Люсинда Райли - Семь сестер стр 17.

 Можно мне еще немного шампанского?  попросила Алли.

Марина, увидев, что мы уже опустошили свои бокалы, налила всем по новой.

 Ты что-нибудь понимаешь, Ма?  поинтересовалась у нее Стар, заметно нервничая.

 Не более твоего, милая,  сдержанно ответила Марина, по своему обыкновению, ничем не выдавая собственных чувств.

 Как бы я хотела, чтобы папа сейчас оказался среди нас, здесь!  воскликнула Тигги, и ее глаза моментально наполнились слезами.  Пусть бы лично все нам объяснил.

 Но папы больше нет,  тихо напомнила ей Алли.  И знаете, странным образом я нахожу это правильным. Он максимально облегчил для каждой из нас самое ужасное событие из всех, которые случаются в жизни каждого человека. А сейчас для того, чтобы жить дальше, мы должны черпать силы друг в друге.

 Ты права,  согласилась с ней Электра.

Я бросила уважительный взгляд на Алли. Всегда-то у нее найдется нужное слово, чтобы утешить сестер. Не то что у меня.

К моменту возвращения Гофмана все мы немного расслабились под воздействием выпитого шампанского. Он снова уселся за стол и положил перед собой шесть толстых пергаментных конвертов кремового цвета.

 Эти письма были переданы мне на хранение шесть недель тому назад,  начал он.  В случае смерти вашего отца я должен был вручить письма каждой из вас.

Мы все смотрели на конверты и с интересом, и с волнением.

 Могу я попросить еще немного шампанского?  обратился Гофман к Марине, в его голосе чувствовалось плохо скрываемое напряжение.

Я поняла, насколько трудной была возложенная на него миссия. Шесть горюющих об утрате отца дочерей, а тут он со своим рассказом о весьма необычном наследстве, которое отец оставил им. Такая ситуация заставит потерять самообладание даже самого закоренелого прагматика.

 Одну минутку, Георг,  откликнулась Марина и налила ему шампанского.

 Предполагается, что мы вскроем конверты прямо сейчас?  спросила у него Алли.  Или это можно будет сделать попозже? Когда каждая из нас останется одна

 Никаких конкретных указаний на сей счет ваш отец не оставил,  ответил Гофман.  Единственное, что он сказал: вы вольны прочитать письмо, адресованное вам, в любое время, когда будете готовы к такому шагу и когда вам самим захочется вскрыть конверт.

Я принялась разглядывать свой конверт. Мое имя было выведено на лицевой стороне красивым почерком, в котором я безошибочно опознала почерк отца. При виде знакомых букв мне захотелось заплакать.

Мы все, сестры, переглянулись друг с другом, словно проверяя, что чувствуют в эту минуту остальные.

 Лично я предпочитаю прочитать свое письмо, когда останусь одна,  сказала Алли.

Послышались слова поддержки. Все дружно закивали головами в знак согласия. Как всегда, Алли интуитивно озвучила наше общее мнение.

 Тогда свою работу я выполнил.  Гофман осушил до дна бокал с шампанским, после чего достал из кармана шесть своих визиток и разложил их веером на столе.  Пожалуйста, обращайтесь ко мне в любое время, если вам понадобится моя помощь. В любое время дня и ночи. Но, хорошо зная вашего отца, я уверен в том, что он все предусмотрел и все обдумал, позаботившись о том, что вам нужно. А сейчас мне пора возвращаться к себе. Прошу вас, девочки, еще раз примите мои самые искренние соболезнования в связи с вашей утратой.

 Большое вам спасибо, Георг,  поблагодарила я его на правах старшей сестры.  Все мы высоко ценим вашу помощь.

 Всего доброго.  Нотариус поднялся из-за стола и кивком головы попрощался со всеми присутствующими.  Вы знаете, где меня найти в случае надобности. Я всегда на месте.

Мы молча проводили его взглядами. Марина тоже встала из-за стола.

 По-моему, пора уже перекусить. Попрошу Клавдию, чтобы она накрыла ужин прямо здесь.

Марина скрылась в доме.

 Если честно, то я боюсь вскрывать его,  промолвила Тигги, ткнув пальцем в свой конверт.  Понятия не имею, что там может быть.

 Майя, а ты переведешь нам те надписи, которые имеются на армиллярной сфере?  спросила меня Алли.

 Конечно, переведу,  ответила я, заметив краем глаза, что Марина и Клавдия уже несут нам тарелки с едой.  Сразу же после ужина и займусь переводом.

 Простите меня, девчонки, но лично я не голодна. Не возражаете, если я пойду к себе?  сказала Электра, поднимаясь со стула.  Увидимся позже.

В эту минуту я подумала, что, пожалуй, все мы хотели бы последовать ее примеру. Каждой надо было побыть в одиночестве.

 А ты, Стар, хочешь есть?  спросила у сестры Сиси.

 Думаю, поужинать все же стоит,  едва слышно ответила Стар, нервно сжимая в руке конверт с письмом отца.

 Ладно!  уступила Сиси.

Все мы через силу попытались затолкать в себя немного еды, любовно приготовленной для нас Клавдией. А потом сестры стали молча вставать из-за стола одна за одной, пока не остались только мы с Алли.

 Не возражаешь, Майя, если я тоже пойду к себе? Я совсем без сил.

 Конечно, не возражаю. Тебе ведь пришлось последней узнать эту страшную новость. Само собой, ты все еще пребываешь в стрессе.

 Полагаю, ты права,  согласилась со мной Алли, поднимаясь из-за стола.  Спокойной ночи, дорогая моя Майя.

 Спокойной ночи.

Как только Алли покинула террасу, пальцы мои сами собой впились в пергаментный конверт, пролежавший весь последний час рядом с моей тарелкой. Наконец я тоже встала и направилась к себе в Павильон. В спальне я положила конверт на кровать, под подушку. Затем направилась в кабинет, взяла бумагу и ручку.

Вооружившись фонариком, я снова пошла в сад, чтобы повнимательнее разглядеть армиллярную сферу. Быстро темнело, в небе уже зажглись первые звезды. Отец много раз показывал мне созвездие Плеяд, когда мы бывали с ним в его обсерватории, особенно когда Семь Звезд, как еще зовут это созвездие, повисали непосредственно над Женевским озером, что случалось обычно с ноября по апрель.

 Я очень горюю о тебе, папа,  сказала я, обращаясь к небесам.  Надеюсь, в один прекрасный день я пойму все.

Затем я переключила свое внимание на позолоченные стрелки, перемещающиеся по всему глобусу. Нашла надпись, адресованную мне, и постаралась как можно точнее скопировать греческие буквы, учитывая, что левая рука у меня в этот момент была занята  держала фонарик. Придется завтра снова прийти сюда, подумала я, чтобы проверить, правильно ли я все скопировала. Потом я принялась переписывать другие надписи.

Всего их оказалось шесть.

Оставалась еще одна, последняя, седьмая полоска. Я посветила туда фонариком, рассчитывая и там тоже найти надпись. Но полоска была пуста, никакой надписи. Разве что стояло имя. Меропа.

7

Все предрассветные часы я потратила на расшифровку текста, переписанного мною накануне с армиллярной сферы. Что касается надписей, адресованных моим сестрам, то я просто перевела слова, не особо вдаваясь в их глубинный смысл. Не мое это дело объяснять послания, адресованные другим. За свою надпись я принялась в последнюю очередь, почти со страхом, в ожидании того, что она мне скажет. Но вот я закончила переводить, сделала глубокий вдох и прочитала.

Что ж, точнее, чем это сделал отец всего лишь в семи словах, и не обрисуешь мой характер и мою внутреннюю суть.

* * *

Когда наступило утро, я, приготовив традиционную чашку чая, вернулась к себе в спальню, осторожно достала конверт из-под подушки и направилась вместе с ним в гостиную. Какое-то время я разглядывала конверт со всех сторон, потягивая из кружки горячий чай.

Потом сделала несколько глубоких вдохов и решительным движением вскрыла конверт. Внутри лежало письмо, но не только. Я достала твердый на ощупь предмет, который оказался под моими пальцами неожиданно мягким. Треугольник кремового цвета, подсвечивающий изнутри зеленоватым светом. Я перевернула камень и увидела на обратной стороне почти неразличимую надпись.

Не в силах разобрать, что именно там написано, я дрожащими руками развернула папино письмо и погрузилась в чтение.