Его что, на борьбу с рэкетирами бросили? съязвил начальник. Вот что: вызывайте-ка всех их сюда. Есть распоряжение: сегодня всем быть на своих местах.
Первым объявился Витя, вывалил из ярко-красной спортивной сумки груду словарей и, закатывая глаза под лоб для лучшего запоминания, стал зубрить свои восемь языков. Затем на большой скорости в комнату ворвался Гришаглаза пылают, в руках две стопки книг. Бросился к Светлане:
Только тебе, Светочка, тебе и никому больше!
Отвернулась, поскольку он приблизился на рискованное расстояние, проворчала:
Господи, что он пьет? Гриша, ты освежал свою пасть явно не шанелью номер пять.
Лапочка, какая тут шанель. Откуда?! Тут хотя бы тройного раздобыть. Возьми по дешевке собрание Мао Цзедуна. Мечта библиофила!
Нужна мне твоя антисоветчина.
Какая антисоветчина? В нашем издательстве выпущено. Ты представляешь, приходит к тебе твой круг, а ты им так небрежно кидаешь: собрание сочинений основателя маоизма охабачила
Отстань
Светочка, теряешь меня как поставщика двора вашего величества. Если ты намерена и впредь с моей помощью комплектовать библиотеку, я прошу кредит в размере 10, десяти прописью, рублей.
Нет у меня сейчас десяти рублей. У Муравейчика стрельни.
Муравейчик по идейным соображениям не субсидирует меня. Принципиальный гад. Светочка, если не ты, тогдакто?
Ктохтохтовергуикенгидарэ? в автоматическом режиме продублировал Витя.
Вот именнодарэ! Десять рублей всего! Может, Витя, ты, как знаток языков, возьмешь?
Оно же на русском.
Ах да, забыл. Тебе подавай на китайском. Я знаю, где есть на китайском «Лёнинским курсом» известного теоретика и практика застоя. А дома у меня на русском, с личным автографом моему предку. Возьми два, а? Сейчас читаешь, ну, фантаст, прямо-таки Жюль Верн, только с аплодисментами.
В другой раз, брезгливо поморщился Витя.
Жаль, Фили нету. Ему бы эти книжки пригодились в качестве дополнительного пособия для политучебы. Ведь его без них еще на второй год оставят О! А за шкафом? Аэроплан Леонидович, ау!..
На лесной крик, как вечером пометит «ау!» Аэроплан Леонидович в «Параграфах бытия», он не отозвался. Муравейчик поколебал кое-какие значения льготных демократических коэффициентов, высчитанные им с таким трудом. По его замыслу все население должно было в обязательном порядке обладать льготами. И какие же льготы применимы к гражданину, размышлял он, когда Гриша кричал ему «ау!», если кто-то получает три миллиона в месяц? Тут разве есть наличие соответствия принципу: от каждого по способности, каждомупо труду? Что это за труд, если он оплачивается по двадцать пять тысяч рублей в час? Пусть он и Муравейчик, но пределы-то должны быть оформлены? Откуда такая тарифная ставка? От миллионов разило, как от Гриши перегаром, эксплуатацией человека человеком, точнее, человеком человеков. Надо же, размышлял он, это сразу и началось, как только классовый подход отменили
Не отозвался он на лесной крик еще и потому, что в девяносто девятый зашел посетитель. Поздоровался скромненько, осведомился в тот ли отдел он попал, и сообщил, что проект строительства очистных сооружений их славного Изюмского тепловозо-ремонтного завода больше года здесь обретается Нельзя ли выяснить
Нельзя, категорически заявила Светлана. Приходите в понедельник, прием посетителей с пятнадцати часов.
Год, знаете, это еще не срок, заверил посетителя Толик.
Как этоне срок? Проект третий раз попадает в вашу контору, вторую пятилетку завод не может построить очистную систему. А что это значит? А то, что шесть тепловозов ежедневно разбирается до винтика, промывается, и все это течет в Донец, оттуда в Дон и в Азовское море.
И все-таки приходите в понедельник, убедительнейшим тоном попросил Толик.
Я не смогу в понедельник. Разве вам трудно ответить: завизировали в вашем отделе проект или нет?
Да, трудно, сказала Светлана, вздумавшая взять реванш у общества за утреннюю неудачу с вохровцами. Мы одни, а вас сколько? Извините, но вам придется придти в понедельник. У нас собрание. Так что, будьте любезны, очистите помещение.
Что-о? изумился посетитель, и по лицу у него пошли багровые пятна.
А то, что слышали.
Насчет собрания Светлана приврала, но это был один из условных сигналов, с помощью которых сотрудникам отдела удавалось отделываться от особенно настырных посетителей.
В таком случае, я не уйду отсюда, пока вы не ответите на мой вопрос.
Мы уходим, сказала Светлана, и все в отделе, кроме Аэроплана Леонидовича, встали и выжидающе смотрели на посетителя.
Ничего, я вас подожду, заявил посетитель и уселся на стул посреди комнаты, заложил ногу за ногу, скрестил руки на груди.
Мы уходим, еще тверже сказала Светлана.
Я вас не задерживаю, последовал нахальный ответ.
Да что же это такое? возмутилась она. Гриша, Витя, Анатолий Чукогекович, вы же мужчины! Выведите его отсюда, если он человеческого языка не понимает.
В самый неподходящий момент появился Филяв брезентовом плаще и резиновых сапогах, за спинойрюкзак, из которого торчал термос, на головетреух, а в руках удочки в чехле. Для торжественной встречи нового министра экипировка лучше некуда. Толик выразительно взглянул на Лану, высказывая недовольство тем, поскольку Филя, судя по всему, собрался за город. Лана созвонилась с ним, пока тот не уснул, и выяснила, что Филя собрался копать картошку. Впрочем, Филя от физической работы был освобожден лет тридцать назад, да и картошку никогда в жизни не копал, а если выезжал за компанию, то ловил в ближайшей речке пескариков.
В маекопать картошку? удивился посетитель. Но ведь ее еще не всю посадили!..
Не ваше дело, отрезала Светлана, злясь, что Филя все испортил. Да еще как: устроился поудобнее в кресле и мгновенно уснул, с посвистываниями ко всему прочему
В виду чрезвычайных обстоятельств Толик решил поступиться принципами, гласившими, что всякого клиента следует выдержать, дабы в нем образовалось достаточно уважительного вещества к должностным лицам, находившимся при исполнении, но ни в коем случае не идти на поводу у клиента, если не хочешь поменяться с ним местами и превратиться из просимого в просителя. Черт с ним, подумал Толик, чем-то рисковать все равно в жизни приходится, может быть, Лана разыщет этот разнесчастный проект, пока в институт не прибыл министр. Ведь такой посетитель не остановится ни перед чем и кемобратится прямо к министру, и что тогда? Скандал на весь институт, если не на всю отрасль.
Невиданное дело: Толик сам подошел к Лане, попросил поискать в памяти компьютера проекты очистных систем и через несколько секунд экран показал, что искомый материал находится на рассмотрении у Фили. «Звоните ему», велел Толик.
Филей Аккомодович еще до звонка, во сне, схватил трубку, прижал к уху, тут же извинился, попросил подождать минутку, положил трубку на стол, торопливо достал коробочку с нюхательным табаком, открыл глаза, чтобы сладить с коробочкой, взял щепоть пыли, всосал в левую ноздрю, взял вновь щепоть пыли, всосал в правую, застонал от удовольствия, засасывая теперь обеими ноздрями табак как можно глубже иа-а-ап-чхи! на какое-то мгновение сам скрылся в коричневато-зеленом облаке вперемешку с брызгами. А когда оно рассеялось, под носом, на бумагах, которые лежали на столе, остались следы, как от взрыва тунгусского метеорита.
Слушаю! по-пионерски звонко, прочищенным голосом крикнул Филя в трубку.
Филей Аккомодович, у вас проект тринадцать сто пятьдесят четыре эрос дробь пять?
Ланочка, это вы? посмотрел в ее сторону Филя и по обыкновению своему, если говорил по телефону в пределах одной комнаты, улыбнулся. У меня. Он третий раз почему-то попадает ко мне, лежит никому не нужный. Я трубочку кладу, хорошо? Я полагал, что это один из тех проектов, от которых давно отказались, а они ходят и ходят по кругу, как паразитические токи, обрастают визами, заключениями, ведут в сущности таинственную, никак не связанную с реальными проблемами, жизнь. Периодически я их отлавливаю и складываю в шкафу. У меня материал к Байкало-Амурской магистрали лежал с двадцатых годов иудивительнопригодился. Если бы все проекты утверждались, а еще хужепретворялись бы в жизнь? Это было бы ужасно!