Да не бойтесь, улыбнулся молоденький водитель, места здесь безопасные, спокойные, наезженные к тому же белые ночи.
Белая ночь на поверку оказалась не такой уж и «белой» и походила на сумерки, недостаточно, однако, тёмные, чтобы на небе можно было увидеть звёзды.
Ася устроилась на мягком кожаном сиденье, откинув его спинку до предела, чтобы дать отдых ноющему позвоночнику и занемевшей шее. Она вытянула, насколько это было возможно, ноги, которые уже давно гудели от усталости (в самолёте из-за маленького расстояния между креслами пришлось сидеть с полусогнутыми коленями), и блаженно закрыла глаза. Нет, что ни говори, а бодрствовать всю ночь напролёт, когда тебе чуть за двадцать это одно, а после того, как разменяешь четвёртый десяток совсем другое. Она была совой, как и большинство творческих людей, но выдержать до утра без сна больше не представляла возможным. Да и не могла она теперь позволить себе такой роскоши вовсе не спать, поскольку, увы, всё это немедленно отражалось на лице, и затем требовалось приложить немало усилий, чтобы восстановить порушенную бессонницей красоту.
К счастью, свободных мест в автобусе оставалось предостаточно, и рядом с Асей никто не сел. Она не желала сейчас ни с кем общаться, медленно, но неуклонно уплывая в сон. В салоне было прохладно, но, едва они тронулись, водитель сразу же включил обогрев. Под убаюкивающий равномерный шум двигателя Ася бессознательно думала о Димке. Она так привыкла засыпать на его плече четыре года, каждую ночь За исключением его кратковременных отлучек на соревнования или её небольших командировок. Но так надолго они расстались впервые.
«Может, оно и к лучшему, решила Ася. Надо потихоньку отвыкать друг от друга».
Димка ещё не был в курсе, что она решила порвать с ним после своего возвращения со съёмок. И хотя решение далось ей ох как болезненно, иного выхода для них обоих Ася не видела. Она не желала принимать жертвы с его стороны, не хотела становиться обузой и не дай бог выслушивать от него спустя годы упрёки в бесплодии. О, конечно, Димка уверял, что любит её вне зависимости от способности иметь детей, но она знала, что это до поры, до времени. Мужчины тоже могут завидовать чужим коляскам. И счастливым папашам, подбрасывающим вверх заливающихся смехом беззубых младенчиков. И молодым отцам, гордо вышагивающим с эрго-рюкзаком на широкой груди
Она уже уходила от него однажды, много лет назад. Им обоим тогда было по шестнадцать первая любовь, первый поцелуй до постели, правда, дело так и не дошло. Димка продолжал любить Асю без памяти, а вот она охладела к нему, остыла за два года отношений. Сейчас-то Ася понимала, что это было очередным капризом взбалмошной сумасбродной красотки: не нужно было искать добра от добра, следовало вцепиться в Димку руками и ногами, а не болтаться по жизни, как сухой листок на ветру от одного мужчины к другому Быть может, останься она с ним тогда, её жизнь сложилась бы иначе. Куда счастливее, чем сейчас.
Любила ли она его по-настоящему хотя бы теперь? Ася старательно избегала размышлений на эту тему, хотя Димке на подобный вопрос, конечно же, отвечала бодро и утвердительно. Она испытывала к нему бесконечную благодарность, нежность, тепло но никаких бабочек в животе и прочих романтических глупостей, потому что Димка был для неё понятен и прост, как прочитанная, хоть и интересная, книга. С ним было надёжно это она знала точно. Более преданного ей человека в этом мире, пожалуй, невозможно было найти.
Именно Димка спас её, когда она пыталась покончить с собой и наглоталась таблеток, закрывшись в пустой квартире переживала кризис в отношениях со Стасом и подсознательно догадывалась, что их брак обречён. Димка, почуяв неладное, выбил дверной замок, промыл ей желудок, как сумел, и вызвал скорую.
И вот сейчас, после всего, что он для неё сделал, Ася снова хочет его бросить. Но теперь осуществить это будет гораздо сложнее. Они уже стали единым целым «сроднясь в земле, сплетясь ветвями»* Значит, придётся рубить по живому, чтобы кровища хлестала Ничего, они справятся. Привыкнут. Научатся дышать друг без друга.
___________________________
*Сроднясь в земле, сплетясь ветвями строки из стихотворения «Баллада о прокуренном вагоне» Александра Барковского
Из беспокойно-усталого сна её вырвало довольно бесцеремонное похлопывание по плечу. С трудом разлепив тяжеленные веки, Ася увидела над собой круглое лицо, подобное полной луне. Над ним, словно нимб, сияла идеально гладкая блестящая лысина.
Что? хриплым спросонья голосом спросила Ася, приехали уже?
Остановка, пояснил луноликий, с любопытством рассматривая её. Покушать, чаю попить, туалет, то-сё А вы кто у нас будете? поинтересовался он. Актриса?
Ага, зевнула Ася, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать потягиваться и разминать затёкшие суставы. Артистка больших и малых академических
Собеседник, кажется, не понял, что она шутит, тут же радостно представившись в ответ:
А я Миша Яковлев.
Анастасия Безрукова, можно просто Ася, откликнулась она.
«Мише», навскидку, было не менее пятидесяти пяти лет.
Я администратор по локациям, отрекомендовался он дополнительно. Ася невольно хмыкнула.
Ах, так вот кто нас затащил в эту чудную локацию у чёрта на куличках!
Тот снова не понял её иронии и с воодушевлением подтвердил:
Места загляденье. Был бы я художником Пока ехали, не мог глаз от дороги отвести Однако, спохватился Миша, вы бы поторопились. Стоянка не такая уж долгая, нужно успеть подкрепиться и хм облегчиться.
Да, сейчас иду, кивнула Ася, вынимая из сумки зеркальце и расчёску, чтобы хоть наскоро привести волосы в порядок. Следить за собой, всегда отлично и ухоженно выглядеть было для неё так же привычно, как чистить зубы дважды в день. Никто и никогда не видел Асю с немытой головой, растрёпанную, с синяками под глазами, с небрежно нанесённым макияжем или с облезшим лаком на ногтях.
Выскочив из автобуса, она почувствовала, что снаружи стоит страшный дубак. По ощущениям, было не выше пяти градусов тепла. Ася, одетая в лёгкую рубашку с джинсами, тут же застучала зубами. Димка, конечно, оказался прав без тёплых вещей в этих краях не обойтись, даром что начало лета. Ася внезапно вспомнила, что так и не позвонила ему, когда прилетела в Архангельск, даже телефон забыла включить. А он, наверное, волнуется, не спит, нервничает и накручивает себя Интересно, который час?..
Достав мобильный, она вернула его к жизни. Время половина шестого утра. Господи, да Димка же всю ночь, наверное, глаз не сомкнул Ася почувствовала себя настоящей свиньёй. Впрочем, при попытке набрать его номер она потерпела фиаско сеть здесь практически не ловила.
Заметив её манипуляции с телефоном, отирающийся на крылечке местного заведения общепита Миша Яковлев замахал пухлыми ручками:
Ася, сюда! Вы внутрь зайдите, там сигнал получше.
Заведение именовалось «Столовой у Алевтины» и представляло собой небольшой деревянный домик с бонусом в виде уличного туалета. Судя по объявлению на двери, работала столовая круглосуточно очевидно, есть спрос даже в этой глухомани, подумала Ася с нескрываемым удивлением. Впрочем, если это единственная кафешка на весь отрезок пути, то почему бы и нет Этакий привалочный пункт для всех страждущих.
«Всегда ждём вас у нас! Заезжайте к нам мы рады вам!» гласило то же объявление. Владельцы кафе прямо-таки боги рекламных слоганов, усмехнулась Ася. Поэты!
Внутри оказалось неожиданно уютно и, самое главное, тепло в столовой топилась самая настоящая русская печь, а чай пили из старинного самовара. Ася, вообще-то не привыкшая завтракать в такую рань, невольно почувствовала, как засосало в желудке от одуряющего запаха свежеиспечённой сдобы кажется, пирогов или ватрушек.
Алевтиной, как выяснилось, звали хозяйку столовой, одновременно исполняющую обязанности официантки. Это была энергичная женщина возраста «ягодка опять», почему-то одетая в спортивный костюм, но при этом с кокетливо закрученными локонами и в огромных цветных клипсах-кольцах. Кто работал на кухне, выяснить так и не удалось, но Алевтина время от времени громко и отрывисто выкрикивала заказы в ту сторону, а через некоторое время ей так же отрывисто отвечали, и она, позвякивая клипсами, стремительно неслась туда с подносом, чтобы забрать готовое блюдо.