этой работы, по моему скромному мнению. Ну, не считая меня, конечно.
- Нелегко будет залезть в твои калиги, господин.
- На, вытрись, щелка сопливая, - прорычал Макрон. - Пока ты не заставил меня расплакаться, как какой-нибудь актеришка из театра Помпея.
Они коротко усмехнулись.
- Так, давай разместим людей, а потом пойдем и выпьем в офицерской столовой. Я иссох. В горле суше, чем в заднице верблюда.
*******
Макрон вернулся в дом Катона в сумерках и как раз вешал свой плащ в нише у двери, когда почувствовал присутствие кого-то позади себя и вздрогнул от неожиданности.
- Что тебя задержало? - требовательно спросила Петронелла. Она наклонилась вперед и принюхалась. - Вино...
- Я один раз выпил с другими центурионами после того, как когорта достигла лагеря. Нам нужно было обсудить кое-какие дела.
- Выпил один раз? Судя по разящему запаху, было больше чем один раз
- Вполне возможно, что так и было, - сказал Макрон, слегка нахмурившись, словно пытаясь точно вспомнить. - Нет, я думаю, это был только один раз.
- Одна чаша? Или одна амфора? - Петронелла ответила с презрением, затем повернулась и зашагала в сторону их спальных покоев.
- Где Катон? - Макрон крикнул ей вслед.
- В своем таблинии. Он попросил передать, что хочет с тобой поговорить, когда ты вернешься. Это было несколько часов назад, заметь. - Она повернула за угол и исчезла.