Бедный папочка, он вечно не оправдывал ожиданий.
Тем вечером в церкви проповедовал приехавший к нам из Стокпорта пастор Финч. Он был экспертом по части демонов и прочел пугающую проповедь о том, как легко поддаться их власти. Мы все были под большим впечатлением. Миссис Уайт заявила, что ее соседиодержимые, все признаки налицо. Пастор Финч утверждал, что одержимые выдают себя вспышками ярости, внезапными взрывами буйного смеха и редкостным очарованием. Сам дьявол, напомнил он нам, может явиться в облике ангела света.
После службы был банкет, моя мама приготовила двадцать порций бисквитов с заварным кремом и свою обычную гору сэндвичей с луком и сыром.
По сэндвичам ее узнаете добрую женщину, объявил пастор Финч.
Мама зарделась.
Потом он повернулся ко мне и спросил:
Сколько тебе лет, маленькая девочка?
Семь, ответила я.
А, семь пробормотал он. Благословенно число семь! Семь дней творения, семисвечный подсвечник, семь тюленей
Семь чего? Тюленей? В домашнем чтении я еще не дошла до Книги Откровения и решила, что он говорит про каких-то амфибий из Ветхого Завета, которых я пропустила. Я неделями старалась их отыскать на случай, если они всплывут в блиц-опросах.
Да, продолжал он, благословенны, тут его чело омрачилось. Но и прокляты.
С этими словами он бухнул кулаком по столу, и один сэндвич подскочил и плюхнулся в сумку для пожертвований. Я видела, как это произошло, но так отвлеклась, что забыла рассказать (сэндвич нашли неделю спустя во время собрания сестринской общины). Все за столом замолкли, кроме миссис Ротуэллглухой как тетерев и вечно голодной.
Дьявол может вернуться СЕМИЖДЫ! взгляд пастора обошел собравшихся за столом.
«Шкряб-шкряб»это ложка миссис Ротуэлл.
СЕМИЖДЫ!
Кто-нибудь будет этот кусок пирога? спросила миссис Ротуэлл.
Лучшие могут обратиться в худших, он взял меня за руку. Это невинное дитя, сей цвет Завета
Ну, тогда я съем, заявила миссис Ротуэлл.
Пастор Финч воззрился на нее свирепо, ведь он был не из тех, кого можно так просто сбить с мысли.
Эта маленькая лилия сама может быть пристанищем демонов!
Э придержи коней, Рой, встревоженно сказала миссис Финч.
Не прерывай меня, Грейс, твердо ответствовал пастор. Я лишь пример привожу. Господь даровал мне шанс, а дарованное Господом не должно пропасть втуне. Известно ведь, что самые святые люди внезапно преисполняются зла. И во сто крат верно это в случае женщины, и во сто крат верно это в случае ребенка. Бдите своих детей, родители, ищите знаки. Бдите своих жен, мужья. Благословенны будьте именем Господа.
Он отпустил мою руку, которая теперь стала влажной.
Свою он вытер о штанину.
Не надо тебе так переутруждаться, Рой, сказала миссис Финч, съешь пирожное. Оно пропитано хересом.
Мне было немного неловко, поэтому я пошла в комнату для занятий воскресной школы. Там лежал набор игрушек «Веселый войлок», из которого можно складывать библейские сценки, и только я начала получать удовольствие, переиначивая историю Даниила в логове львов, как явился пастор Финч. Убрав руки в карманы, я уставилась в линолеум.
Маленькая девочка начал он, и взгляд его упал на войлочных зверюшек. Это еще что?
Даниил, ответила я.
Но это же неправильно! пришел в ужас он. Ты что, не знаешь, что Даниил спасся? В твоей картинке львы его проглатывают.
Извините, со смиренным видом ответила я. Мне хотелось изобразить Иону и кита, но в «Веселом войлоке» нет китов. Я делаю вид, будто львыэто киты.
Но ты же сказала, что это Даниил? подозрительно спросил он.
Я запуталась.
Он улыбнулся.
Давай-ка все исправим, а? В одном углу он расставил львов, в другомпоместил Даниила. Как насчет Навуходоносора? Давай сложим теперь сценку чуда на восходе?
Он стал рыться в коробке в поисках царя.
«Без толку», подумала я. На Рождество Сьюзен Грин стошнило на сценку с тремя волхвами, а в коробке только три царя. Я оставила его за игрой. Когда я вернулась в зал, кто-то спросил меня, не видела ли я пастора Финча.
Он в комнате воскресной школы. Играет в «Веселый войлок», честно ответила я.
Не выдумывай, Дженет, произнес чей-то голос. Я подняла взгляд. Это была мисс Джюсбери. Ее голос всегда звучал не так, как у всех, наверное потому, что она учила играть на гобое. От этого что-то со ртом делается.
Пора домой, сказала моя мама. Думаю, на сегодня уже достаточно развлечений.
И что только люди не считают развлечением
Вместе с нами ушли Элис и Мэй («Тетя Элис и тетя Мэй для тебя»). Я плелась позади, думая о пасторе Финче и о том, какой он гадкий. Зубы у него выпирали, голос был визгливый, пусть даже он и пытался говорить низко и строго. Бедная миссис Финч. Как она с ним живет? Тут я вспомнила цыганку. «Ты никогда не выйдешь замуж». Возможно, это не так уж и плохо. Домой мы шли мимо квартала Фэктори-Боттомз. Там жили самые бедные из тех, кто работал на заводе. Там были сотни детей и шелудивых собак. Раньше тут жили Те, Кто По Соседству, у самого завода по производству клея, но какой-то их родственник умер и оставил им дом прямо рядом с нашим.
Дело рук дьявола, помяни мое слово. Мама считала, что подобное посылается в испытание.
Одной мне ходить в Фэктори-Боттомз не разрешали, и тем вечером, когда начался дождь, я была уверена, что знаю почему. Если демоны и жили где-то, то, несомненно, тут. Мы прошли мимо лавочки, в которой продавали ошейники от блох и отраву для насекомых. Она называлась «Аркрайт от грызунов и букашек». Я однажды была внутри, когда у нас случилось нашествие тараканов.
Сегодня миссис Аркрайт стояла за кассой. Когда мы проходили мимо, она увидела Мэй и крикнула ей, чтобы та зашла. Моей маме это не слишком понравилось, но, пробормотав что-то про то, как Иисус водился с мытарями и грешниками, она втолкнула меня внутрь, впереди всех.
Где ты пропадала, Мэй? спросила миссис Аркрайт, вытирая руку о тряпку. Ты целый месяц не показывалась.
В Блэкпул отдохнуть ездила.
Ха, так тебе деньжат на курорте привалило?
Бинго в «Бинго», раз-два-три.
Надо же! в голосе миссис Аркрайт прозвучали восхищение и досада разом.
Некоторое время разговор продолжался в том же духе: миссис Аркрайт жаловалась, что торговля идет плохо, что ей придется закрыть лавочку и что на грызунах и тараканах больше денег не заработаешь.
Надеюсь, лето будет жарким, тогда изо всех щелей полезут.
Мама явно расстроилась.
Помните, какая жара стояла два года назад? О, вот тогда я поторговала! Тараканы, древоточцы, крысы, что душеньке угодно, и всех я травила. Нет, дурные времена настали, совсем дурные.
Пару минут мы хранили уважительное молчание, потом мама кашлянула и сказала, что нам пора идти.
Ну и ладненько, сказала миссис Аркрайт. Вот, возьмите для девчушки.
«Девчушка»это я. Порывшись под прилавком, она достала несколько жестянок разной формы.
Она там шарики и прочие мелочи может хранить, объяснила она.
Спасибо, улыбнулась я.
Айюшки, а она и разговаривать-то умеет! улыбнулась мне миссис Аркрайт и выпустила нас из лавки.
Смотри, какие, Мэй! я подняла жестянки повыше.
Тетя Мэй! рявкнула мама.
Мэй рассматривала их вместе со мной.
«Серебряная рыба», прочитала она. «Щедро посыпать за раковиной, унитазами и в прочих сырых местах». О, очень мило! А вот тут: «Вши, клопы и так далее. Эффект гарантирован, или вернем деньги».
Наконец мы дошли до нашей двери. Доброй ночи, Мэй, доброй ночи, Элис, благослови вас Бог. Папа уже лег спать, потому что смены у него были ранние, а мама еще долго не ляжет.
Сколько себя помню, она всегда ложилась в четыре, а папа вставал в пять. По-своему даже приятно, ведь всегда можно спуститься среди ночи и не чувствовать себя одинокой. Довольно часто мы ели яичницу с беконом, и мама немного читала мне из Библии.
Мое образование началось так: мама учила меня читать по Второзаконию и рассказывала о жизни святыхкакими они были грешными и как предавались безымянным желаниям. Таким нельзя поклоняться, то есть это еще однаочередная! ересь католической церкви. Нельзя поддаваться сладкоречивым папистам.