Когда Крис подошел к ней с тарелкой, она отмахнулась:
Я не буду.
Кейти тоже отказалась, хотя ей и хотелось еще кусочек. Матери и без того сейчас было не по себе. Требовалась солидарность. Мэри и Крис взяли добавку.
Кейти похлопала ладонью по сиденью стула рядом с собой. Еще ни разу в жизни она не видела, чтобы мать чувствовала себя так неловко.
Хочешь сесть?
Кэролайн покачала головой.
Мне нужно сделать несколько звонков.
Часы тикали. Мэри и Крис жевали торт. Кэролайн нервно теребила край кармана брюк.
Что ж, через некоторое время произнесла она, если уж ты решила общаться, то, может быть, не откажешься принять ванну? Думаю, в последний раз ты делала это довольно давно.
Ванну? ахнула Мэри и повернулась к Кэролайн с таким видом, словно хотела хорошенько рассмотреть того, кто делает ей такое нелепое предложение. Вообще-то, я собираюсь навестить свою дочь.
Кэролайн постаралась не встречаться с Мэри взглядом. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу.
Так она и есть твоя дочь, негромко подсказала Кейти.
Мэри покачала головой:
Моя дочь намного младше.
Очаровательно! Кэролайн вытащила руку из кармана, разжала кулак и принялась рассматривать свои ногти так, словно в них было что-то чрезвычайно увлекательное, хотя раньше они ее совсем не интересовали.
Кейти стало ужасно жалко ее. Она ведь столько лет прожила без матери, и вот теперь та появилась, а их воссоединение оказалось таким печальным.
Она твоя дочь, просто очень повзрослевшая, сказала Кейти. Это Кэролайн.
Мэри уставилась на Кейти. Она смотрела на нее пытливо, словно пыталась понять, не подшучивают ли над ней, не обманывают ли ее.
Правда?
Клянусь.
Я посылала человека, чтобы он ее разыскал. Он ни слова мне не сказал о том, что она взрослая.
Смешнее ничего не слышала, буркнула Кэролайн. В общем, если никто не возражает, то я предлагаю заняться тем, что у нас запланировано. Кейти, тебе нужно в школу. Крис, ты тут за всем присматривай. Она посмотрела на Мэри. Ты, возможно, захочешь послушать радио? Крис об этом позаботится. А я пойду наверх, позвоню в больницу.
Мэри немного встревожилась:
В больницу?
Здесь ты оставаться не сможешь. Это прозвучало очень уверенно. Я бы сказала, это халатность с их стороны.
Крис потянулся за новым куском торта.
Мать решительно покачала головой.
Все, закончили.
Но я голодный.
Съешь банан.
Кэролайн смотрела на Криса, сдвинув брови значит, не шутила. Крис сел, подсунув под себя ладони, и выпятил нижнюю губу. Мать пошла вверх по лестнице, стуча каблуками.
Мэри озадаченно взглянула на Криса.
Она не очень-то любезна, да?
Глава пятая
Это случилось три недели назад.
Эсме сидела на краю кровати и готовила косяк. Совсем на краю, так что ее босые ступни касались ковра. То и дело она бросала взгляды на Кейти.
Самая грандиозная фантазия, сказала она. Ты первая.
У меня нет никакой фантазии.
Есть. Конечно же есть.
Кейти промолчала, понимая, что будет, если она скажет.
Самое первое, что приходит в голову, не унималась Эсме. Неужели это так трудно?
Я, пожалуй, пойду.
Но ты только пришла.
Мать то и дело шлет мне эсэмэски.
Пошла она куда подальше.
Но Кейти знала: если продолжать игнорировать сообщения и не отправиться домой как можно скорее, ее мать вытворит что-нибудь безумное например, позвонит в полицию и сообщит, что Кейти пропала без вести. «Она никогда не опаздывает, она хорошая девочка и никогда не нарушает правила. Видимо, ее похитили». Ага, похитили. Разве что Эсме ее единственная подруга, которая в последнее время сильно отдалилась и тусовалась с другими девчонками, но сегодня почему-то сказала: «Заходи ко мне, если хочешь».
Теперь Кейти ощущала одновременно волнение и страх.
Да ладно тебе! Неужели так трудно сказать вслух про одну жалкую фантазию?
Ну как, например, насчет того, чтобы мой отец признал все происходящее шуткой и сказал бы, что любит мою мать?
Да я не про такую фантазию, глупышка. Про нормальную. Ну, сексуальную. У меня их тысячи.
Правда?
Эсме скрестила ноги по-турецки и стала похожей на человека, который готов к долгому рассказу.
Ладно, сотни, усмехнулась она.
По большей части, в этих фантазиях присутствовали вампиры и оборотни, которые немедленно влюблялись в Эсме, но была и такая, в которой участвовал парень из технического колледжа. У него была своя машина, а его друг жил в одном доме с Эсме. Этот парень швырял камешки в ее окно, а когда она появлялась, хватал мою подругу и увозил в какое-то поле, где они «предавались сладкой любви под звездами» (точная цитата), и ей это очень даже нравилось (хотя не уверена, что речь шла конкретно об этом парне).
Она еще долго тараторила о занятиях любовью у всех на виду и излагала дикую историю в духе стим-панка что-то насчет ожившего автомата Кейти уже начала гадать, как же они могли так сильно разойтись, что между ними не осталось ничего общего, но в этот самый момент Эсме упомянула о Симоне Уильямс, которая была на год старше их (все знали, какие слухи про нее ходили).
Иногда я представляю себе, чем она занимается, объявила Эсме. Думаю, какая она уверенная и крутая, понимаешь? С этой стрижкой она похожа на парня, а при определенном освещении вообще может сойти за него. И вот я иногда смотрю на нее в столовой или еще где-то, и гадаю каково бы это было, если бы она со мной чем-то таким занялась. Эсме посмотрела на Кейти. А тебе такое никогда не мерещится?
Кейти вся дрожала. Ей было так страшно, что пальцы свело. Она покраснела и покачала головой:
Не знаю.
Потом они какое-то время молчали, и Кейти гадала, что бы это значило. Может, Эсме нарочно устроила эту паузу? Может, заполнить эту паузу должна была она сама?
Эсме быстро пробежала по кровати, открыла окно и высунулась из него. Обернулась и покачала рукой, в которой держала косячок.
Ты точно не будешь?
Нет, спасибо.
Эсме вздохнула:
Такая хорошая девочка.
Возможно, поэтому все и произошло. Потому что именно так всегда говорила мать, а Кейти надоело быть такой всегда предсказуемой и скучной.
Или же все вышло из-за того, что она смотрела на Эсме с косячком как та стояла на коленях, упершись локтями в подоконник, делала глубокие затяжки и выдувала дым в сад, где он уплывал к деревьям и терялся в ветвях. И эта девушка казалась такой далекой, будто никто не мог догнать ее и прикоснуться к ней.
Но важнее всего, конечно, было то, что Эсме сказала о Симоне. Из-за чего бы ей еще говорить такое?
У меня есть фантазия, решилась Кейти.
Эсме обернулась:
Да?
Кейти словно оказалась на крыше высокого здания. Она смотрела вниз, и ей безумно нравилась мысль о том, чтобы упасть. Точнее, она ощущала себя так, как будто уже шагнула за край и теперь падает, понимая, что слишком поздно пытаться удержаться или ухватиться за что-то. Сердце Кейти забилось с бешеной скоростью, нервы натянулись, как канаты. Она придвинулась к Эсме, сидящей на кровати так близко, что можно было провести по ее руке вниз, до самых кончиков пальцев, а потом прикоснуться к ним.
А затем Кейти потянулась к Эсме и поцеловала ее.
Нет! Девушка попыталась отмахнуться от воспоминаний. С ними нужно было повременить, потому что прямо сейчас (о боже!) она входила в ворота школы и видела ее: Эсме сидела на скамейке неподалеку от главной аллеи со всеми четырьмя своими несуразными подружками.
С этими девочками Эсме училась в начальной школе.
«Они мне как сестренки, говорила она, но при этом с радостью с ними расставалась, как только в школу приходила Кейти. Ты такая умная и столько всего знаешь, в чем они не смыслят!»
«Столько всего» это, конечно, не касалось тряпок и парней, а также музыки и того, что было круто или, наоборот, совсем не круто. Ни при чем тут были и сведения о самых классных вечеринках, о клубах и барах, где продавали алкоголь, не спрашивая удостоверение личности. Мало-помалу Эсме решила, что ужасно скучно иметь подружку, которую никогда никуда не отпускают, у которой нет смартфона и странички в Фейсбуке и которая то присматривает за братом, то сидит дома с мамочкой.