Франка провела рукой по его вымытому лицу.
Что? Хочешь послушать радио? Мой долг, как хорошей жены, исполнять любую твою прихоть.
Она пошла в гостиную и включила приемник. Немецкие радиостанции, как всегда, передавали замусоренные нацистской пропагандой новости. Производство радиоприемников полностью контролировалось правительством; аппараты принимали только в том диапазоне, в котором вещали разрешенные нацистами станции. Многие, однако, переделывали свои приемники и слушали зарубежные станции. Франка поймала швейцарскуюпередавали новую популярную вещь оркестра Томми Дорси. По комнате поплыли звуки джаза. Франка замерла с губкой в руке. Где-то люди сочиняют вот такую музыку, слушают ее, танцуют, живут Мир, с которым она уже попрощалась, вдруг стал ей не совсем безразличен.
Молча, отдаваясь волнам музыки, Франка домыла раненого.
Вот и порядок. Она поставила на тумбочку у кровати пузырек с аспирином и стакан воды. Укрыла капитана и положила ему в ноги грелку. Кто же он такой? Для чего оказался в Шварцвальде? И как сохранить в тайне его здесь пребывание еще целых шесть недель, или сколько там нужно, чтобы срослись кости? И как он поведет себя, когда очнется?
Минуту-другую Франка постояла в дверях, глядя на человека на кровати и слушая музыку. А потом у нее свело от голода живот.
Завтра будет день. Завтра узнаю, кто ты такой.
Она вышла и заперла дверь на ключ.
Голод оказался сильнее желания искупаться, и она пошла в кухню. Кусочек хлеба сделал бы ее просто счастливой, но хлеб она доела еще раньше, вместе с остатками сыра. Думала тогда, что это ее последняя трапеза.
Пока на плите грелся суп, Франка сидела за столом, смотрела в пространство и соображала, что ей следует купитьдля себя и для человека в спальне. Нужно каким-то образом добраться до Фрайбургазапастись едой, достать гипс, бинты, аспирин и морфий. Это примерно семнадцать километров в один конец. В обычных обстоятельствах можно было доехать на машине, но погода такое простое решение исключала. Франка открыла чуланчик у задней двери. Там, среди старой зимней одежды и другого копившегося годами хлама, лежали в целости и сохранности ее старые лыжи. Последний раз она пользовалась ими лет десять назад, не меньше, когда была жива мама и они приезжали сюда на зиму. Франка взяла их, подержала в руке. Да, только так.
Неся лыжи, она вернулась в кухню. Суп уже нагрелся. Франка перелила его в миску и съела за несколько секунд. Эта еда лишь раздразнила голод. Она разогрела другую банку, пообещав себе, что обязательно восполнит запас.
После второй миски супа ей стало лучше, зато теперь не давала покоя пропахшая пóтом грязная одежда. Греть на плитке водуа для мытья ее понадобится немало, дело утомительное, но Франка представила, как она сейчас пахнет, и решилась. Поставила на плиту котелок и две большие кастрюли и стала ждать, пока вода закипит. Помня, что в доме посторонний, пусть он даже лежит без движения, Франка закрыла дверь и только потом разделась. Облачившись в халат, прошла в ванную и тоже тщательно закрыла дверь. Горящие свечи придавали комнатке уютный вид, но все портил недостаток воды. Вожделенное купание свелось к сидению в почти пустой ванне и оттиранию себя мочалкой. Вылезать было очень холодно. Франка схватила полотенце и принялась яростно растираться, чтобы не замерзнуть. Наконец, сухая и одетая в халат, она подошла к зеркалу, чего не делала уже несколько дней. Светлые волосы липли к шее, глаза покраснели, под ними легли темные круги. Франка водила по волосам расческой, морщась от боли, так сильно они спутались.
Почему-то она вспомнила герра Беркеля и его сына Даниэля, красивого юношу, члена гитлерюгенданацистской молодежной организации. Она увлеклась им, когда состояла в Союзе немецких девушек. Все ее подруги туда вступали. То был обязательный этап в жизни. Не вступишь в организациюты либо слабак, либо индивидуалист. И дорога тебе в изгои.
На Франку вдруг накатила паника. С чего она взяла, что Беркель ее не заметил? Может, как раз заметил и уже сообщил в гестапо? Это, конечно, маловероятно, но когда никому нельзя доверять, ошибки обходятся дорого.
Темнело; Франка зажгла в кухне и спальне свечи, а в гостинойкеросиновую лампу. Взглянула на гостяон спал.
Франка пошла в спальню, но, хотя ей страшно хотелось спать, опять оделась. В любой момент могли появиться гестаповцыа тут у нее непонятно кто. Спрятать его в домену, найдут на несколько минут позже. А прятать снаружи, на холодене в том он состоянии. Прокручивая в голове самые ужасныеи вполне реальныеварианты развития событий, Франка пошла в маленькую спальню. Да, здесь тоже опасно, особенно когда она уйдет в город. Вот в углу его военная форма. Если он и вправду служит в люфтваффеа это маловероятно, наденет ее, когда захочет. А вот если он британец или американец, что более правдоподобно, то присутствие военной формы только скорее приведет к расстрелу. Нужно ее спрятать
Франка топнула, и пол отозвался гулкой пустотой. Она принесла из кухни ящик с инструментами и убрала с пола циновку.
Поднять половицыи получится отличный тайник. Только сначала придется передвинуть кровать. Франка протолкала ее через всю комнату, причем раненый так и не проснулся.
Она вставила в щель с торца половицы гвоздодер и стала давить. Чертова доска, хоть и не сразу, поддалась. Франка вытащила ее и прислонила к стене. Под половицей открылся небольшой проем. Там было грязно, и оттуда тянуло холодом, но если вычистить и настелить одеял, получится вполне терпимо. Франка принялась за соседнюю доску, прикидывая, сколько их всего придется поднять, чтобы уместился человек. Лучше бы поменьше, иначе будет слишком заметно.
Размышления Франки прервал донесшийся с кровати кашель. От неожиданности она уронила гвоздодерпрямо в подпол. Гость открыл глаза и сел на постели. Лицо его исказила гримаса боли. Он зажмурился, снова открыл глаза и повернулся к Франке, замершей в молчании. Взгляд у него затуманился от боли.
Вы кто? Зачем вы меня здесь держите? спросил он на отличном немецком языке.
Глава 4
Франка не могла понять, что у него за выговор. Ей доводилось слышать резковатую речь берлинцевее гость говорил похоже, хотя не совсем так. Разницу она не смогла бы объяснить, как не смогла бы растолковать глухонемому, что такое музыка.
«Капитан» сидел на постели, взволнованно глядя на девушку. Его вопросы повисли в воздухе, как дым от сигареты. У Франки в голове пронеслись тысячи мыслей. Она шагнула вперед и подняла ладони, словно пытаясь защититься.
Я вам не враг.
Он не ответил, видимо, ожидая продолжения.
Я нашла вас в лесу. Вы были без сознания. Больно вам из-за переломов на ногах.
Он провел руками по самодельным шинам, опять поморщился.
Меня зовут Франка Гербер. Я привезла вас к себе. Мы здесь вдвоем. Поблизости другого жилья нет.
А где мы?
Примерно в семнадцати километрах от Фрайбурга, в горах Шварцвальда.
«Капитан» провел рукой по лбу, собрался с мыслями и заговорил более связно:
Вы работаете в полиции?
Нет.
Имеете какое-нибудь отношение к гестапо или другим службам безопасности?
Не имею. У меня и телефона нет. Я просто вас нашла и привезла сюда. Франка с трудом выговаривала слова, и руки у нее дрожали. Она спрятала их за спину.
Незнакомец прищурился.
ЯВернер Граф, капитан люфтваффе.
Я видела вашу форму.
Зачем вы меня сюда привезли?
Я нашла вас ночью. До любой больницы было слишком далеко.
Спасибо, что спасли мне жизнь, фройляйн Гербер. Вы военнослужащая?
Нет. Я медсестра была медсестрой.
Он попытался пошевелить ногами, и его лицо исказила мука. Франка сделала еще шаг.
Не вставайте, герр Граф.
Смешно называть его этим именем, явно ненастоящим.
Я знаю, что вам очень плохо.
Франка огляделась в поисках пузырька с аспирином. От таблеток толку немного, зато они хотя бы частично облегчат боль и помогут уснуть. Пузырек был на тумбочке, а кровать теперь стояла далеко. «Капитан» проследил за взглядом Франки и увидел вынутые половицы.
Что здесь происходит? Что вы намерены делать?
Небольшой ремонт. Вам не о чем беспокоиться. Она вытряхнула из пузырька три таблетки и протянула ему. «Капитан» посмотрел на них, а потомФранке в глаза.