Похоже, профсоюзники-шотландцы (как и товарищ Пудель) тоже хорошо помнили о том, что у Деда по давности лет из памяти выпадало.
Ответ: «Цин цин».
Вопрос: «Но нам хотелось бы знать!»
Ответ: «Отношения самые обыкновенные».
Шотландцев (скотландцев, как сказал бы склонный к юмору Хунхуз) такой ответ почему-то не устроил. Они (почему-то) очень-очень хотели знать, сотрудничал ли Дед в эмиграции с генералом Пепеляевым.
Ответ: «В пределах необходимого».
Вопрос: «А генералы Дитерихс и Лебедев, Вишневский и Ракитин, атаман Семенов, братья Меркуловы и другие известные деятели белого движения? С ними вас что связывало?»
Ответ: «Историческая необходимость».
Ролик стал уверять меня, что Дед именно так ответил.
Ответ: «Я журналист. Я всегда хотел знать, как делается история. Китайским, японским, корейским и монгольским языками я владею в совершенстве, основными европейскимине хуже. Почему же, имея такую возможность, не общаться напрямую с участниками значительных событий?»
На самом деле (уверял Ролик) Дед на такой поставленный шотландцами вопрос ответил гораздо пространнее. К сожалению, часть стенограммы оказалась густо замазанной черной китайской тушью.
Вопрос: «Из публикаций, недавно появившихся в свободном мире, мы хорошо знаем, что уже к двадцать пятому году вы наладили тесные отношения с советским консульством в Харбине. Это были вполне осознанные вами действия или все та же попытка выжить?»
Ответ: «Разве это не одно и то же?»
Да, он уже в двадцать пятом наладил вполне дружеские отношения с представителями советского консульства. Почему нет? К тому времени многие эмигранты стали задумываться о возвращении в Северную страну. Да, конечно, он уже в те годы возглавил большую газету «Гун бао» (выходила на русском и на китайском языках), чем, кстати, очень восстановил против себя япсов. Вы же знаете, сказал Дед, что япсы (японцы) в то время считали Китай зоной исключительно своего влияния. Другие варианты ими не принимались. Увидев, как трактуются главным редактором «Гун бао» те или иные политические события, япсы откровенно протестовали, они даже попытались устроить покушение на главного редактора. Так что помощь советского консульства оказалась вполне уместной.
Вопрос: «Именно это подтолкнуло вас к отъезду в СССР?»
Ответ: «Причин было много. Но, конечно, и эту нужно учитывать».
В стенограмме, попавшей в руки Ролика, многие фразы были густо замазаны, а то и просто залиты черной китайской тушью. Зато Ролик рассказал мне кое-что не вошедшее в стенограмму. Например, о поездке Деда в Свердловск. Разумеется, уже в советский период его жизни, после возвращения в Северную страну. Деда в уральской столице принимал лично первый секретарь обкома. Предупредили Первого с самого верхаиз ЦК. Принять с уважением. Не иначе. Привыкший к партийной дисциплине Первый, разумеется, подчинился, но никак не мог понять, зачем такой странный гость пожаловал в его город и почему такому странному гостю хочется побывать в заброшенном Ипатьевском доме, к сожалению, все еще не снесенном.
«Ах, Харитоновский сад! Ах, кафешантан!»
Оказывается, гость, тяжело опирающийся на тяжелую резную палку, отлично помнил город, особенно бывший английский парккогда-то с искусственным озером, насыпными островками, круглой беседкой. Он помнил даже некий уютный грот, когда-то построенный тут из кирпича и засыпанный землей«в подражание пещеры».
«Вы, наверное, уже бывали в Свердловске?»
«Да, приходилось».
«В каком году?»
«В восемнадцатом».
«О! обрадовался Первый. Наверное, вы приезжали к нам еще до захвата города белыми частями?»
Гость ответил не сразу. Но ответил.
Ответил прямо и честно, ничего не скрыв.
Он вошел в Екатеринбург (так он и сказалвошел, так он и называл Екатеринбургом советский город Свердловск) с частями белого генерала Каппеля.
«Меня командировал в Екатеринбург адмирал Колчак для передачи в Ставку результатов работы группы следователя Соколова».
И сняв шляпу, непонятный и странный гость вошел в пустой Ипатьевский дом, где открыто поклонился последнему приюту последнего российского императора.
«Мир его праху! Да воссияет он в селениях праведных».
Вопрос: «Когда вы вернулись в СССР?»
Ответ: «В феврале сорок пятого года».
Вопрос: «Вас вывезли советские спецслужбы?»
Ответ в стенограмме густо залит китайской тушью.
Вопрос: «Почему ваша жена не последовала за вами?»
Ответ: «Это ее выбор. Она сделала свой собственный выбор».
Гораздо подробнее, впрочем, Дед рассказал о том, как сильно был потрясен увиденным на родине. Да, большая война отняла у советских людей много сил, да, советские люди устали, но увиденное в Северной стране разительно не соответствовало слухам, распространяемым в Харбине. В том же Хабаровске на военном параде осенью сорок шестого года под гром полковых оркестров прошли перед восхищенными глазами Деда боевые части великой и победоносной советской армии. Эту армию, сказал Дед, не сводя глаз с настороженных скотландцев, эту армию, вчистую разгромившую мировой фашизм, создал русский народ. Без меня, к сожалению, добавил он. Без меня и других, мне подобных. Когда-то, покидая Россию, все мы были уверены в том, что большевики быстро и неумно превратят нашу прежде великую родину в какую-нибудь жалкую и растерянную холопку, а они сумели сделать ее самой сильной, самой могущественной державой мира.
«Это Пудель так ответил?»
Нет, пояснил Ролик. Дед, конечно.
Вопрос: «Ваши главные писательские темы».
Ответ: «Улус Каньской империи. Восточное царство Ивана Четвертого. Европейская Империя Великого Петра. Просвещенная пудреная страна Екатерины Второй. Александр Благословенный (Отцеубийца). Военная казарма при Николае Первом. Славянофильское государство с мечтой о Босфоре и о Дунае. (Знал Дед, что, услышав это, скотландцы непременно вспомнят адмирала Колчака. Ведь, получив в апреле 1916 года в свои руки весь Черноморский флот, адмирал Колчак быстро загнал турок в их порты, а прибрежную зону заминировал. В ходе детально разработанной Босфорской операции планировалось несколькими ударами с моря и суши захватить Константинополь и водрузить Золотой крест над Софией.) Само собой, Святая Русь при Николае Втором. И, наконец, Союз Советских Социалистических Республикстрана счастливых рабочих рук и красных флагов».
Вопрос: «Были в вашей жизни моменты, когда вы, именно вы лично, могли как-то повлиять на течение исторических событий?»
Ответ тщательно замазан черной тушью.
Вопрос: «Можно ли вообще доверять китайцам?»
Ответ: «Когда человечество уничтожит капитализм, когда человечество вступит в эпоху вечного мира, угроза войн исчезнет, никакие войны никому больше не будут угрожать. Так сказал Председатель Мао. Это очень правильные слова. Но не всем даже очень правильным словам можно верить. Вспомните, что первое сделали китайцы, получив от нас Порт-Артур. Думаете, они из благодарности навели порядок на русских кладбищах? О нет! Китайцы хранят сон своих мертвецов. А плитами, снятыми с русских могил, они вымостили набережные».
Дмитрию Николаевичу, не совсем довольному такими ответами, Дед негромко заметил: «Гете. Knurre nicht, Pudel».
Нужен ли тут перевод?
«Не ворчи, Пудель».
Кружевная Душа
Ночь в соломе.
Щели в крыше набиты звездами.
«Только в тенистую рощу вошли мы, как в ней увидали сына Киферы, малютку, подобного яблокам алым. Не было с ним ни колчана, ни лука кривого, доспехи под густолиственной чашей блестящих деревьев висели. Сам же на розах цветущих, окованных негою сонной, он, улыбаясь, лежал, а над ним золотистые пчелы роем медовым кружились и к сладким губам его льнули».
Не походил я на сына Киферы, на малютку, подобного яблокам алым.
И Соня находилась не за тысячи километров, а где-то рядом, может, метрах в тридцати, точно, не большеза бревенчатой стеной большого крепкого дома. Просто метры эти, стены эти были для меня непреодолимы. А как бы хорошо было посидеть у стола Настольная лампа Чай
Ворочался.
Раннего утра ждал.
Ну, которое всегда мудренее.