А я тебя уже жду, сказала она мне, открывая дверь.
Людмила живет на восьмом этаже в квартире-студии. Я у нее впервые. Она жестом показала, чтобы я села на раскладной диванчик.
Алик сказал, что тебе можно доверять, бросила она, доставая пакетик из-под низенького столика. Так что, ты подтверждаешь?
Да, мне можно доверять.
У кого ты обычно покупаешь?
Я еще ни разу не покупала, это впервые. Меня раньше приятели угощали.
О'кей. Дай посмотрю на кольцо.
Я протянула ей золотое кольцо, она осмотрела его так, будто что-то в этом понимала.
Стоит десятку, согласна?
Я уверенно кивнула, скрывая этим, что не знала, что значит «десятка». Она показала мне маленький коричневый кубик, завернула его в кусочек фольги и сунула мне в руку.
Если спросят, скажешь, что тебе продал Джо.
Я спрятала пакетик в рюкзак между тетрадками и учебниками, а затем направилась к двери. Я уже собиралась ее закрыть за собой, когда Людмила окликнула меня:
Скажи, не та ли ты телка, что выиграла в прошлом году конкурс на лучшее сочинение?
Я сделала вид, что не расслышала, и вышла за дверь.
Лили
3 марта
Дорогой Марсель!
В субботу на мое двенадцатилетие крестная подарила мне дневник, то есть тебя. В общем-то, она добрая, несмотря на ее крысиные зубки, однако в данном случае она явно переборщила. Никогда я не видела пользы в таких дневниках, честно сказать, к тому же у меня и без того полно уроков. Ну и дневничок она подобрала в розовой обложке с маленькими сердечками! Не хватало только стразиков для полного блеска.
Я совершенно не собиралась тебя использовать и даже оставила в кухне, надеясь, что кто-нибудь, Хлоя или мама, выбросит его вместе с остальными ненужными проспектами в помойку, но в тот самый момент произошло нечто такое, чем я обязательно должна с кем-нибудь поделиться, а я никому не могу это рассказать.
Так что я выкрасила твою обложку красным маркером, приделала замочек (согласись, лучше сразу принять меры предосторожности, не откладывая в долгий ящик) да к тому же нашла идеальное потайное местечко, но я не стану о нем писать. (Хлоя, если ты сейчас это читаешь, прекрати немедленно, а не то скажу маме, что ты таскаешь ее лифчики.)
Итак, я назвала тебя Марселем, очень надеюсь, что имя тебе понравилось. Это потому, что ты такой же красный, как Марсель Муссон со второго этажа, вернее, его лысина.
Пока не знаю, буду ли я что-то в тебя записывать, не исключено, что все получится как с лосьоном от прыщей: два вечера из трех я забываю о нем, но я все же постараюсь.
Так вот что я хочу тебе рассказать.
Сегодня утром, когда я ехала в автобусе, у меня все еще болел живот. Из-за этого я даже с трудом закончила завтракать, странно это, но я подумала, что все на нервной почве, из-за контрольной по английскому, беда у меня с неправильными глаголами. Правда, и после контрольной живот болеть не перестал. Тогда я подумала, что это из-за вчерашнего ужина. Мы с Хлоей подогрели себе какую-то гадость, что мама принесла из своего ресторана, уж поверь, если я говорю «гадость», значит, так оно и есть.
На уроке физкультуры мы сегодня играли в баскетбол. Минут десять, не меньше, я кричала Тео, чтобы он передал мне мяч, и подумай только, он сообразил это сделать, когда я как раз поправляла волосы, так что удар пришелся прямо на мой нос, из которого тут же закапала кровь, так что препод вывел меня с площадки.
Стоя на краю поля с заткнутыми туалетной бумагой ноздрями (ваты не оказалось), с запрокинутой назад головой, я вдруг услышала смешки позади себя. Это были ребята из 4С, сидевшие на трибуне и не сводившие с меня глаз. Маленький чернявый мальчишка с носом-рубильником поинтересовался, не попал ли мне мяч в задницу. Со смехом я ответила, что нет, только в нос. Они громко заржали, показывая на мой зад, и тогда я все поняла. Этим и объяснялась боль в животе, мама много раз рассказывала мне про месячные. И надо же такому случиться, что в тот день я как раз была в белых шортах!
Я попятилась к выходу, по стенке прошла вдоль изгороди и кое-как добралась до раздевалки. Ну и кровищи же из меня вышло, я и понятия не имела, что ее столько будет, короче, мои трусики напоминали главную улику преступления. Я постаралась отчистить их немного, как уж получилось, затем взяла несколько листов бумаги и подложила внутрь. Но сразу же поняла, что этого будет недостаточно, тогда я взяла весь рулон, придала ему плоскую форму и засунула туда целиком.
Так я весь день и проходила враскоряку, обернув вокруг талии пальто, к счастью, вроде бы никто ничего не заметил. Надо будет попросить маму купить прокладки.
Целую тебя, Марсель.
Лили
P.S.: Это я на всякий случай тебя целую, если вдруг окажется, что дело вовсе не в месячных, а в кровотечении из позвоночника из-за удара в голову, так что, возможно, завтра я уже умру.
Анна
Все наши завтраки проходят одинаково: я начинаю с просьбы выключить телевизор, потом пробую завести общий разговор, который всегда переходит в молчание. В конечном итоге я пытаюсь убедить себя, что, уставившись все вместе на экран, мы смотрим в одном направлении, а это не так уж плохо.
Лили, увлеченная мультфильмом, наливала молоко в тарелку:
Мама, не могла бы ты в следующий раз купить нормальные хлопья?
Сделай потише, пожалуйста. А эти чем не хороши?
На секунду она оторвала глаза от экрана и подняла на меня два своих зеленых кругляша:
Знаешь, это плохая марка, хлопья у них сплошная резина, нужно брать те, что ставят в магазине на среднюю полку, а не вниз, там всегда один отстой.
Не успела я ей ответить, как в проеме двери показалась голова Хлои, донеслось ее небрежное «пока-пока!» и голова тут же исчезла. Я успела ее догнать на лестнице.
Хлоя, не присядешь с нами на пару минут?
Она оглянулась, испустив долгий вздох. Так и есть, дочь снова использовала тональный крем-аэрограф.
Я не голодна.
Само собой, как и каждое утро. Но ведь ты можешь иногда просто провести с нами время, не так ли? Это единственный момент, когда мы можем побыть все вместе.
И кто, по-твоему, в этом виноват? испепелила она меня взглядом, прежде чем броситься вниз по ступенькам.
Я все еще стояла на лестничной площадке, когда зазвонил домофон. Отвечать я не стала: я никого не ждала, девяносто процентов из ста, что кто-то опять попытается мне всучить жалюзи или подготовить меня к встрече с Иеговой.
Двумя минутами позже в дверь постучали. Осторожно, на цыпочках, я подошла и заглянула в глазок. С той стороны оказался мужчина, со столь же многообещающе приятным видом, как колоноскопия. Я догадывалась, что за этим последует, но выхода не оставалось. Пришлось открыть дверь.
Госпожа Мулино? Доброе утро, мое имя господин Ренар, коллектор, можно войти?
Вопрос был риторическим, коллектор уже находился в моей квартире без всяких там вопросительных знаков. Он заглянул в свою папку и достал оттуда листок. Я прикрыла дверь в гостиную, чтобы нас не услышала Лили.
Рад вас видеть. Полагаю, до вас не доходили мои многочисленные послания?
Нет, я их получила. Простите, но я
В таком случае вы знаете, почему я здесь, отрезал он. Мне приходится лично вручать вам этот документ, обязывающий вас срочно оплатить задолженность в 5 225 евро кредитной организации «Цефитис».
Я взяла протянутые мне ручку и долговую квитанцию, бегло просмотрела ее и, прислонив листок к стене, поставила внизу подпись.
Можно задать вопрос, господин Ренар? спросила я, возвращая документ.
Пожалуйста.
Как вы полагаете, если я не смогла внести столько ежемесячных платежей, каким образом мне удастся собрать сразу пять тысяч двести двадцать пять евро?
Пожав плечами, он изобразил сострадательную улыбку.
Простите, поначалу кредиторы проявили терпение, но, признайте, вы же не выполняете своих обязательств!
Обещаю сделать все, что в моих силах. Я буду вносить по сто десять евро в месяц для погашения кредита, как это и делала всегда, за исключением трех раз, и то только потому, что не смогла. Да поймите вы, я действительно не смогла. Какое право они имеют требовать теперь от меня выплаты всей суммы целиком?