Павел Кренев Радиогений Митя Автономов
Митя Автономовпарень немного странный. Какой-то он замедленный что ли. Ходит вразвалочку-вперевалочку и все время по сторонам смотрит, будто выглядывает что-то нужное для себя. Видно, правда, что редко находит нужную вещь: это заметно по выражению его лицавсегда равнодушного, полусонного. Ходит Митя с такой вот физиономией и по деревенским улицам, где мало находится для него чего-то подходящего, и по окрестным задворкам, куда выбрасывают всякое барахло. Но не мусор какой-нибудь собирает, Митя, совсем даже нет. Словно у коршуна, выглядывающего с громадной высоты свою добычу, его глаз высматривает только ему нужные вещички: вот кто-то выбросил куски разноцветных проводов, вот древний репродуктор, вот магнето от мотора валяется, вот фарфоровый изолятор вполне еще пригодный, а таммама роднаясовсем уж сокровище, вышедший из строя трофейный приемник. От такой долгожданной, неслыханной удачи в глубине сонных глаз Мити Автономова загораются фиолетовые алчные огоньки, как у хищной росомахи, схватившей желанную дичьжирного, громадного тетерева, он прижимает добычу к затрепетавшей за фуфайкой груди, с лица его вдруг спрыгивает привычное равнодушие, он маленько приседает, быстро зыркает по сторонам своими маленькими глазками: нет ли рядом более крупного хищника, способного отнять у него добычу, выхватить ее прямо из-под носа, крепко прижимает ее и, семеня короткими, но быстрыми ножками, бежит домой, к пристройке повети, где в стародавнем чулане отец отвел ему угол для занятий «этой ерундой», как он именует сыновье увлечение. Отвел, конечно, не сам, а по железному и окончательному приговору своей жены, то есть Митиной мамы Анны Кирилловны, женщины, смертельно уставшей от хлама, завалившего по сыновьей прихоти весь дом.
Анна Кирилловна выдвинула ультиматум: или она или «эти железячки»!
Ну какой уж тут выбор? Выбора не было, и Митя перенес все накопленное богатство в чулан.
Угол чулана теперь уже бесповоротно превращен Митей в громадную обитель металлического, резинового и пластмассового хлама. Но это с точки зрения дилетантского, бестолкового подхода. А с Митиной позицииэто целое богатство, у которого нет и не может быть материальной цены. Это богатство бесценно.
Представляет оно из себя мотки и клубки выброшенных из домов разнокалиберных проводов всех цветов самой нежнейшей радуги, это вам самых разных размеров и формы магниты, трансформаторы, конденсаторы, всякие там реле, раскуроченные, но все же бесконечно дорогие для Вити патефоны, транзисторные приемники и разных мастей розетки-выключатели, тумблеры, сломанные часы Все это хозяйство уложено в коробки и коробочки, ящики и старые чемоданы. И самое удивительное это то, что Митя Автономов знает, где и что лежит.
Он преображается, когда садится перед своим сокровищем на притащенную откуда-то разъезжающую в разные стороны табуретку. Он ласково жмурится, словно добреет и оттаивает наконец душой после школьной тягомотины, лицо начинает светиться и в сонных доселе глазах зажигается смысл. Витя, словно драгоценные реликвии, словно бриллианты, золото и платину перебирает и долго разглядывает свои проводочки и железяжки, штучку за штучкой, болтик за гаечкой. И чувствует себя пиратом, скрывающим от людей в потаенном месте несметные свои богатства.
Митя Автономов отрешен от ненужного, бесполезного и не очень-то доброжелательного к нему мира. Люди не понимают его увлечения и за глаза посмеиваются над ним, считают чудаком. Да и ладно, пусть считают, думает по этому поводу он. Люди вообще мало чем интересуются. Например, даже толком не знают, что такое электричество, откуда берется молния, откуда гром? А он в этом разбирается с начальных классов. Даже мало кто знает, что физикаэто наука о природных законах и явлениях. А он знает это чуть ли не с рождения.
Митя любит физику и радиодело.
Учится он в восьмом классе, но учится совсем для меня непонятно как. Ни разу не видал я, чтобы он, допустим, делал уроки. Поэтому Митякрепкий, стопроцентный троешник. Школа его не интересует вообще. Митя нравится мне своей необычностью, отрешенностью от мира, самозабвенностью в своем увлечении.
Еще он любит мать, отца и свою домашнюю собаку сибирскую лайку по кличке Гром.
Всем своим сонливо-равнодушным видом и наплевательским отношением к окружающему миру Гром напоминает своего хозяина Митю Автономова. И никого он столь подчеркнуто радушно не приветствует, как его. Когда Митя заходит в калитку, молодой этот кобель, преисполненный радости от встречи, с очевидным трудом отдирает сонное туловище от деревянного настила, с опущенной головой, с подобием собачьей улыбки коекак становится перед ним на растопыренные в стороны лапы, чтобы, наверно, не упасть спросонок и два раза машет хвостом. Ровно два раза. На большее у него не хватает ни сил, ни желания. Митя треплет ему загривок и заходит в дом, а собаку начинает клонить в сторону. И вот наконец Гром заваливается набок и падает на настил, крепко стукнув костями о толстые доски. И мгновенно засыпает снова, будто и не просыпался вовсе.
Такие вот сцены повторяются всякий раз, когда Митя приходит из школы.
Я учусь на класс нижев седьмом и вполне осознаю отсталость, никчемность и ущербность перед Митиным совершенным владением техническими вопросами.
Вот они, эти придурки, тройки мне ставят, так оценивает он уровень компетентности своих учителей, а могут они, к примеру, электричество на поветь провести? Хрена с два! Физ-зики! А я, нате вам, взял да и провел.
В самом деле, на повети у них в доме туалет, и теперь на входе в него висит лампочка. Пошла, допустим, Митина матушка Анна Кирилловна посреди ночи туда по делам, и не надо по стенам шарить, путь искать: в коридорчике щелк тумблерочком, и вот они, пожалуйста, перед вами необходимые удобства, и делай нужные дела при ярком освещении. Даже газету можно прочитать при желании. Опять же не так страшно ночью на повети.
Большое дело.
С некоторых пор я частый ходок в дом, где живет Митя.
Дело в том, что моя мама любит выписывать всякие журналы, а я люблю их листать, и в журнале «Юный техник» я нашел описание изготовления детекторного приемника. Принес журнал Мите. Вдруг это заинтересует его техническую натуру, да и поговорить будет о чем. В общем принес просто так, без дальних планов.
Результат превзошел ожидания. Он распахнул сонные свои глаза, муть, вечно висящая в них, вдруг размылась, вспыхнула радужная оболочка, маленькие зрачки в мгновение расширились.
Митя долгонько водил пальцем по прямоугольным линиям схемы, бормотал:
Ага, вот конденсатор, вот сопротивление Ага, вот-вот Тэк, тэк, тут сорок пикофарад, тут двадцать пять ом А не маловато будет? Надо покумекать, должны где-то быть эти самые ага, вот и они А вот и сам детектор, вот он, голубчик
Он задрал подбородок и сказал потолку:
А вот это, брат ты мой, проблема. Где же нам его найти-то, этот самый детектор? Может на радиоузле? Да там этот злыдень сидит, не допросисся у него Ну ладно, посмотрим
Злыднем Митя называл знамо дело когоНиколая Буркова, начальника деревенского радиоузла. Тот, вызнав его нездоровую страсть к радиодеталям, близко не пускал Автономова к этому самому узлу. А там много чего имелось для Мити интересного Бурков считал, что эти долбанутые радиолюбителипервейшие воришки и они только и зыркают своими бессовестными глазами, что и где плохо лежит. Я думаю, он плохо знал Митю, который, если и тянул чего, то только с мусорной свалки.
Я стал соображать: чего же он так загорелся-то, Митя Автономов? Неужели решил сам приемник мастерить? И что он будет разговаривать, этот приемник, и всякие новости нам в деревню из Москвы передавать? И я высказал сомнение, стоит ли браться за такое серьезное дело? Но в Митиных глазах уже стоял ястребиный блеск, душа его только начинала обретать смысл жизни. И он поднял на меня эти наполненные смыслом прояснившиеся глаза и сказал на выдохе:
А чево тут такого? Делают же люди
Вникая в хитросплетения схемы, Митя начинал порывисто дышать, технические детали его возбуждали.
И что же, братцы вы мои, где же у нас с вами антенна? Вот она дорогая, все правильнопереходит в катушку, все верно, так и должно быть Это диод