Когда вы мне звонили, вы предложили мне стать тренером основной команды «Бьорнстад-Хоккея». Но клуб вот-вот обанкротится. А если и не обанкротится, то тренер там уже есть. А если и нет, то вы все равно политик, а не спортивный директор. И если я все правильно понимаю про демократическую систему, то с тем же успехом, что и тренерскую должность, вы можете предлагать мне единорога.
И все-таки вы здесь, самоуверенно констатировал Ричард Тео.
А я люблю единорогов. Было непонятно, шутит Цаккель или нет.
Тео склонил голову набок:
Хотите кофе?
Я не пью кофе. И вообще горячие напитки.
Тео дернулся, словно уклоняясь от метательного ножа. Вы не пьете КОФЕ? Тогда вам в этом городе придется нелегко!
Этот городне исключение.
Тео захихикал, словно закудахтал.
Интересный вы человек, Цаккель.
Мне уже говорили.
Тео хлопнул ладонями по столу и бодро встал.
Мне это нравится! И журналистам понравится тоже! Должность тренераваша, спортивного директора «Бьорнстад-Хоккея» беру на себя. От души надеюсь на наше сотрудничество.
У него был такой вид, словно он сейчас воскликнет: «Дай пять!» Личность по фамилии Цаккель, кажется, не испытывала особого энтузиазма по этому поводу.
От души надеюсь, что у нас с вами не будет никакого «сотрудничества». Я тут ради хоккея, а не ради политики.
Тео радостно всплеснул руками:
Ненавижу хоккей, так что забирайте его себе!
Посетитель по фамилии Цаккель упрятал руки в карманы спортивной куртки.
Для человека, который ненавидит хоккей, у вас чертовски заинтересованный вид.
Глаза Тео от удовольствия превратились в щелочки.
Это потому, что, когда все бегут в одну сторону, я иду в другую. Так и побеждаю.
10Как сказать детям?
Свет в адвокатском бюро не горел, за исключением одного кабинета. Кабинета Миры Андерсон. Ее коллега разлеглась на двух креслах, выискивая в интернете чартерные рейсы.
Чартер? Ты же не любишь уходить в отпуск, напомнила ей Мира.
Коллега только потянулась, как кошка, которой читают мораль.
Не люблю. Но такое тело, Мира не предъявить его в бикини хотя бы раз в годпросто преступление!
Мира рассмеялась. Господи. Коллеге до сих пор ничего не стоит ее рассмешить. Вот это подруга.
Скажи, когда закажешь билеты. Я позвоню и предупрежу всю страну, чтобы запирали мужей.
Коллега с серьезным видом кивнула:
И сыновей. И отцов, если я перепью бренди.
Мира улыбнулась. Потом медленно моргнула и пробормотала:
Спасибо, что ты здесь
У меня дома вай-фай плохой. Коллега пожала плечами.
Брехня, конечно. Коллега сидела в конторе, потому что знала: Мира не хочет сегодня вечером рано уходить с работы, сидеть в пустом доме и ждать Петера. Коллега не судила, не переливала из пустого в порожнеепросто оставалась в единственном кабинете, где горел свет.
Господи. Вот это подруга.
* * *
«Не влюбляйся в хоккейный клуб. Он не ответит тебе взаимностью». Так говорила Петеру Андерсону мать. Она была мягче отца, Петер иногда думал, что отец тоже, наверное, был мягчедо того, как мать заболела. «Не думай, что ты что-то собой представляешь», говорил отец. Петер не слушал ни ее, ни его.
Он звонил всем знакомым. Всем, с кем когда-то играл. Просил совета, просил денег, просил игрока, чтобы спасти клуб. Все выражали понимание, все сочувствовали, но хоккей живет таблицами. Никто ничего не делает за так.
Зазвонил телефон. Звонил друг детства Фрак, хозяин нескольких продовольственных магазинов и последний настоящий спонсор «Бьорнстад-Хоккея». Дрожащим голосом Фрак проговорил:
Это же черт знает что такое, Петер. Черт знает, это они ну, такое устроили
Что? спросил Петер.
Ты, главное, детям не показывай. Эти засранцы эти, они в сегодняшней местной газетенекролог. Твой.
Петер ничего не ответил. Месседж он понял. Можно сколько угодно твердить себе, что «критикачасть работы» и что «не принимай близко к сердцу». Но человек есть человек. Увидишь свое имя в некрологеи поневоле примешь близко к сердцу.
Да наплюй на них сделал попытку Фрак, но он и сам понимал, что плюнуть на такое невозможно.
Можно, наверное, спасти хоккейный клуб Бьорнстада, даже если за тебя не все. Но если всепротив тебя
Петер положил трубку. Пора бы домой, но Мая живет в палатке с Аной, а Лео ночует у приятеля. Петер и Мира останутся в доме одни, и Петер знал, что скажет Мира. Она попытается склонить его к капитуляции.
Поэтому Петер завел «вольво» и сел за руль. Прочь из Бьорнстада, по дороге, на максимальной скорости.
* * *
В кабинете у Ричарда Тео висело изображение аиста. По образованию Тео был статистиком и знал, что статистические данныесамый простой способ убедить людей в существовании любой причинно-следственной связи. Что высокие цены ведут к болезням, алкогольк авариям, бедностьк преступности. А еще он знал, что цифры всегда можно подогнать под нужды политиков.
В одной британской книжке Тео вычитал, что, согласно статистике, в городах, где аистов много, ежегодная рождаемость гораздо выше, чем в городах, где аистов мало. Что же мы видим? Что аисты приносят детей? саркастически вопрошал автор и сам себе отвечал: Нет, конечно. Просто аистов больше там, где много печных труб, потому что аисты вьют гнезда на трубах. Много печных трубзначит, много домов, много домовзначит, много жителей и, как следствие, много детей.
Поэтому кабинет Ричарда Тео и украшало изображение аиста. Чтобы каждый день напоминать Тео: неважно, что происходит. Важно, как ты объяснишь это людям.
Другие животные его тоже интересовали. Например, медведи и быки. Как все местные, он с детства усвоил, что так называются хоккейные клубы, но, изучая экономику за границей, он узнал и другое. Что на жаргоне Уолл-стрит «быки» это брокеры, что играют на резком подъеме курса, а «медведи» на беспощадном медлительном понижении. Но главноенужны и те и другие, их борьба удерживает экономику в равновесии.
То же самое, по мысли Ричарда Тео, относится и к хоккейным клубам, только здесь Тео стремился нарушить равновесие. По простой причине: когда все хорошо, когда люди довольнывыигрывает истеблишмент. А когда люди злятся и ссорятсявыигрывают люди вроде Ричарда Тео. Аутсайдеру, чтобы обрести власть, нужен конфликт. А если конфликта нет? Тогда придется его создать. Тео набрал номер старинного лондонского приятеля.
Все договорились? спросил он.
Да, никто не соскочил. Но, сам понимаешь, новым владельцам нужны определенные политические гарантии, напомнил лондонский приятель.
Они получат все, что хотят. Проследи только, чтобы они появились здесь и выглядели довольными на фотографиях в местной газете, улыбнулся Тео.
А ты чего хочешь?
Я хочу быть их другом, заверил Тео.
Лондонский приятель рассмеялся:
Да-да, как всегда.
Это хорошая сделка, новые владельцы останутся довольны, пообещал Ричард.
Отличная сделка, согласился лондонский приятель, и ее нельзя провести без твоих познаний и политических связей. Новые владельцы ценят твою помощь. А теперь скажи честно: откуда у тебя такой интерес к этой фабрике?
Голос Тео был спокойно-доброжелательным.
Потому что фабрика находится в Бьорнстаде. Она нужна мне, потому что она даст мне хоккейный клуб.
Лондонский приятель снова рассмеялся. Когда они с Тео познакомились, еще студентами одного английского университета, Тео располагал небольшой стипендией и парой пустых карманов. Он был сыном учительницы и фабричного рабочего, который продвинулся по профсоюзной линии как настолько жесткий переговорщик, что, согласно легенде, руководство фабрики назначило его управленцем среднего звена, только чтобы избавиться от оппонента. Отец растолстел, стал удобным, а вскоре и неопасным. Эта история показала Ричарду Тео, что можно сделать, имея власть. Поэтому, поступив в университет, он сознательно водился с людьми определенной категории: слабаками из богатых семей, неуверенными и затравленными. А Тео был весельчак и балагур, свой парень и душа компании, к тому же умел болтать с девчонками. Такие качества везде ценятся. Так он разжился верными друзьями, которые вскоре унаследовали власть и деньги. Эта история показала Тео, как важно заводить связи.