Пожалуйста, Григорий Павлович, слушайте свою Москву, сказал он, как бы между прочим, передавая папе наушники.
Отец мой пока слушал, рта так и не закрыл. Потом он сам снял наушники, молча положил их на стол и сообщил нам, притихшим:
«Маяк» там говорит, радиостанция, об успехах социалистического соревнования.
Он уступил место директору школы, а сам присел на свой стул и притих. Так после хорошего концерта люди некоторое время молчат. Не хотят лишними словами портить впечатление.
Радио прослушали все, и все глядели на Митю Автономова и даже на меня и говорили:
Ну, Митя, ну, ребята, ну вы и учудили! Ну, надо же, а!
А директор школы и одновременно учитель физики Лазуткин как-то засмущался даже и сказал Мите вполне тихо, но все это слышали:
Я, Митя, чего-то не доглядел насчет тебя А ты и вправду продвинулся далеко, даже очень Зайди-ко ты ко мне завтра, Митя после уроков. Обсудим то, да се
После этого Митя по физике стал получать одни пятерки. Да и по другим предметам тоже крепко подтянулся. Наверно, в нем что-то проснулось, чего никто раньше не замечал.
А в тот вечер после сеансов радиосвязи Коля Бурков потер сладостно руки и громко радостно сказал:
Ну, что, дорогие вы мои! «Пусково» состоялось! Надо бы нам это дело отметить!
И все также радостно с ним согласились и ушли на кухню отмечать хорошее событие. А мы с Автономовым не пошли, нам с ним рано еще было участвовать в таких мероприятиях. Мы остались за столом, рядом с приемником.
Митя какое-то время сидел и молчал. Видно было, что к нему пришла радость. Он сегодня выдержал серьезный экзамен на техническую зрелость, на то, чтобы занимать достойное место в деревенском общественном мнении. Он был уже почти взрослый, ведь он учился в восьмом, выпускном классе местной школы. Но он был всего-навсего мальчишкой и в тот вечер не понимал, как можно вынести такую радость на своих мальчишеских плечах. Радость придавила его, и он не знал, что с нею делать, что теперь надо сказать.
Детские мечтания тоже всегда радостны, наверно, поэтому Митя стал рассказывать мне о своей заветной мечте.
Мы сидели с ним за столом, в который раз вертели в руках свой приемник, и Митя, вероятно потому, что речь шла о чем-то потаенном, спросил меня тихо-тихо:
Ты знаешь, Паша, что такое дрейфующие льды?
Я представлял это очень смутно и предположил:
Это наверно, те, которых ветер по морю носит?
В целом, правильно, но тут есть уточнение. Практически все льды, которые вокруг Северного полюса, они все движутся, они ведь плавают на поверхности Северного Ледовитого океана. Их толкают подводные течения, да и ветер тоже. Ты согласен с этим?
Откуда мне было знать такие тонкости. Я не знал, что ответить. Но Мите не очень-то и требовалось мое согласие. Он продолжал:
А на них, на этих льдах люди работают. Ну, там, в экспедициях всяких, на полярных станциях, да и погоду многие изучают. Годами живут. А их льдины несет куда-то и несет. Многие поэтому в беду попадают. Всяко же бывает, занесло льдину на теплое течение, она таяла-таяла, да и треснула. Или ветер опять же, шторма страшенные, так долбанет, что елки-моталки! Люди погибнуть могут! Да и гибнут уже, в газетах же пишут Вот тебе и дрейфующие льды! Надо, конечно, науку развивать, но людей-то жалко!
С кухни донесся папин запев его любимой военной песни «Дрались по геройски, по-русски два друга в пехоте морской». Другие участники застолья песню дружно подхватили. Там разгоралось «пусково». Бедная моя мама
Митя отодвинул локтем приемник в сторону, выпучил на меня глаза, полные сострадания к людям.
Знаешь, почему так происходит, почему люди по-дурацки гибнут? спросил он меня с глубокой горечью в голосе. И сам дал ответ на этот, в самом деле, назревший вопрос. Потому, что у людей, работающих на дрейфующих льдах, нет скорой помощи. В городах она есть, а у людей, работающих в самых опасных условиях, ее нет. Ну, это нормально?
Митя откинулся на стуле, посидел, покачался. Он только что выдал мне результат долгих своих, может быть, бессонных раздумий.
Страна же не может так бездумно терять своих лучших людей. Надо же прекратить это безобразие. Надо, ты мне, Паша, скажи, или не надо?
Что я мог ответить? Я тоже зажегся благородной задачей спасать полярников.
Да, надо бы спасти людей-то, поддержал я Митьку вполне уверенно.
Автономов перешел к конкретике:
А, если надо, тогда давай и думать, как это лучше сделать.
Тут я понял, что Митька все давно уже продумал, и, что он обязательно расскажет мне свой план, как выручать полярников из беды. Так оно и получилось.
Есть такой очень заслуженный человек, Герой Советского Союза. Его зовут Эрнест Теодорович Кренкель. Это самый главный полярный радист всех континентов. Он участвовал во всех полярных экспедициях и умел устанавливать связь на любых расстояниях, поэтому спас многих людей, попавших в беду. Причем он работал на самодельных радиостанциях. Представляешь, государство не могло сделать надежных раций, а он делал их сам и они получались лучше. Он даже из Арктики связь установил с Антарктикой, тысячи километров, шутка сказать Впервые в истории
Митя помедлил опять, помолчал. Наверно, он все же сомневался, говорить ли мне о главном, о сути своей мечты. Но день был сегодня такой необычно-радостный, и он не выдержал. Радость его возбуждала:
Я решил создать ППСПпункт полярной скорой помощи на дрейфующей льдине. Он будет располагаться в пространстве между Землей Франца Иосифа, Северной Землей и северной оконечностью Новой Земли. В этих местах обитает больше всего людей. У меня там будет мощная радиостанция с приемником и передатчиком, и я буду ловить сигналы всех, кто терпит бедствие. Я их сделаю сам, как Кренкель.
С кухни доносилась любимая военная песня моряков Северного Флота «Прощайте скалистые горы». Мне показалось, что Коля Бурков запевал громче всех, хотя краснофлотцем он никогда не был, в отличие от моего отца и Михалыча. Он, вероятно, просто любил Северный Флот.
Хорошо, спросил я Автономова, а вдруг кто-то гибнет очень далеко. Как ты сможешь им помочь?
На этот случай у меня будет самолет. Он будет всегда стоять рядом, на льдине. Сел в него и полетел.
Как-то все больно гладко получалось, и я засомневался:
Митя, но ты ведь не умеешь на самолете. Для этого надо долго учиться
А зачем мне самому летать? Учат же летчиков, мне государство выделит кого-то, он и будет у меня работать. Вот ты, Паша, например, можешь выучиться на летчика, и я возьму тебя к себе. Согласен? Представляешь, мы спасем какой-нибудь ледокол, как Кренкель «Челюскин» спас, и нам с тобой присвоят звания Героев Советского Союза
«Пусково» в тот вечер получилось на славу. Гости долго еще сидели и распевали военно-морские песни.
Митя увел своего отца домой. Михалыч шел по деревне, держась за сына, и путая мелодию, но громко выводил трагическую, но славную песню «Раскинулось море широко». Для него это было совсем не характерноходить по деревне с песнями. Но сегодня он праздновал свою радость, он испытал гордость за своего сына Дмитрия Автономова, своими руками сделавшего детекторный приемник.
Потом я на долгие годы потерял из виду этого незаметного, скромного и бесконечно талантливого деревенского парня Митю. Он куда-то уехал из деревни, я тоже уехал А я ведь вспоминал его, вспоминал Только по прошествии многих лет узнал, что он после окончания школы попал служить на Тихоокеанский флот и проходил службу на боевых кораблях. Командир корабля, разглядев в главстаршине Автономове толкового хозяйственника, упросил его остаться на сверхсрочную, и стал Автономов мичманом, боцманом вертолетонесущего крейсера. Хозяйство большое И Митя довел это хозяйство до блеска. Говорят, его фотография долго висела на Доске Почета Тихоокеанского Флота.
И не стал Митя начальником полярной спасательной станции, оборудованной сделанными им самим замечательными приборами. А я не стал летчиком в его большом хозяйстве. Мне жаль
Что поделаешь, так уж устроена наша жизнь: талантливые самородки из русских деревень пока что не нужны российской державе. Они, не замеченные, неприкаянные, растворяются где-то в калифорнийских университетских коридорах, да служат прапорщиками во всепоглощающей военной системе. Конечно, там тоже нужны грамотные люди, но зачем тогда скорбеть о хроническом отсутствии своих нобелевских лауреатов?