Но Хейден не был «вместе». И я не сомневался, что если бы кто-то вроде нее был в его классе, он сказал бы мне об этом. Я даже не понимал, старше она или младше. По какой-то причине Астрид не хотела говорить мне, как познакомилась с ним, и я никак не мог объяснить это для себя.
Забудь и успокойся, сказала она, продолжая играть со своей прядью. Может, тебе тоже нужны новые друзья. Она, должно быть, увидела выражение моего лица, потому что быстро добавила:Я не пытаюсь найти для тебя замену Хейдену.
Знаю, ответил я. Мне не хотелось, чтобы она думала, будто я не заинтересовался ее предложением, но не мог вот так, с бухты-барахты, начать общаться с целой сворой незнакомых людей. Я не чувствовал себя готовым к этому и смущался, даже просто обращаясь к ней. Только не сегодня, окей? Как-нибудь в другой раз.
Ловлю тебя на слове, сказала она и добавила:В пятницу будет вечеринка. Дай мне свой телефон.
Тебе говорили, что ты любишь командовать? спросил я, но телефон протянул. Наши пальцы соприкоснулись, когда она его брала, и могу поклясться, что между нами пробежала искра. Впрочем, это могло быть статическое электричество.
Она снова улыбнулась, и кольцо у нее в губе блеснуло.
Все время говорят. Значит, увидимся в пятницу. И все же мне не хотелось, чтобы она уходила. Знаешь, я посмотрел фильм, о котором ты говорила. «Донни Дарко».
И? Что ты о нем думаешь? Она наклонилась вперед и посмотрела мне прямо в глаза. Похоже, ей действительно было важно мое мнение о фильме.
И теперь я должен был сказать что-то умное и интересное. Я толком не знал, что именно, но я сам начал разговор, так что придется выкручиваться. Но путешествия во времени, гигантские кролики?.. Я знал, что главный герой в конечном счете умер, но он ушел из жизни с легкой душой, и я задумался, не потому ли она посоветовала мне посмотреть этот фильм.
Он необычный. Думаю, мне понравилось, но я толком не понимаю почему.
Астрид рассмеяласьне глупо захихикала, а от души. Держу пари, Эрик всегда знал, когда он действительно забавен, и я снова позавидовал ему.
Это упоротый фильм. Но я думала, ты любишь научную фантастику, так ведь? И когда Донни смирился с тем, что должен сделать, то стал казаться храбрым. Таким же храбрым, каким казался мне Хейден.
Хейден? Храбрым?
В самом деле? спросил я, стараясь, чтобы мой голос не прозвучал слишком уж скептически, хотя я не был уверен, что мы говорим об одном и том же человеке. Особенно после того, что он сделал.
Она пожала плечами:
Таким уж я его увидела. Ему доставалось много дерьма от окружающих, но он всегда был, не знаю, как это сказать, стоиком, что ли. Я думала, он не позволит дерьму и окружающим доконать себя. Но оказалась не права.
Я был согласен с ее словами. Просто не думал об этом как о храбрости. Создавалось впечатление, будто он воздвиг стену между собой и миром, чтобы не иметь отношения к происходящему. И, конечно же, я не учел, что у каждого есть свой предел.
Ты купил ту фигурку? спросила Астрид. Все эти вопросы Раньше никто так не интересовался моей жизнью. И уж точно не девушки.
Да. Мне очень хотелось рассказать ей о прошлой ночи, но я боялся, она сочтет меня психом. Не теперь, когда, казалось, мы скоро подружимся. Это была замечательная идея. Спасибо.
Не стоит. Всегда рада помочь тебе.
Я снова удивился тому, как хорошо она все понимает. Через что же ей пришлось пройти? Ведь она делает это словно автоматически. Или она просто такая уродилась? Мне отчаянно хотелось узнать о ней больше. И хотя не слишком правильно столько думать сейчас о другом человекеведь я только что похоронил лучшего друга, я считал, что Хейден отнесся бы к этому одобрительно. Она тоже ему нравилась, в конце-то концов. Только я не понимал, насколько. Почему он нас не познакомил?
Прозвенел звонок, оповещая о начале пятого урока. Астрид посмотрела на отвратительные останки моего хот-дога:
Мне жаль, я не дала тебе как следует пообедать. А это выглядит так аппетитно. Я свихнулся или ей не так уж и жаль?
Взяв подмокший холодный ломтик жареного картофеля, я изобразил, что поедаю его, громко чавкая, довольный тем, что могу на что-то отвлечься.
Что за пустая трата изысканной еды, сказал я, решив быть крутым. Может, так подействовало на меня отсутствие сна, но следующие слова прозвучали прежде, чем я успел их обдумать:
Однажды я угощу тебя лучшей картошкой фри в Либертивилле. Лицу стало жарко, и я молил бога о том, чтобы не вспотеть.
Я считаю себя экспертом по картошке фри. Думаешь, я ее еще не ела?
Уверен, сказал я.
Ну тогда по рукам, она подмигнула мне и ушла.
6. «Pumped up kicks». Foster the People
Пятым уроком у нас был английский, но мне передали записку, где было сказано, что в комнате для внеклассных занятий меня ждет школьный психолог. Я уже пересекался с мистером Бомоном на каких-то мероприятиях в школе, которые нас заставляли посещать, когда мы были новичками, чтобы заставить задуматься над тем, какие факультативы мы хотим взять. Я помнил, что это невысокий парнишка, намного меньше меня ростом, одетый гораздо проще, чем другие административные работники, в джинсы и свитер. Наверное, он хотел, чтобы студенты считали его прикольным, хотя, возможно, переусердствовал с этим.
Он уже ждал меня; когда я пришел в его кабинет, дверь была открыта и он стоял около нее с протянутой в приветствии рукой.
Привет, Сэм, сказал он и подождал, когда я ее пожму. Странно обмениваться рукопожатиями со школьным персоналом. Но как бы то ни было, я сделал это. Рад снова тебя видеть. Садись.
Его кабинет не был похож на другие кабинеты в школе. Здесь имелся стол, но его запихали в угол, а посреди комнаты возвышались два больших кресла, выглядевшие вполне удобными, а между нимималенький кофейный столик и тарелка с M&Ms. Я успел съесть только один ломтик картошки фри и приведший к катастрофе кусок хот-дога и поэтому умирал от голода.
Мистер Бомон, должно быть, увидел, что я заметил конфеты. Он сел на одно из кресел и сказал:
Бери сколько хочешь. Вода тебе нужна?
Я устроился в кресле напротив него, засунул в рот горсть M&Ms и отрицательно помотал головой. Это сослужило мне хорошую службуспасло от немедленного разговора, ведь я не понимал, зачем меня позвали сюда.
Я хочу побеседовать с тобой, узнать, как ты живешь, сказал он. Знаешь, мы все подавлены тем, что произошло, как и ты, конечно. Может, тебе станет лучше, если мы поговорим об этом.
Ни малейшего шанса.
Я не понимаю, зачем это нужно, сказал я.
Не сомневаюсь, что сейчас ты думаешь именно так. Но почему бы не попытаться? Это может помочь, может, нет, но в любом случае мы будем знать, стоило нам затевать этот разговор или не стоило.
Я пожал плечами. Совершенно очевидно, что он не выпустит меня отсюда, пока я чего-нибудь да не скажу.
Как я понимаю, вы были очень близки, начал мистер Бомон.
Можно и так сказать.
А как можно сказать иначе?
Я опять пожал плечами. Как прикажете описать мои отношения с Хейденом? Он был моим лучшим другом. Моим единственным другом. И я иногда думал, что, возможно, наступит время, когда все изменится, но ничего не изменилось, а теперь его нет. Я не собирался рассиживаться здесь, сколько мистеру Бомону будет угодно, и вникать во все это.
Ты можешь описать вашу дружбу? мягко спросил он.
Что он ожидал услышать? Что мы оба плохо ладили с людьми? Что мы спасали друг друга от одиночества очень долгое время, а теперь этому пришел конец?
Мы были друзьями. Что еще я должен рассказать? Мое колено дергалось вверх-вниз, и я почти не мог контролировать эти движения. Мне было в лом сидеть здесь.
Он был твоим единственным другом?
Мое колено еще больше вышло из-под контроля. Мне хотелось, чтобы оно перестало трястись до того, как мистер Бомон заметит это.
Думаю, да.
А ты был его другом? Единственным другом? Его голос становился все тише и тише, словно он знал, что его вопросы трудно услышать в принципе, не важно, с какой громкостью он будет их задавать. Но несмотря на то, что он хотел успокоить меня, я начал сердиться, кровь ударила мне в лицо. Он, должно быть, увидел это, потому что не стал дожидаться ответов. Послушай, я понимаю, тебе будет трудно говорить о Хейдене. Возьми, почитай, когда будешь готов. Он протянул мне конверт из оберточной бумаги. Я не стал распечатывать его, просто сунул в рюкзак. Я понимаю, ты опечален, и смущен, и к тому же сердит. Но все это при сложившихся обстоятельствахсовершенно нормально.